Без будущего

Недавно в Швеции вышла книга «Райнис и Аспазия. Воспоминания и размышления», принадлежащая перу лидера латышских меньшевиков Ф. Циелена. Рассматривать подробно этот труд, дающий более чем достаточно материала для разоблачения фальсификаторов творчества нашего народного поэта, нет смысла. Лишний раз он иллюстрирует крайнюю идейно-политическую тенденциозность буржуазной литературной критики. Отметим здесь лишь несколько моментов, обнажающих «концепцию» автора.

Прежде всего личность жены Райниса освещается в книге так, что сам Райнис предстает в виде ее жалкой тени. Ф. Циелен изо всех сил старается доказать, что не будь Аспазии – не было бы и Райниса. Отдавая должное Аспазии как поэтессе и драматургу – мы имеем в виду прежде всего ранний период ее творчества, – нельзя не протестовать самым категорическим образом против подобной трактовки ее роли в творческой судьбе Райниса. В основе этих утверждений – вовсе не исторические документальные факты, а некие измышления субъективно-психологического характера на основе высказываний тщеславной поэтессы. Ф. Циелен цитирует слова Аспазии о том, что-де без ее «вдохновения не родились бы «Огонь и ночь», что именно она «открыла, выпестовала и поддержала» Райниса, не способного творить без ее совета и участия. В каждом произведении Райниса автор «Воспоминаний и размышлений» умудряется обнаружить влияние Аспазии, причем не только в виде «романтического отражения», но даже и в самом арсенале художественных средств.

Возведение Аспазии в сан «крупнейшего латышского поэта накануне 1905 года» и «духовного вдохновителя народа» понадобилось Ф. Циелену не только для того, чтобы свести на нет роль Райниса в революции 1905 года, к чему автор явно стремится. Именно этим стремлением продиктовано и присоединение имени великого, последовательно революционного поэта к именам Скалбе, Акуратера и Блауманиса. Между тем в действительности деятельность последних в пору бурных событий 1905 года была несравненно скромнее. Во всех своих вариантах «размышления» Ф. Циелена о Райнисе ведут к одному: к полному отрицанию связи поэта с действительностью, с жизненными интересами народа и вместе с тем к полному отрыву Райниса от реализма. Поскольку Аспазия – ярко выраженный романтик, а именно от нее Райнис перенял «мелодичные выразительные средства» и прочее, то выходит, что и у него не может быть ничего от реального отражения действительности.

В своем наступлении на реализм Райниса автор книги ничуть не оригинален. Его позиция – это даже не перелицованные азы реакционного буржуазного литературоведения. «Творческий дух Райниса, – пишет Ф. Циелен, – мог создавать только в интимном одиночестве… 1905 год на короткий миг втягивает Райниса в непосредственную политическую борьбу и людскую толпу, но все это отрицательно сказывается на его литературном творчестве. С 1906 – 1908 гг. Райнис пишет сравнительно мало стихов, и их литературная ценность снижена. Написанная в этот стерильный период реалистическая пьеса «Гирт Вилке» совершенно неудачна».

Советская наука, базирующаяся на неопровержимых фактах и прежде всего на самом творчестве Райниса, доказала как раз обратное – именно революционные события сделали Райниса настоящим певцом «основного класса», «мощным поэтом» (М. Горький). Вряд ли есть необходимость напоминать, что именно в «стерильный», по словам Ф. Циелена, период Райнис создал такие шедевры революционной поэзии, как книги «Посев бури» и «Новая сила», и уже трудился над своей «Тихой книгой» и «Теми, кто не забывает», пронизанными непоколебимой верой в конечную победу пролетариата.

Ф. Циелен, упорно извращая факты, твердит свое: Райнис – индивидуалист; одиночество, изоляция от «толпы» – естественное и самое подходящее для него состояние. «Соприкосновение с обществом нужно только реалисту…