Единство традиции
«История армянской советской литературы», «Наука», М, 1966, 615 стр, АН СССР, Институт мировой литературы им. А. М. Горького, Институт литературы им. Абегяна АН Арм ССР. Редакционная коллегия: С. Б. Агабабян, А, П. Григорян, В. М. Мнацаканян, В. С. Налбандян, Г. Н. Овяан, А. А. Петросян, А. Н. Салахян, Э. С. Топчяп, С. М. Хитарова. Ответственные редакторы: С. М. Хитарова, С. Б. Агабабян, А. П. Григорян.
Историю армянской советской литературы» с полным основанием можно отнести к числу наиболее удачных работ этого жанра. Дело, видимо, не только в богатстве художественного материала, подлежащего изучению, но и в накоплении соответствующего научного и методологического опыта. За последние годы армянское литературоведение совершило большую работу. Коллектив Института литературы имени Абегяна подготовил двухтомную «Историю армянской советской литературы», пятитомную «Историю новой армянской литературы». Были изданы исследования и монографии о творчестве крупнейших писателей, о проблемах становления жанров и методов. Армянское литературоведение создало свои традиции, определило свою точку зрения на важнейшие события в истории национальной литературы.
Все это принесло свои плоды. Перед нами не «Очерки истории», как до сих пор, и, очевидно, не случайно, назывались издания такого рода, а действительно «История» национальной литературы советского периода, находящейся в преемственной связи с предшествующим этапом ее развития, органически входящей в общесоюзный художественный процесс.
Армянская литература предстает в «Истории» как целостный художественный организм, как исторический процесс. Выявление национально-специфических особенностей и закономерностей ее развития – основная задала исследователей. Историзм – основной инструмент изучения, позволяющий широко использовать многие методы анализа подачи материала, от конкретно-информационных до проблемно-теоретических. «Факт» рассматривается в свете единой концепции развития литературы, обобщения вырастают из анализа конкретных художественных явлений.
Авторы охотно используют прием сопоставления сходных явлений в истории армянской и других литератур. Однако типологические параллели возникают в процессе выявления и изучения закономерностей развития национальной культуры, что исключает априорное использование готовых схем. Это тем более следует подчеркнуть, что сопоставления нынче модны. Но всегда ли они затрагивают внутреннюю, эстетическую природу сопоставляемых явлений?!
Наконец, «История армянской советской литературы» написана с современных научных позиций, в некоторых случаях она даже полемична.
Это обнаруживается уже в первой главе, посвященной историческим судьбам армянской литературы (автор – А. Петросян).
Конечно, литературу, ведущую свое летосчисление от V века, трудно отобразить в кратком введении, коими открывались до сих пор все «Очерки», – для этого оказалась необходима особая и развернутая глава. Прошлое армянской литературы в ней показано в функциональном, а не информационном значении, как это было в «Очерках». Правда, древность опасна, она легко может соблазнить исследователя вести разговор с пафосом преувеличенной горделивости. Этот, не будем скрывать, до сих пор распространенный, вполне извинительный, но рискующий стать назойливым, нюанс отсутствует в «Истории армянской советской литературы». Она прежде всего дает представление о народном характере и истоках армянской литературы и национального художественного мышления, о непрерывности этой традиции на протяжении веков, направляющей реалистическую и общественно-патриотическую ее устремленность. Прошлое становится фундаментом настоящего, а не парадом блестящих имен. Поэтому чем ближе к современности, тел более детализируется изображение литературного процесса – проблемам развития реалистического метода, анализу творчества писателей XIX века отведено места столько же, сколько всей средневековой литературе от историков V века и Нарекаци (X век) до Саят-Новы (XVIII век).
Но на этом небольшом «пространстве» раскрыты сложные условия, в которых проходило становление национальных традиций. Так, автор подчеркивает противоречивую, но специфическую роль армянской церкви в культурном и национальном строительстве, в борьбе с агрессивной политикой завоевателей, пытавшихся лишить армян своего языка и национальной независимости. А. Петросян пишет о том, что с принятием христианства и утверждением его в качестве государственной религии подверглась жестоким преследованиям и пришла в упадок древняя армянская культура языческой эпохи с богатыми античными традициями. Но с созданием собственной письменности, предназначенной первоначально для религиозных целей, наступило бурное развитие литературы, которое быстро перешагнуло рамки религиозных и проповеднических задач церкви, – эта литература несла идеи гуманизма, патриотические идеи восстановления независимости страны, создания национальной культуры, связывая ее с античным периодом.
