Б. В. Яковенко как переводчик: к истории первого русского издания «Эстетики» Кроче

Работа выполнена в рамках проекта «Подготовка к изданию архивной рукописи «Бенедетто Кроме. Эстетика. Перевод с итал. В. Ф. Шишмарева»» (грант РГНФ N 05 – 04 – 04082а).

Имя русского философа Бориса Валентиновича Яковенко (1884 – 1949), умершего в эмиграции, в Праге, постепенно возвращалось на родину в последнее десятилетие минувшего века. В 1991 году предисловие к статье Яковенко «Тридцать лет русской философии (1900 – 1929)» открывается честным признанием авторов, что они не располагают более полными сведениями о нем, по сравнению с теми, которые содержатся в пятом томе «Философской энциклопедии»¹, и поэтому «представить его биографию в соответствии с действительной ролью в истории русской мысли» в настоящий момент не могут². В 2000 году один из авторов этого предисловия, петербургский ученый А. Ермичев, представил российскому читателю первое большое издание сочинений философа, предварив его обстоятельной вступительной статьей «О неокантианстве Б. В. Яковенко и его месте в русской философии»³.
Несмотря на то, что первые работы о Яковенко начала 90-х годов, по понятным причинам, были краткими и неполными, в них наметились три основных аспекта изучения его разносторонней деятельности: Яковенко как философ, как историк философии и как переводчик. Этот последний аспект до сих пор не получил достаточного освещения, во всяком случае, у нас: здесь многое нуждается в уточнениях и в прояснении.
Представление о переводческой работе Яковенко и о языках, с которых он брался переводить, можно составить по его переписке с издателем М. Сабашниковым, опубликованной в 1994 году московским социологом В. Саповым. Публикация эта, к сожалению, отличается крайней небрежностью, она совершенно не продумана, зато надежно «замаскирована» довольно стереотипным и ни к чему не обязывающим названием «Рыцарь философии⁴. Штрихи к портрету Б. В. Яковенко»⁵. Работа состоит из двух, плохо согласованных друг с другом частей: «штрихов к портрету» (с. 753 – 756) и десяти писем Яковенко (1912 – 1913 годов) к знаменитому книгоиздателю (с. 756 – 760), после которых следует подпись: Публикация и примечания В. В. Сапова. Получается весьма оригинальная рамочная композиция: разрозненные части объединяются в некое подобие целого путем повтора собственного имени – оно предшествует названию статьи и замыкает письма Яковенко. По всей вероятности, публикатора этот архивный материал интересовал только с социологической точки зрения – как своеобразное дополнение к образу «рыцаря философии» XX века, зарабатывающего себе на хлеб литературным трудом: «В отличие от Ф. А. Степуна и С. И. Гессена, – пишет В. Сапов, – он (Яковенко. – Л. С.) не стремился к академической карьере и жил исключительно литературным трудом. По-видимому, денег ему постоянно не хватало, отсюда столь частые в его письмах просьбы об «авансах», «гонорарах», продлении срока уплаты денежного долга и т. п.» (с. 754). Это единственное упоминание о письмах, которое встречается в авторском тексте, предшествующем их публикации. В жанровом отношении этот текст не поддается какому-либо определению, но очевидно, что вступительной статьей он назван быть не может ни при каких обстоятельствах, поэтому мы и вынуждены прибегать к столь многословной перифразе. Подготовка текста к печати не выдерживает никакой критики: принципы издания автографа не оговариваются, абзацы и знаки препинания не соблюдаются, даты передаются не так, как в оригинале (Яковенко пишет: 1912 г. Августа 21го, а не 21 августа 1912), одно из писем написано на бланке «Мусагета»⁶ – это не отмечено, но в письме добавлено название подмосковного поселка Лианозово (которое есть в предыдущих письмах). Но самое главное, что публикатор ссылается на все письма, имеющиеся в фонде: ОР РГБ. Ф. 261. К. 7. Ед. хр. 22. Л. 1 – 18, – а на самом деле пропускает первые два письма (от 15 и 18 августа 1912 года – лл. 1 – 2) и последнее (от 28 ноября 1913 года – л. 18), нигде этого не оговорив. Таким образом, листы указаны неверно (надо: лл. 3 – 17об.), а нумерация писем (1, 2,…,10) не соответствует их реальной последовательности и к тому же вводит в заблуждение относительно их количества: в действительности их 13, а не 10⁷. При этом в пропущенном письме от 15 августа 1912 года (первом по действительному порядку писем) Яковенко указывает адрес дачи, где семья проводила лето: пос. Лианозово Савеловской ж. д., Архангельская ул., дача N 192 (Вернер), а последнее письмо отправлено в ноябре 1913 года уже из Италии, между тем как в статье отъезд Яковенко в Италию почему-то датируется 1914 годом.
