Бесцветная «Радуга»
«Радуга». Ежегодник истории литературы и критики, «Лиесма», Рига, 1967, 279 стр.; 1968, 304 стр.; 1969, 278 стр.; 1970, 195 стр. (на латышском языке).
С 1967 года в Риге выходит альманах «Варавиксне» («Радуга»), в подзаголовке которого значится: «Ежегодник истории литературы и критики».
«Радуга» – своеобразное издание, подобного которому, наверное, больше не существует (по крайней мере в латышской литературе). Ежегодник отличается жанровым многообразием, в нем представлены всевозможные литературные формы – от короткого рассказа и фрагментов романов до целых повестей и поэм; он включает в себя и стихи, статьи, речи, и выдержки из них, автобиографии, письма, дневники, воспоминания, наброски, интервью и автоинтервью, афоризмы, юмористические изречения и, наконец, занимающие множество страниц библиографические указатели и комментарии, примечания и пояснения. Материал этот столь пестр, отрывочен, жанры так перемешаны, что невольно возникает вопрос: что же представляет из себя «Радуга»? Альманах? Сборник статей? Собрание документов?.. Не будем искать ответа на этот вопрос, не станем спорить и с наименованием, данным ему составителем И. Берсоном, – «Ежегодник истории литературы и критики», – потому что не определение имеет решающее значение. Важно выяснить – к какой цели ведет нас составитель книги, какие задачи решает это издание.
О целях и задачах «Радуги» говорить трудно. Не проясняет их и составитель во вступлении к книге 1967 года: «Сборник «Радуга» попытается отразить часть литературного наследия прошлого и часть литературной проблематики нового времени, будет разрабатывать критическую мысль и принципы литературного наследия, публиковать литературные документы для ознакомления, а материал для чтения – чтобы поразмышлять».
Эти формулировки мне кажутся весьма туманными.
К сожалению, цели, которые преследует сборник, остаются неясными и после знакомства со всеми его выпусками. Листаем «Радугу». Открывает ее «Литературный календарь» – главная и наиболее обширная часть ежегодника, занимающая половину его объема. В начале «Литературного календаря» дается своеобразная выписка из самого обычного календаря, а именно перечисляются все те латышские прозаики, поэты, драматурги, критики, теоретики, историки и другие деятели литературы, круглый юбилей которых отмечается в соответствующем году – столько-то и столько лет со дня рождения или смерти того-то и того-то. Цифры и цифры.
Зачем нужен этот список?
Оказывается, календарные выписки имеют свой глубокий смысл и играют решающую роль в «Радуге». Список юбилеев – это тот краеугольный камень, на котором держится ежегодник, ключ к пониманию структуры издания: именно этот список определяет состав авторов и публикаций ежегодника.
За списком юбилеев следует расшифровка календаря – предоставляется слово каждому юбиляру в отдельности либо рассказывается о нем. Юбиляров много, несколько десятков. И ни одного из них обойти нельзя.
Первым в ежегоднике 1967 года помещен отрывок из романа Я. Ниедре «Каждый рождается со своим счастьем» – о жизни видного общественного и государственного деятеля Советской Латвии Петра Стучки, Затем следует 60-летний юбилей народной поэтессы Мирдзы Кемпе – несколько слов о ней как о консультанте поэзии при Союзе писателей и «Письма Мирдзы Кемпе к молодым» – девять страниц. Далее идет Волдемар Бранк – два стихотворения. Павил Розитис – тридцать строк о нем. Янис Асар – двадцать строк из его критических раздумий. Вилма Делле – очерк, одна страничка. Янис Янсон-Браун – некролог, тоже одна страничка. Атис Кронвальд – отрывок из письма, почти страничка. Алвил Цеплис – два стихотворения. Екаб Звайгзните – пять строк. Эрик Адамсон – «Автобиография», полторы страницы… и так далее.
Нечего удивляться общей фрагментарности «Литературного календаря» и беглости того обзора литературы, который он представляет, – некоторым авторам отведено по страничке, но две или чуть более, кое-кому – по пять строк.
Принцип подбора материалов по юбилейным датам и создал ту мешанину жанров, с которой сталкивается читатель в «Радуге». Этой бессистемности способствует и то, что у многих современных писателей, как правило, трудно найти неопубликованные произведения, и составителю зачастую пришлось довольствоваться публикацией документов, носящих случайный характер. Здесь и документы, в которых имя писателя только упоминается, оставшиеся неопубликованными отдельные письма, отрывки из дневника, записанные высказывания. Составителем «Литературного календаря» руководило отнюдь не стремление сказать о писателе нечто существенно новое, глубоко вникнуть в его творчество, а лишь одно – отметить юбилей, упомянуть писателя.
