Читая рукописи

Когда начинающий поэт ставит последнюю точку в рукописи, то это далеко не всегда означает окончание работы над будущим сборником. Чаще всего еще предстоит напряженная творческая работа над совершенствованием стихов. Должны еще потрудиться и автор, и редактор издательства. Нередко в работе над рукописью требуется помощь со стороны старшего собрата по перу, опытного поэта.

В роли издательских рецензентов, помогающих начинающему найти свою дорогу в литературу, у нас нередко выступают поэты различных поколений, умеющие читать рукописи молодых с взыскательной и строгой добротой и заботой о повышении их идейно-художественного уровня.

Внутренняя рецензия – малоизвестный читателю жанр критической статьи. Вместе с тем и здесь можно почерпнуть много интересного и полезного для широкого круга начинающих, да и не только начинающих авторов. Многие писатели считали работу в этом жанре своей почетной общественно-литературной обязанностью. Работали над рукописями молодых, писали отзывы на их вещи Владимир Короленко, Максим Горький, Валерий Брюсов, Александр Фадеев… Пишут внутренние рецензии и многие современные писатели. Широко известна, например, плодотворная работа над рукописями молодых, которую долгое время вели или ведут в издательстве «Советский писатель» Н. Замошкин, В. Шкловский, С. Наровчатов.

Написанный опытным литератором отзыв на рукопись становится для начинающего полезным уроком мастерства. Конечно, надо помнить, что внутренняя рецензия – это не статья, она не претендует на обобщение, а чаще всего является рабочим деловым отзывом. У каждого рецензента, естественно, свой подход к рукописи. Лучшие отзывы, написанные литераторами различных вкусов и литературных привязанностей, объединяет желание выявить наиболее сильные стороны автора будущей книги.

Внутренняя рецензия, разумеется, не рассчитана на то, чтобы дать универсальные творческие рецепты. Нередко рецензенты указывают и на общие недостатки, которые часто бывают присущи молодым, – поверхностность содержания, декларативность, отсутствие конкретных образов, неумение найти нужное и единственно верное слово…

Ниже публикуются внутренние рецензии поэтов Е. Винокурова, Е. Исаева, С. Наровчатова, Н. Старщинова и А. Яшина на стихи, представленные авторами в издательства «Советский писатель» и «Советская Россия», а также некоторые отзывы на дипломные работы студентов Литературного института имени А. М. Горького. Рецензии печатаются с редакционными сокращениями.

Редакция журнала «Вопросы литературы» выражает благодарность сотруднице издательства «Советский писатель» М. И. Муравник, оказавшей нам помощь в подборе писательских отзывов на стихи молодых поэтов.

 

 

Евгений ВИНОКУРОВ

В. Д. – повествователь. У него лучше всего получаются рассказы в стихах, сюжет обязателен для него, и часто рассказывает он интересно, «вкусно». Рассказы изобилуют точными деталями, меткими подробностями, – поэт умеет рисовать словом.

Поэт стремится к мастерству. Он крепко оседлал коня «ремесла». Он умеет рассказывать хлестко, красочно, мне нравится стихотворение «Балалаечка». Написано оно виртуозно. Есть и другие удачные стихи – «Небо в звездах – дырявой палаткою!», «В горьком откровенье…», «Год рождения 1940-й».

Поэт заявляет от имени своего поколения (это поколение двадцатилетних – еще совсем молодые люди):

Мои сверстники,

в нашем паспорте

год рождения – сороковой.

Сколько было на нашей памяти,

нашей памяти пороховой.

Но в те дни грозовые

июньские

мы не знали,

как танки рычат,

как снижаются к беженцам юнкерсы

и как первые вдовы кричат.

Основная тема В. Д. – это тема целины. Большинство стихов связано с целиной, с трудностями, преодоленными им самим и его друзьями. Много стихов о любви, о детстве, о возмужании.

В. Д. очень продуктивен, – рукопись для первой книги огромная. Такая продуктивность, как мне кажется, идет все же за счет качества, она результат пониженных требований к поэзии. Наряду с несомненными удачами в книге В. Д. немало существенных недостатков. Многие стихи расслаблены, в них отсутствует внутренняя напряженность. Многословие – существенный недостаток молодого поэта. Фельетонность, мелковатость тем, пустая констатация фактов делают многие стихи В. Д. малоинтересными. «Неглубокость» проблем, плоскость подхода к явлениям, довольствование поверхностью факта, а не сущностью его, – характерные черты его поэзии. Подчас абстрактное «мещанство», с которым вышел на борьбу поэт, представляется простой фанерной мишенью, пустой традиционной условностью:

Мне мещанство бабою-ягою

путает тропинки на пути.

Мещанство «проносится» в «белоснежной ванне», «пылесосом в воздухе свистя». Автор сам в плену вещей. Он так дотошно подмечает всякие «клипсы», «шубки», «джазы», «челки», «нейлоны», «капроны» и т. д., что удивляешься, как он много внимания уделяет этим «бытовым мелочам», как он не может от них оторваться, загипнотизированный тем, с чем он призван бороться.

Не хочется верить, что «пылесос», «ванна» – это то, что составляет все негативное, все те «темные силы», против которых «воинствует» поэт. Много в книге таких пустяковых, слабоватых стихов, вроде стихотворения «Тетя Маня», – оно прозаичное, инфантильное, подражательное:

Из голубеньких,

тетя Маня,

слезы капали, вроде клякс,

когда утром восьмого марта

вымыл школу шестой «Б» класс.

