№6, 1977/Жизнь. Искусство. Критика

Что человек может

Искусство социалистического реализма рождалось как искусство социального оптимизма. А. М. Горький был тем художником, который в российской действительности начала XX века увидел силы, способные преобразовать мир и самого человека.

Нужда в героическом, о которой писал Горький в одном из писем к Чехову, рождалась не из смутных мечтаний о великой очищающей буре, а из реальных потребностей исторического времени, чутко уловленных писателем.

Исторический оптимизм вырастает из веры в человека, в его возможности преобразовать мир, создать подлинно человечные обстоятельства, которые бы способствовали раскрытию всех действительных возможностей личности.

Споры о будущем человечества в искусстве ведутся не в отвлеченных понятиях и умозрительных категориях. Они воплощаются в той или иной концепции человека. Ленин, говоря о материалистическом подходе к действительности, отмечал: «…Социолог-материалист, делающий предметом своего изучения определенные общественные отношения людей, тем самым уже изучает и реальных личностей, из действий которых и слагаются эти отношения» 1. Писатель же воплощает отдельные личности, – выявляя неповторимую их индивидуальность, тем самым воплощает и общественные отношения. Диалектика исторического действия, место и роль в ней реальных людей – первооснова искусства, которое ставит своей целью познание жизни и человека.

Связь между социально-экономическими формациями, связь, разумеется, не прямая, многократно опосредованная и гуманистической сутью творчества, – важная закономерность литературы. Об этом писал Д. Лихачев в своей статье «Возрождение в средневековье»:

«Смена формаций – этапы освобождения человека. Освобождение человека от опеки рода, освобождение из-под власти сословия и корпорации, освобождение от угнетения классов… Этому соответствуют различные формы «открытия человека». Последнее – отнюдь не монополия одного Возрождения, как это представляли себе Мишле и Буркгардт» 2.

«Открытие человека» происходит в различных областях знания. Непременное свойство «разумного человека» – стремление к самопознанию. Искусство в этом смысле неотделимо от самой природы человеческой.

Ч. Айтматов, размышляя над сущностью искусства, писал: «В этой неуемной потребности художественного восприятия жизни состоит одно из коренных свойств человека, отличающих его от остальной живой природы. И потому нет и не будет конца его рассказу о самом себе, и потому в основе проблем литературы лежит проблема человека» 3.

Познание человека искусством есть одновременно и познание тех условий, в которых он живет и развивается. Герои Горького были как раз теми людьми, которые реально осознали свое положение в обществе, восстали против этого положения, пришли к идее революционного изменения действительности и выступили практическими деятелями преобразования жизни. Если Лев Толстой, мучительно размышляя над целью и смыслом человеческого существования, приходил к выводу о том, что человек может изменять лишь самого себя, то Горький утверждал иную концепцию личности и ее отношений с окружающим миром. Он воплотил в искусстве тот новый тип человека, который сознавал себя хозяином действительности, который был уверен, что все страдания и беды людей могут быть преодолены только изменением самой действительности. Человек изменяется, изменяя окружающий его мир, – такова диалектика отношений между обстоятельствами и личностью в творчестве Горького.

Советологи различного рода и толка нередко обвиняют советскую литературу в наигранном оптимизме, в приукрашивании действительности, пытаясь обмануть своих читателей, незнакомых с воистину значительными произведениями советской литературы.

Героическое начало в искусстве социалистического реализма наиболее полно выражает оптимистическую идею времени. Сдвиг, который произошел в народе, осознавшем себя строителем и творцом новой жизни, – сдвиг, который запечатлела литература социалистического реализма с поразительной четкостью, – как раз и заключается в том, что идеальное, высокое лишается ореола исключительности. И в этом смысле весь эпос о Великой Отечественной войне, молодые герои А. Ананьева, М. Алексеева, В. Астафьева, Г. Бакланова, Ю. Бондарева, В. Быкова, О. Гончара, С. Крутилина, Д. Гранина и других воплощают черты героической нравственности. Идеальное, высокое в советской литературе последних лет – следствие познания возможностей человека, реальных общественных отношений.

Серпилин из трилогии К. Симонова, Андрей Соколов из «Судьбы человека» М. Шолохова, доктор Вера Бориса Полевого, Сотников, Левчук, Ивановский из повестей В. Быкова, герои военных повестей В. Астафьева, Лиза Пряслина из трилогии Федора Абрамова, Женька Тулупов из повести В. Тендрякова «Три мешка сорной пшеницы», лейтенант Княжко из «Берега» Ю. Бондарева, – в чертах этих (а перечень можно было бы продолжить) героев литературы о Великой Отечественной войне воплощаются непреходящие нравственные ценности, накопленные советской художественной культурой, отражается духовное богатство положительного типа в современном советском искусстве.

Одна из особенностей нынешней советской литературы о Великой Отечественной войне проявилась и в характере тех обстоятельств, в которых нередко оказываются герои. В. Быков так определял «сквозную» идею своей повести «Сотников»: «…Что такое человек перед сокрушающей силой бесчеловечных обстоятельств? На что он способен, когда возможности отстоять свою жизнь исчерпаны им до конца и предотвратить смерть невозможно?» 4

Такого рода исследование всех возможностей человека – мужества, воли, нравственных и физических сил – определяет то новое, что вносит в концепцию личности современная советская литература о войне. Героическое как преодоление – преодоление обстоятельств, преодоление самого себя – расширяет познание духовного потенциала человека, утверждает его исторические возможности, веру в будущее человечества.

