Блок: жизнь в фактах и стихах
А. Турков, Александр Блок, «Молодая гвардия» (серия «Жизнь замечательных людей»), М. 1969, 320 стр.
Об Александре Блоке написано иного книг: от едва ли не самой первой – Арк. Бухова («Критические штрихи», Казань, 1909) до «Грозы над соловьиным садом» Анат. Горелова (Л. 1970). Еще больше написано статей, рецензий, заметок. Уже образовалась специальная отрасль литературоведения – «блоковедение».
Особенное внимание широкого читателя привлекают книги, со страниц которых встает живой образ поэта и человека, – это воспоминания родных и друзей, людей, хорошо знавших поэта. К числу таких книг, например, относятся воспоминания К. Чуковского «Александр Блок как человек и поэт», воспоминания М. Горького и некоторые другие.
Трудная задача стоит перед литератором, берущимся изобразить поэта – будь то в художественном произведении или в очерке.
По-своему блестяще, хотя и очень субъективно, нарисовал Блока А. Толстой в романе «Сестры», где поэт выведен под именем Алексея Алексеевича Бессонова. Всем памятно описание встречи Маяковского с Блоком у солдатского костра в одну из ночей после Октябрьской революции в Петрограде. Очевидно, достоверна и добавляет к портрету поэта новые штрихи поэма Надежды Павлович, знавшей поэта в последние годы его жизни, – «Воспоминания об Александре Блоке».
Все названные произведения создавались по личным воспоминаниям. Неизмеримо труднее было А. Туркову, автору книги «Александр Блок».
Отдельные периоды жизни Блока достаточно хорошо известны по его дневникам, записным книжкам, письмам, воспоминаниям родных и близких – в этих случаях автору книги было легче оперировать фактами. Кстати, следует отметить, что А. Турков строго придерживается фактического материала, он ничего не примысливает и не придумывает. Только факты, факты и факты. В книге нет ни одного диалога, ни одной сочиненной сцены.Не доверяя одному источнику, автору приходилось проверять и корректировать те или иные сведения по другим материалам, сравнивать свидетельства, отбрасывать сомнительные и восстанавливать истину. Эта работа очень кропотливая и трудоемкая, но иногда и очень увлекательная.Содержание книги – жизнь Блока в его произведениях. Ведь в самых – при первом чтении – непонятных и отвлеченных стихах всегда есть какой-то отблеск конкретного события жизни поэта, намек, а иногда и совершенно ясное описание определенного факта общественной жизни.
А. Турков часто прибегает – как, например, в превосходной главе об «Итальянских стихах» и поездке Блока в Италию – и следующему приему. Он щедро цитирует строки из стихотворений о Венеции, Равенне, Сиене и здесь же дает отрывки из писем к родным, в которых поэт сам говорит о своих настроениях, о том, что его волнует. Рядом – высказывания Блока о картинах итальянских художников, впечатления от осмотра знаменитой церкви или посещения древнего монастыря.
А настроение у Блока во время этого путешествия не очень веселое. В Италии ему тошно, а в царской России еще пакостнее. «…Утром проснулся и смотрю из окна вагона. Дождик идет, на пашнях слякоть, чахлые кусты, и по полю трусит на кляче, с ружьем за плечами, одинокий стражник. Я ослепительно почувствовал, где я: это она – несчастная моя Россия, заплеванная чиновниками, грязная, забитая, слюнявая, всемирное посмешище. Здравствуй, матушка!» (стр. 170). Этими горькими строками заканчивается путешествие Блока в Италию.
Умело, с большим тактом, неназойливо распределяя интересный материал, за каждой строкой которого стоит сам поэт, автор книги воссоздает внутренний мир Блока в этот период, его настроения и сомнения.
Попутно – и это неожиданно для книг подобного жанра – А. Турков лаконично и точно показывает читателю чисто стилистические тонкости, звукопись отдельных строк, четверостиший или целых стихотворений. Очень интересен разбор стихотворения «Не спят, не помнят, не торгуют…», помещенный на стр. 160 – 161. Стоит привести небольшую цитату: «Замечательна выразительность этого стихотворения, где буквально слышны удары колоколов. Это впечатление складывается из целого ряда деталей.
Вот как первые три удара – повторяющиеся глаголы:
Не спят, не помнят, не торгуют.
Вот мощно звучит один широкий гласный звук:
Над чЁрным гОродом, как стОн…
Впоследствии на это откликается, как большой, трудно раскачиваемый колокол, протяжная строка:
Над мировОю, чепухОю…»
К приему, который был использован в главе об «Итальянских стихах», автор прибегает и в рассказе о стихотворном цикле «Кармен». И здесь, словно на мозаичной картине, выложенной умелой рукой, перед читателем снова возникает образ поэта, но совершенно иной. Мы видим человека, охваченного сильной страстью, видам блистательную и огненную Кармен – Дельмас, видим Петербург тех времен и обстановку, на фоне которой развиваются события, описанные в цикле «Кармен».
Как известно, отношения между Блоком и его женою были очень сложные. Об этом писали с недомолвками, многозначительными намеками, а иногда по разным причинам вообще обходили молчанием эту щекотливую проблему. Понятно, что при жизни Л. Д. Блок – она умерла в 1939 году – писать о ее отношениях с мужем не представлялось возможным. А. Турков предпринял смелую и – на наш взгляд – успешную попытку показать образ Л. Д. Блок в его сложности и противоречивости. Тактично и убедительно он раскрывает перед читателем характер Л. Д. Блок на основе многих документов, в частности – используя ее незавершенные воспоминания «И быль, и небылицы о Блоке и о себе».
