Джон Д о н н. Растущая любовь: сто двадцать лучших стихотворений и поэм в переводах и переложениях Юрия Ключникова. М.: Беловодье, 2021. 356 с.

Многочисленные сообщения о выходе книги привлекали мое внимание, и когда о ней упомянули в уважаемом журнале «Prosōdia», я решила отрецензировать издание.

Более сорока страниц — самореклама и реклама раздела «Современники (литераторы, деятели искусств, ученые) о Юрии Ключникове». Ключников о себе: «Известный русский поэт, эссеист, философ, переводчик, автор 25 книг стихов, прозы и публицистики, академик Петровской Академии наук…» (с. 302). У других о Ключникове выбрано то, что с интонацией восхищения, как, например, у Елены Крюковой (2021): «В изумлении стоишь перед Храмом Человеческого Духа, вольно расписанным художником слова XX–XXI столетия Юрием Ключниковым, и думаешь: как за одну малую человеческую жизнь этот художник смог сделать эти феерические фрески?» (с. 345).

Переведено им много, впрочем, судя по рецензируемой книге, скорости выхода изданий и грандиозности охвата пространств и веков, подход к делу — предельно «вольный». Перечислю последние книги: «Откуда ты приходишь, красота?: вольные переводы французской поэзии XII–ХХ вв.» (2014, 2015), «Караван вечности: вольные переводы суфийской поэзии VIII–ХХ вв.» (2016), «Поднебесная хризантема: 30 веков китайской поэзии» (2018), «Сонеты и поэмы Шекспира. Поэзия шекспировской эпохи. Тайна авторства: исследования» (2020), «Слово Ариаварты: 35 веков индийской поэзии» (2021).

Герой новой книги — Джон Донн. Ключников знает имена переводивших до него. Среди упоминаемых им в предисловии — полтора десятка фамилий. Нет, вызов им Ключников не бросает. «Делая художественные переводы», к точности не стремится: «Я не стремлюсь к абсолютной, буквальной точности буквы переводимых текстов» (с. 21). Им владеет «таинственная творческая стихия», не позволяющая «искать буквального совпадения каждого слова и строки» (с. 21). В книге мы имеем дело исключительно со «свободными переложениями». Узнаваем ли Донн? Иногда узнаваем. Он слишком характерен, чтобы потеряться в процессе извлечения «вечных смыслов, используя современные художественные средства» (с. 23).

Переложения обрамлены сонетами Ключникова. Вот начало одного из них: «Великий Донн! Переводя тебя, / Минувшему не пришиваю хлястик — / Прожить его пытаюсь, как участник, / Вкушающий три грани Бытия» (с. 6). Сонет закончится характерным для пишущего ощущением мира и времени: «В права вступает эра Водолея, / Где и поют, и делаются, злее» (не знаю, зачем последняя запятая, но сохраняю) (с. 6).

Собственные стихи, скажем мягко, — сомнительны. Еще более сомнительны переложения. Ключников начинает с «Женской верности». Три строки у Донна: «Now thou has lov’d me one whole day, / Tomorrow when thou leav’st, what wilt thou say?