Этот тезис чрезвычайно важен. Не секрет, что остались еще критики, которые готовы объявить религиозно-мистической поэзию епископа Нарекаци, подобно тому как в свое время объявлялась «помещичьей» поэзия дворянина Пушкина.
Традиции средневековой литературы, традиции армянского Ренессанса, ставшие народными, дошли через ашуга Саят-Нову до Туманяна, Исаакяна, вплоть до наших дней. Эта мысль, выдвинутая автором, позволяет воспринимать ренессансную средневековую поэзию не только в ее противопоставлении армянскому христианству, но и в связи с ним, поскольку последнее было близко народному сознанию. Раскрыто соотношение устного народного творчества и классической средневековой литературы, во многих аспектах близких по своим идейно-художественным устремлениям и решениям, а также значение фольклора в истории всей армянской литературы. Народное творчество с отличающим его Высоким драматизмом, философичностью, совершенством формы развивается параллельно с классической литературой, непрерывно воздействуя на нее.
Это, между прочим, и создает то единство национальной художественной традиции, которое автор прослеживает на протяжении веков вплоть до новейшей литературы – западной (турецкой) и восточной (русской) Армении, справедливо воспринимая их как единую национальную литературу, развивающуюся под знаменем народности и гуманизма.
Нам пришлось довольно подробно остановиться на предыстории советского периода армянской литературы. Сделано это только для того, чтобы подчеркнуть – как важно для глубокого понимания современного литературного процесса видеть его естественные истоки.
Демократизм и реализм были теми завоеваниями армянской литературы, с которыми она пришла к своему советскому периоду. И это наследие, ставшее в новых условиях советской национальной традицией, активно отстаивается авторами «Истории» против всяческих схем и упрощений, как в прошлом, так и в настоящем.
Одна из наиболее серьезных и удачных обзорных глав – статья С. Агабабяна, посвященная литературе 20-х годов. Разумеется, искания этого бурного периода рассматриваются автором исторически, раскрывается обусловленность их возникновения в специфической обстановке тех лет. Но важен и современный взгляд на исторические события, являющиеся уроком настоящему. Здесь нужны не только смелость, но и точность. И если поиски молодой поэзии оставили более или менее необходимый и глубокий след в литературе, то в «пролетарской» прозе многое оказалось бесплодным, более того – несовместимым с национальной художественной традицией, – утверждает автор. Выявление художественного новаторства плеядах советских писателей-прозаиков А. Бакунца, Д. Демирчяна, Ст. Зорьяна, а также Б. Чаренца, автора романа «Страна Наири», реально развивающих национальную традицию в новых условиях, составляет принципиальную ценность обзорной главы и глав-портретов, посвященных творчеству этих писателей (авторы – С. Агабабян, А. Закарян, С. Хитарова, А. Салахян).
Нужно сказать, что обзорные главы, имеющие целью показать общее течение и развитие литературного процесса, построены «индивидуально», исходя из особенностей того или иного периода. Не случайно, видимо, литература 30-х годов (автор – Гр. Тамразян) рассматривается по преимуществу с точки зрения жанрового многообразия. А в главах, посвященных послевоенному и современному периодам (авторы – А. Григорян, В. Мнацакатвян), нарастает критический пафос научного исследования.
Так, А. Григорян, дав общую оценку литературы послевоенного периода, переходит затем к рассмотрению творчества писателей, стремясь воссоздать живую неповторимость каждой художественной индивидуальности. И это позволяет автору, причем без излишних деклараций, показать как непреходящие ценности, созданные армянской литературой, главным образом поэзией, в те трудные послевоенные годы, так и общие для всего периода в целом проявления шаблонного пафоса и сентиментальной романтики. (Эти, казалось бы, столь противоположные свойства, подчеркивает автор, оказываются в литературе неизменными «союзниками».)