Главная тема опубликованной В. Саповым переписки – переводы философских сочинений античных авторов и современных мыслителей – остается вообще не затронутой – ни в предисловии (которого, как мы видели, нет), ни в примечаниях, которые практически тоже отсутствуют: их всего два (если не считать ссылки на источник), и к переводам Яковенко (тем, о которых говорится в письмах) они отношения не имеют; о дальнейшей судьбе этих переводов тоже ничего не сообщается. Публикатор ограничивается перечнем творческих планов Яковенко en gros и приходит к выводу, опровергающему его же собственное утверждение, что философ «жил исключительно литературным трудом»: «Планы переполняли его: переводы Д. Бруно, Кроче, полный перевод всего Платона, замыслы монографий о Канте, Фихте, о русской философии и т. д. Почти ничему из этого перечня не суждено было сбыться» (с. 756). Это далеко не так, но не будем тратить времени на комментирование этого пассажа, а обратимся к интересующим нас письмам как источнику сведений о Яковенко-переводчике.
Здесь, прежде всего, следует обратить внимание на языки – древние и новые, – с которых мог переводить Яковенко: греческий, латинский, итальянский. Среди отечественных философов, сверстников Яковенко, которые в плане владения языками были намного образованнее теперешних, знание итальянского все-таки было редкостью⁸. Сокурсник Яковенко по Гейдельбергскому университету Ф. Степун, например, готовясь в 1909 году к встрече с Кроче (с «Эстетикой» которого он смог познакомиться только после того, как вышел ее немецкий перевод)⁹, собирался произнести свой монолог по-французски и почувствовал большое облегчение, когда выяснилось, что с итальянским философом можно говорить по-немецки¹⁰. Международным языком философии был, естественно, немецкий язык, и большинство наших философов начала XX века, так называемых «неозападников», получили образование в Германии. С немецкого Яковенко тоже переводил¹¹, но с Сабашниковым это не обсуждалось.
Забегая вперед, скажем, что, живя в Италии (уже эмигрантом), в поисках работы, соответствующей его образованию и специальности, он предлагал себя в качестве переводчика немецких философов на итальянский язык¹². Едва ли Яковенко мог серьезно рассчитывать на то, что кто-то в Италии уступит ему перевод Гегеля и Фихте на итальянский язык¹³, и ему пришлось переключиться на переводы русской литературы, которыми он продолжал заниматься, уехав из фашистской. Италии в Чехословакию (по приглашению первого чешского президента Т. Масарика). Опубликовать ему удалось далеко не все, но в 1920-е годы в разных итальянских издательствах вышли в его переводе «Записки из подполья» Достоевского (1924), «Гроза» Островского (1925), «Живой труп» Толстого (1926), «Казаки» Толстого (1927, с примечаниями Б. Яковенко), «Степь» Чехова (1929) и «Тарас Бульба» Гоголя (1929)¹⁴.