Да выполняет ли календарь хотя бы свою утилитарную функцию – отмечать юбилеи литераторов? Думается, нет. «Радуга» выходит в самом конце года, в декабре, и календарь, устарев еще до выхода в свет, может только напомнить об отмеченных или уже не отмеченных юбилеях.
Раздел «Литературное наследство» непосредственно примыкает к календарю. Точно так же, как и в календарь, в него включены материалы разнообразных жанров и форм: критические обзоры, статьи, комментарии, рассказы, стихи, отрывки из поэм, письма, автобиографии, дневники и т. п. И здесь сохранен тот же принцип: знакомить читателя с материалами, исходя из юбилейных и иных знаменательных дат. Потому-то многие публикаций малоинтересны и также носят случайный характер.
Нельзя отрицать, что среди этих материалов можно найти и ценные работы – две, три в каждом издании. В первом выпуске «Радуги» (1967) дается статья Я. -А. Янсона и К. Кару-лиса «Незнакомый Динсберг»; во втором сборнике – размышления Я. Калниня «Проходит время, появляются новые проблемы» и всестороннее исследование К. Карулиса о роли журнала «Латышский врач» в истории нашей культуры; в третьей книге (1969) опубликована содержательная статья В. Валейниса «Забытый сборник». Интересно прочитать и воспоминания В. Гревиня об Аспазии (второй выпуск).
Еще один раздел сборника, именуемый «Литературная критика», мало чем отличается от тех, которые уже рассмотрены. Здесь также статьи, обзоры, письма, воспоминания, доклады, посвященные юбилеям писателей, заметки, наброски, реплики, комментарии и даже иронические «фразы», подобные тем, которые «Литературная газета» помещает у себя на последней Странице. Например: «В день похорон даже графоман является невосполнимой потерей для литературы», «Писатель достиг уже такого состояния, когда он не просто писал стихи, рассказы, пьесы, романы, сказки и т. д., а каждым своим произведением вносил важный вклад в развитие латышской советской литературы», «Спроси соответствующие полномочия у тех, кто, говоря о литературе, выступает от имени читателей» и т. д. Подобные изречения в сборнике 1967 года, например, занимают треть раздела критики.
Хочется спросить: разве это тоже литературная критика? Составитель ежегодника, видимо, уверен, что так оно и есть. В «Радуге» 1968 года он оценивает цитированные выше фразы Б. Булстака следующим образом: «В прошлом году возродилась сатирическая литературная критика – пародии на поэтов Валдиса Артава и сатирический литературный словарь Бенедикта Булстака». Вот так раз! Оказывается, довольно-таки банальные высказывания теперь называются «сатирической литературной критикой»…
Очень своеобразным, даже странным кажется взгляд составителя ежегодника на литературную критику. Правда, И. Берсон бывает самокритичен. В одном из выпусков он пишет, что «Радуге» не удалось «создать живой литературно-критический раздел», «традиционные ежегодные обзоры зачастую получаются слишком традиционными» и практически быстро устаревают… Сам собой напрашивается вывод: «Следовательно, надо искать более глубокую проблематику» (курсив мой. – М. П.). И. Берсон повторял это неоднократно в разных выпусках: «Задача, заключающаяся в том, чтобы охватить основные ценности и основную проблематику, видимо, будет оставаться актуальной на все время существования «Радуги».
Но каким же образом «Радуга» будет «охватывать основные ценности» и решать проблемы? Ничего определенного составитель на этот счет не говорит, кроме вот такой фразы: «Даже наикратчайшая критическая форма – замечания – может содействовать литературному процессу, если только они продиктованы действительной заботой о литературе» (сборник 1968 года).
Читая сборники, можно убедиться, что большинство материалов критического раздела, имея внешне целенаправленный характер, но сути представляют из себя ряд механически скомпонованных замечаний и комментариев, которые остаются на уровне эмпирической констатации литературных фактов и художественных средств выражения.
Две, самое большее – три работы из трех выпусков ежегодника, возможно, будут иметь непреходящее значение для литературного процесса. Одна из интереснейших публикаций этого раздела – документальный рассказ М. Бирзе «Первые шаги в математике». Остается непонятным только, почему он попал в раздел критики.