В концепции человека, развиваемой многими писателями военного поколения, важнейшее значение приобретает нравственная категория долга. Выражена ли она отчетливо, как черта мировоззрения (бондаревские Кузнецов, Никитин, Княжко, быковские Сотников и Ивановский, Клавдия Вилор из одноименной повести Д. Гранина), или более скрыто, как у Левчука из «Волчьей стаи» того же В. Быкова, – это осознание долга получает глубокое социально-нравственное, гуманистическое обоснование. В долге – ответственность перед самим собою, перед другими, перед обществом, Родиной и в конечном счете перед человечеством., Для героя повести В. Быкова «Его батальон» («Наш современник», 1976, N 1) капитана Волошина характерно обостренное чувство социального коллектива. В самую тяжелую для него минуту, когда Волошин был отстранен от командования батальоном, он думает: «Даже если он никогда не вернется к своему батальону и будет начисто отрешен от его судьбы, он не мог так просто и вдруг выбросить из своей души эту сотню людей. Только с ними он мог оставаться собой, командиром и человеком, без них он терял в себе все».

«Его батальон» – в этом названии повести притяжательное местоимение выражает не принадлежность батальона ему, командиру, «хозяину», как временами именовали высокое начальство, а то, что сам Волошин осознает свою нераздельность с батальоном, с теми людьми, с которыми он воевал, отстаивал и защищал то высокое и святое, без чего человеческую жизнь невозможно и представить. Отсюда открытая интонация размышлений, временами публицистических, за которыми уже угадывается и автор-повествователь. В. Быков редко отделяет себя от любимых героев, они часть его жизни, они в его судьбе, и потому так напряжен повествовательный тон в его произведениях.

Вновь и вновь мучительно вглядываясь в близких ему людей, он ставит и решает все тот же важнейший для его творчества вопрос о природе мужества, о долге и чести… О самой сути человека.

Долг и ответственность – нравственные понятия, определяющие поведение капитана Волошина. Они же оказывают решающее влияние на сюжетную и композиционную структуру повести. Как всегда у Быкова – никаких предыстории: вас властно захватывает драматическая ситуация; характер героя открывается в действии, поступках, размышлениях, прямо связанных с происходящим и в то же время вводящих в сферу высокой трагедии.

В обыкновенной, казалось бы, нередко встречавшейся на войне ситуации В. Быков умеет открыть то значительное, существенное, общечеловеческое, за которым встает лик истории и судьбы.

Если попытаться сформулировать концепцию человека у Быкова или хотя бы назвать те черты, которые определяют облик его любимых героев, то, безусловно, на первых местах будут: мужество, верность долгу, способность в безвыходных как будто ситуациях стоять до конца. Отвращение к капитуляции, трусости, предательству в самой природе таланта В. Быкова. И в этом я вижу развитие или, точнее сказать, продолжение в его творчестве одной из замечательных гуманистических традиций Горького.

Для героев Василия Быкова унизительны, невозможны подхалимство, угодничество, слепое повиновение… Конфликт между Волошиным и командиром полка Гунько происходит не только из-за различного понимания долга и ответственности, – это конфликт двух типов жизненного поведения, двух характеров, которые «не сопрягаются» между собой и потому находятся в состоянии постоянной вражды и отталкивания. Угодливость перед вышестоящими – в характере Гунько, для него ответственность существует только перед теми, кому он подчиняется по службе; для Волошина ответственность – понятие огромной нравственной содержательности: это и ответственность за судьбы войны, за каждый выигранный или проигранный бой, за те человеческие жизни, которые вверены ему5.

Бой за высоту, вокруг которого скручивается и раскручивается сюжетная пружина, – одно из тех драматических событий, которое проверяет, кто и сколько «стоит». Волошин сознает, что допустил ошибку, не атаковав «с ходу» высоту, но ошибка была допущена и командиром полка, и вышестоящим командованием, которые не отдали вовремя соответствующего приказа.

Во многих произведениях о Великой Отечественной войне не раз вставала та исконная проблема гуманистического искусства, которая связана с определением ценности человеческой жизни. Достаточно вспомнить «Батальоны просят огня» Ю. Бондарева, «Солдатами не рождаются» К.

  1. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 1, стр. 424.[]
  2. »Русская литература», 1973, N 4, стр. 115. []
  3. Ч. Айтматов, Ответственность перед будущим, «Вопросы литературы», 1967, N 9, стр. 75.[]
  4. »Литературное обозрение», 197& N 7, стр. 101. []
  5. Прославленный маршал А. М. Василевский в недавней беседе с корреспондентом «Комсомольской правды» говорил:

    «По характеру своей военной деятельности мне не приходилось бывать вместе с солдатами в окопах, есть из одного котелка… Но, разрабатывая планы генеральных наступлений, находясь у истоков стратегических замыслов, я мысленно всегда взвешивал возможности солдат, думал о них, старался пресечь грубость в отношении к подчиненным» (А. М. Василевский, Год победы, «Комсомольская правда», 25 марта 1977 года).

    «Его батальон» В. Быкова как раз и затрагивает некоторые из проблем, о которых говорил А. М. Василевский, вспоминая годы войны. А. М. Василевский, в сущности, формулирует некоторые существенные принципы гуманизма на войне. «Взвешивать возможности солдат» – значит так планировать операции, чтобы они исходили из реального соотношения сил, чтобы жертвы были сведены до минимума – так по крайней мере я понимаю эти слова маршала. Что же касается «грубости в отношении к подчиненным», то, как следует из «Его батальона» В. Быкова, Волошин в столкновении с командиром полка Гунько как раз и отстаивает свое человеческое достоинство.[]

Статья в PDF

Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №6, 1977

Цитировать

Якименко, Л. Что человек может / Л. Якименко // Вопросы литературы. - 1977 - №6. - C. 17-39
Копировать