Актуальные проблемы затрагивает глава, посвященная современному периоду. После XX съезда партии не только были ликвидированы «белые пятна» в истории литературы, но, главное, в литературе появился и новый, более углубленный гражданственный подход к действительности, усложнился и возмужал ее герой. Автор обзора подчеркивает роль темы деревни, которая вновь стала преобладающей в армянской литературе, отражая в себе интеллектуальное и эмоциональное движение жизни. Весьма существенна мысль о значении «лирического, личностного начала в армянской прозе последних лет об Отечественной войне, которая может сыграть «формообразующую» роль в национальной литературе, поскольку по-новому, более современно решает проблему соотношения героя и мира, автора и воссоздаваемой реальности. Современность – как личный опыт автора-рассказчика- ведет к более углубленному восприятию жизни, а главное, развивает потенции прозаического повествования, создает новую национальную художественную традицию.
К сожалению, молодые писатели только названы. Положим, успехи многих из них в «малой» и «лирической» прозе в конце концов оказались не столь значительными, как полагали энтузиасты, но сама тенденция была, очевидно, плодотворна, если на ее почве, хотя и отталкиваясь от нее, вырос такой талант, как Грант Матевосян, достойно перенявший эстафету демократизма и реализма у классиков. Не определено также место творчества Костана Заряна, старейшего армянского писателя, вернувшегося в Советскую Армению в конце 50-х годов из еще дореволюционной эмиграции, автора значительного романа «Корабль на горе», написанного в период второй мировой войны и посвященного гражданской войне в Армении.
После обзорных глав следуют творческие портреты наиболее выдающихся представителей армянской советской литературы: Исаакяна, Акопяна, Чаренца, Бакунца, Демирчяна, Ст. Зорьяна и др. Обидно, правда, что о этом жанре нет ни одного представителя поэтического поколения «средних лет». Конечно, о Паруйре Севаке, Геворке Эмине, Сильве Капутикян, Амо Сагияне, Рачии Ованесяне немало говорится в общих разделах, но все-таки жанр творческого портрета имеет свои преимущества, раскрывая характерные явления целого художественного этапа на примере одной творческой индивидуальности.
Большинство портретов писателей в «Истории» производит глубокое впечатление. Это особенно относится к портретам Е. Чаренца (А. Салахян), А. Бакунца (С. Агабабян), Д. Демирчяна (А. Закарян). Творчество художника, рассмотренное индивидуально, не просто дополняет «общее», но само является органической частью истории.
В этом смысле «История армянской советской литературы» построена по принципу спирали, история не повторяется, но- развивается, непрестанно обогащая и углубляя наше представление о национальной литературе и ее творцах.
Но то обстоятельство, что «История» наглядно демонстрирует тесную взаимосвязь «общего» в «отдельного», и именно потому, что она написана на высоком научной уровне, чревато определенными последствиями. Речь идет о преодолении перешедшей в наследство от «Очерков» разграниченности «общего» и «отдельного». В «Истории армянской советской литературы» эта проблема снята по-своему. В самом депо, возьмем портрет Аветика Исаакяна (автор – К. Григорян). Статья должна показать творческий путь великого поэта, раскрыть особенности его лирики. Но в ней как раз наиболее впечатляющи и интересны разделы, трактующие проблемы художественного метода Исаакяна, его взаимоотношений с романтизмом и символизмом, то есть проблемы скорее «общего», нежели «частного» плана, если иметь в виду старое членение. Как раз наиболее интересно раскрытые в статьях-портретах творческие индивидуальности (Чаренц, Вакунц, Демирчян, Ст. Зорьян) воспринимаются как пасть исторического литературного процесса, а не замкнутые в себе, «отдельные» единицы.
Конечно, принятая всеми «Историями» композиция имеет свои преимущества и достоинства, она, разумеется, еще не исчерпала своих возможностей, но все-таки парадокс остается парадоксом – чем выше научный уровень «Истории», чем более она исторична, тем это разделение становится более условным. Возможно, мы являемся свидетелями трансформации научного жанра и в скором времени история литературы станет нераздельной, каковой она и является в своем реальном жизненном бытовании. «История армянской советской литературы» в этом смысле весьма показательна.
В заключение хотелось бы еще раз отметить тот большой труд, который вложил авторский коллектив в книгу, впервые раскрывающую перед русским.читателем историю одной из самых древних литератур на земле, ее завоевания на современном этапе развития.