Автору удалось впечатляюще передать дыхание общественной жизни тех времен, показать фон, на котором действуют его главные персонажи. А времена те очень разные: «глухие годы» Победоносцева, революция 1905 года, разброд и шатания интеллигенции в годы реакции, империалистическая война, Октябрьская революция, годы военного коммунизма.
Главный герой книги на наших глазах живет и действует в конкретной обстановке, осмысливает – часто очень мучительно – исторические события, потрясавшие Россию, и по-своему откликается на них.
Тема России проходит через всю книгу, как проходит она и через все творчество Блока – от нежных скрипок и арф в юношеских стихотворениях до гремящей меди в «Скифах».
А. Турков показывает развитие этой темы у поэта, и здесь едва ли не главная удача книги.
Блок любил Россию – и «немытую»»страну рабов, страну господ», и в «плате узорном до бровей», и обливающуюся «черной кровью», и обернувшуюся в сторону врага «своею азиатской рожей».
Блок любил Россию не сусальную, не потемкинскую, с березками да кленами, с посиделками молодых пейзанок и чинными беседами на завалинке благообразных старцев с бородами пророков, – он любил ее такой, какая она была, и поэтому имел право воскликнуть: «О, Русь моя! Жена моя!» (Горький в свое время был шокирован этими словами. Однако впоследствии в течение десятилетий никого не смущала строка из песни «Как невесту Родину мы любим»…)
Наверно, треть всего написанного о Блоке посвящена «Двенадцати» – самой краткой из великих русских поэм, где, по словам М. Кузмина, «вся сущность Блока вспыхнула ярчайшим и прекраснейшим пламенем».
В поэме «Двенадцать» всего 335 стихотворных строк; в державинской оде «На взятие Измаила» – 380 строк; в «Графе Нулине» – 370, в «Медном всаднике» – 482, в «Облаке в штанах» – 742 строки.
Чего только не говорили и не писали о «Двенадцати»! А. Турков и в этом случав тщательным отбором материала добивается желаемого: читатель видит нового Блока – в годы великой революции, того Блока, который сказал: «Убежать от русской революции – позор»; тяжелобольной, не поехал лечиться за границу, ибо это могло быть истолковано как скрытое бегство из революционной России, а этого Блок не хотел допустить.
Понятно, что в книге такого жанра невозможно абсолютно полно и подробно рассказать о всей жизни Блока, да автор и не ставил перед собой такую задачу. Он выделил основные этапы в творчестве и жизни поэта и проанализировал их тонко и эрудированно.
Как уже говорилось, по ходу повествования автор разбирает многие произведения Блока. Делает он это интересно, раскованно, и многие из таких разборов могли бы украсить любую специальную литературоведческую работу. К их числу относятся анализы стихотворений «Поздней осенью из гавани…», «На островах», «На железной дороге», а также «Шаги командора», «Соловьиный сад», «Двенадцать», «Скифы» и многие другие – всего не перечислишь.
Иногда автор обходит своим вниманием, быть может, сознательно – чтобы не утяжелять легко читаемый текст излишними подробностями чисто литературоведческого характера, – на наш взгляд, интересные моменты.
Так, почти полностью (без четырех строк) приводится уже названное стихотворение «Поздней осенью из гавани…». Автор очень точно подмечает, что в этом стихотворении мы видим «едва ли не первое «поэтическое крещенье» подъемного крана, который, как и многие другие, новые тогда детали петербургского пейзажа, входит в стихи Блока – вместе с трамваями и «черным мотором» автомобилей» (стр. 172).
Но если уж зашла речь об этом стихотворении, стоило бы сказать о необычной рифмовке второй и третьей строф:
В черном небе означается
Над водой подъемный кран,
И один фонарь качается
На оснеженном берегу.
И матрос, на борт не принятый,
Идет, шатаясь, сквозь буран.
Все потеряно, все выпито!
Довольно – больше не могу…
Как видим, здесь рифмуются вторые и четвертые строки одной строфы соответственно с четными строками другой. Блок, конечно, не случайно прибегает к этому приему: зримо передается поступь бредущего в снежном буране сильно захмелевшего матроса – он то сбивается с пути, то снова на него возвращается.
И стоило бы, наверно, обратить внимание любознательного читателя на сложную, но непринужденную аллитерацию в двух последних строках стихотворения («с» и «а»):
В самом чистом, в самом нежном саване
Сладко пи спать тебе, матрос? –
украшенную эпифорой – четырехкратное «ом» в одной строке, – которая звучит как погребальный колокол.
Книга хорошо иллюстрирована, в ней почти пятьдесят прекрасно исполненных фотографий, многие из них публикуются впервые; большинство их – из единственного в своем роде собрания коллекционера Н. П. Ильина. Более двадцати лет этот человек собирает все, относящееся к Блоку и его окружению, и в его коллекции уже более двух тысяч экспонатов. Коллекция Н. П. Ильина переросла рамки частного собрания и приобрела государственную значимость. Хорошо, что есть такие энтузиасты, – ведь они разыскивают и сохраняют от гибели многие уникальные вещи, которыми может гордиться любой литературный музей.
Работая над книгой, А. Турков перебрал и перечитал множество архивных материалов: сотни писем – Блока к жене, письма С. Городецкого, З. Гиппиус, Н. Клюева, А. Ремизова, К. Бальмонта, Г. Чулкова и других, — неопубликованные дневники М. Кузмина, дневники М. А. Бекетовой и ее рукопись «Шахматове и его обитатели» и т. д. – тысячи страниц рукописей. Этот огромный и нелегкий труд не пропал даром, он обогатил книгу, сделал ее более интересной и по-настоящему достоверной.