Трудности, которые переживал критический раздел, привели к тому, что он совсем исчез из ежегодника. И вот в «Радуге» 1970 года место критики заняла библиография, перечисление советских изданий тех латышских авторов, вся или основная часть творчества которых протекала до 1940 года – до восстановления советской власти в Латвии. Цели библиографических сводок, увы, далеки от научных задач. Языком цифр составитель, например, взялся доказывать, что «при советской власти Райнис… стал миллионером: его книги в Советской Латвии изданы более чем миллионным тиражом». И далее: «За ним следуют Андреи Упит, Вилис Лацис, Рудольф Блауман, больше полмиллиона книг имеет и Эрнест Бирзниек-Уинт…» И т. д. Тридцать страниц мелким шрифтом.
В предисловии к ежегоднику 1967 года И. Берсон сделал заявку па серьезный, научный подход к материалам, писал о том, что «наши очерки но истории литературы часто получаются слишком жидкими, даже однообразными», что «слишком редко выдвигается проблематика, исследователи не стараются мыслить самостоятельно и творчески, а стыдливо следуют за писателем и только регистрируют». К сожалению, дальше регистрации самых общих сведений о жизни и творчестве того или иного писателя не пошел и сам И. Берсон в «Литературном календаре». В качестве одного из многих примеров приведем хотя бы комментарии о Маконисе в «Радуге» 1909 года.
Прежде всего И. Берсон сообщает некоторые сведения о трагической гибели Макониса 8 июня 1918 года в Калачинске (Омская область), а затем переходит к библиографии, факты которой «свидетельствуют о глубоком уважении к Маконису», а именно:
«17 ноября 1959 года «Калачинская правда» почти целую полосу своего 226-го номера уделила воспоминаниям И. Предита (о Маконисе. – М. П.).«Он был стойким революционером…» (Следует краткий пересказ содержания статьи.)
Газета «Омская правда» в номере от 25 марта 1962 года под рубрикой «Страничка из истории» опубликовала статью И. Предита «Лучший памятник поэту», фотографию Макониса и три его стихотворения в вольном переводе Я. Журавлева… (Называются стихи.)
Калачинская газета «Сибиряк» 31 октября 1962 года всю литературную страницу под девизом «Навстречу Октябрю» посвятила Калниню (настоящее имя Макониса. – М. П.). Помещена статья И. Предита и его жены Нины Предит «Певец солнечной надежды», фотография и восемь стихотворений…» (Следует их перечисление.)
Подобным же образом в обзоре приводятся сведения еще из трех номеров «Омской правды», из журнала «Сибирские огни», из передач радио и телевидения, в которых «чествовалось имя Я. Калниня», а в заключение – «публикуем автобиографический набросок «Груз жизни» из тюремной тетради Макониса, которая находится в Музее истории литературы им. Райниса (инв. номер 71567)».
Перечисляется все, что попало в руки составителя ежегодника или было им взято на заметку при ознакомлении с фондами библиотек и музеев, архивов, республиканскими и районными газетами, материалами радио и телевидения. И все время только цифры, даты, инвентаризационные номера рукописей, даже тираж периодических изданий. Библиографические комментарии занимают места вдвое больше, чем оригинальная публикация (набросок Макониса «Груз жизни»).
Конечно, не во всех выпусках комментарии так бесцельно пространны, но тенденция превратиться в библиографический справочник для ежегодника «Радуга» существует.
Составитель задумал «Радугу» в виде мозаики, собранной по принципу: чем мельче и пестрее факты, тем лучше и ярче сборник! Получилось же наоборот. «Радуга» пестра, но бессодержательна, бесцветна… Та радуга, которая существует в природе, – это семь цветов, составляющих белый свет. Прибегая к метафоре, можно сказать, что свет этот – наша литература, ее
жизненные процессы и направленность движения… Своего отражения в ежегоднике «Радуга» они не нашли.
Не так давно в Риге выходил литературно-критический ежегодник «Проблемы мастерства в латышской советской литературе» (1957, 1958; составитель Волдемар Мелнис). Этот сборник с интересом перечитывается и сегодня, особенно основательные работы Андрея Упита, В. Мелниса, других авторов. В ежегодниках «Проблемы мастерства…» печатались лишь самые интересные литературно-критические исследования данного года. Опыт этого сборника мог бы пригодиться и для литературно-критического ежегодника типа «Радуги».
В Латвии существуют ежегодные издания – «День поэзии», сборник лучших рассказов… Пока существовал хотя бы слабый, но все-таки отдел критики в «Радуге», оставалась надежда на то, что читатель сможет для себя получать информацию о состоянии латышской критики, оставалась надежда на улучшение самого отдела критики. Теперь и этих надежд нет.
г. Рига