 

Портят впечатление от стихов чужие интонации, подражательность. (В основном Евтушенко, Вознесенский.) Читаешь и все время ловишь себя на мысли: да это все слышанное, читанное! Даже стихи неплохие, такие, например, как «Керосин», сильно проигрывают от того, что почти буквально повторяют интонацию «Продуктов» Е. Евтушенко:

Я шел домой в пальтишке синем,

В отцовских валенках больших,

Насквозь пропахший керосином,

Ступая твердо, как мужик.

Повозку било и бросало,

Бидоны падали в пути,

А километров до базара,

Наверно, около пяти.

 

Иногда поэту изменяет вкус и умение найти точный образ. Есть искусственность и манерность. Иногда в погоне за эффектной рифмой притягивается «за уши» смысл:

Горизонт.

Он лишь воображаемая

Линия меж небом и землей,

Но к нему,

как там ни ублажай меня,

Я иду,

охваченный зарей.

«Ублажай меня» – повисает в воздухе, своей смысловой неточностью, искусственностью задевает при чтении.

В подобных стихах удручает однообразие размеров и вообще приемов, заунывная, монотонная интонация. Поэт ограничивается сообщением факта, довольствуется изложением события без глубокого художественного раскрытия смысла. Одна история сменяет другую. Меняются факты и предметы, но не эволюционирует манера. Огорчает сугубая, принципиальная прозаичность, фельетонность, заземленность…

 

* * *

В актив А. М. можно зачислить целый ряд стихотворений, в которых есть песенная задушевность, непосредственность, лиризм. Мягкость интонации и достоверность чувства искупают безыскусственность, иногда и чрезмерную. Такие стихи, как «По лугам, где выметались травы…», «Пчелка», «Яблонька» и ряд других, запоминаются.

Поэт любит природу родного Дона, любит быт и людей родной станицы. Иногда попадаются точные детали пейзажа:

По ночам на темный срез стерни

Уже ложится заморозков иней.

 

Но, к глубокому сожалению, большинство стихотворений намного ниже по своему художественному уровню отдельных удачных стихотворений.

Стихи А. М. весьма однообразны по интонации, по темам, по изобразительным средствам. Очень уж все не ново, очень уж все знакомо по стихам других поэтов. Тщетно ждешь свежей строчки, свежей метафоры, нового, своего поворота в стихотворении.

Из стихотворения в стихотворение кочуют «дежурные» сравнения и эпитеты, обветшалые поэтические обороты, такие, как «опьяняющий запах мяты», «пьяные запахи трав», «порыв вдохновенья», «шелест дубрав», «ветров молодое дыханье», «опьяненный свежим утром мая», «золотой восход», «звенит серебристо родник», «полушалки» и «стежки» и т. д. и т. п.

Подражательность – наиболее крупный недостаток А. М. Ему надо серьезно подумать над тем, чтобы как-то преодолеть влияние других поэтов. Это не значит, что надо уйти от них, нет, только надо, учась у любимых поэтов (Есенин, Исаковский), смелее становиться на собственные ноги. Больше своего, больше лично подмеченного в жизни, в природе, больше лично пережитого.

Вот, например, беру наудачу стихотворение:

Верба одинокая

С тенью беспокойною,

Целовал девчонку я

Под широкой кроною.

 

Только зря ты крупными

Сыпала сережками,

Не сошлись мы судьбами,

Разминулись стежками.

Или в другом:

Тем же золотом даль окропив,

Поразвесил закат полушалки,

И все так же играют в степи

Теплым ветром согретые балки.

 

Я признать твое счастье готов.

Обо мне же не думай тревожно:

Как плодам не созреть без цветов,

Песням жить без любви невозможно.

 

Подобных примеров романсовой банальности привести при желании можно было бы немало. Серьезно подумать надо поэту и о таких технических вещах, как рифма. Он рифмует небрежно: «пожалуй» и «освежает», «скупыми» и «позабыли», «уступы» и «жизнелюбом» и т. д.

 

 

Егор ИСАЕВ

Можно привести много строф и строк, которые свидетельствуют о счастливом наличии у А. Ж. дарования поэта. Ну, скажем:

Поднимает сено парень –

Заслоняет небеса.

 

Емко, зримо и просто. Или:

Ах! – и серой

куропаткой

Белый

выстрелит

сугроб.

 

Правда, я эти строки отредактировал. В подлиннике они выглядят так:

Миг! – И рядом

куропаткой

В воздух

выстрелит

сугроб.

 

Посмотрите, сколько лишних, неточных слов. Зачем «рядом», когда это слово есть уже в самой неожиданности? Зачем «в воздух», когда воздух есть в слове выстрел? Надо добывать энергию слова, смысла, предмета, действия, а не фиксировать.

Поэзия – не поэтизация и не способ изъясняться красиво, а сама красота, которая не требует дополнительного украшательства. Стихи – это не просто что-то «красивое» о жизни, а красота из жизни. Ее надо добывать.

Читая стихи А. Ж. (и не только его), порой поражаешься тому, как он боится быть не поэтом, боится быть самим собой. Вот, скажем, стихотворение о таежной сторожке. Поэтизмов много, а самой сторожки маловато:

Там, где в кустах припряталась

морошка,

Кипрейный запах да зеленый мох,

Вросла в траву

забытая сторожка

И нету к ней ни тропок, ни дорог.

 

Морошка, естественно, припрятаться может, но как это может сделать кипрейный запах, понять трудно. Зачем «забытая»?