Об издательских трудностях, с которыми приходилось сталкиваться Яковенко в Италии, свидетельствует и его долгая переписка с Одоардо Кампой¹⁵ (в прошлом сотрудником Румянцевского музея и председателем созданного им в Москве в 1918 году Института итальянской культуры). Покинув Россию летом 1920 года, Кампа (со своей русской женой и тремя детьми) вернулся во Флоренцию. Поначалу он пытался создать в Италии – взамен утраченного детища – Институт русской культуры, но из этой затеи ничего не вышло. Тогда он возобновил (после десятилетнего перерыва) свою прежнюю деятельность и с 1924 года стал издавать под тем же названием, но только не в миланском, а во флорентийском издательстве «La Voce» Библиотеку современной философии, где в 1927 году (за год до закрытия издательства) вышла наконец многострадальная книга Яковенко по истории русской философии («Filosofi russi»)¹⁶.
Переписка Б. Яковенко с О. Кампой носит исключительно деловой и профессиональный характер: в ней обсуждаются преимущественно издательские дела и переводы. Здесь необходимо отметить, что Кампа тоже занимался переводом и — что особенно ценно – переводил он непосредственно с русского языка, тогда как в его время итальянский читатель знакомился с русской литературой преимущественно во французских переводах или же в переводах с французского. В 1908 году он дебютировал переводом «Жизнь человека» – пьесы Л. Андреева, с которым познакомился в Москве. В 20-е годы, когда в Италии открываются первые кафедры русского языка и литературы, прямой перевод с русского становится уже нормой.
Посылая свой перевод «Записок из подполья», Яковенко просит О. Кампу прочесть внимательно первые 10 – 15 страниц и высказать свое мнение, не щадя его самолюбия. В том же письме (от 16 сентября 1924 года из Рима), написанном по-русски, Яковенко излагает свою концепцию литературного перевода вообще и Достоевского в частности: «Должен, впрочем, предупредить Вас, что перевод любого художественного произведения должен, на мой взгляд, быть непременно овеян филологическим ароматом подлинника. И по-итальянски Достоевский должен оставаться Достоевским, т. е. писателем филологически и стилистически подчас невероятно запутанным, вымученным, грубым, резким, шероховатым, необработанным. Как переводчик, я думаю, что было бы преступлением дать Достоевского итальянскому читателю в «легком» переводе, который бы не заставлял его так же трудиться и мучиться, как заставляет русский текст»¹⁷.
Среди своих законченных переводов (или находящихся в процессе работы) Яковенко упоминает в письмах всю прозу Лермонтова, «Анну Каренину» и «Войну и мир» Толстого, рассказы Аксакова, «Братьев Карамазовых» (в переработке для сцены), «Бесприданницу» Островского и др. Зная любовь Кампы к театру¹⁸ (его брат, Пио Кампа, был актером, и дочь стала актрисой), он предлагает для сцены мало известного в Италии украинского писателя В. Винниченко и выражает готовность перевести с украинского его драму «Грех». В переводах художественной литературы на итальянский язык ему помогал один постоянный «сотрудник», имя которого не называется.
В Праге, среди прочего, Яковенко занялся составлением антологии произведений Кроче в переводе на чешский язык. Надо заметить, что многие из работ Яковенко, написанных еще в России, остались неопубликованными и выходили впоследствии на Западе, и переводил их на европейские языки, в большинстве случаев, сам автор, это показывает, что он был настоящим полиглотом¹⁹.
Но вернемся к переводческим замыслам Яковенко в России. Начнем с античных авторов.
Предложение взять на себя перевод Секста Эмпирика или Цицерона для «Библиотеки античных классиков» содержится в письме Яковенко от 21 августа 1912 года, то есть относится к тому времени, когда М. Сабашников²⁰ планировал новую серию, которую первоначально хотел назвать «Вечные книги», но затем остановился на названии «Памятники мировой литературы». Программа этой серии состояла из шести разделов, один из которых назывался «Античные писатели». Здесь Сабашников очень надеялся на помощь петербуржцев и постарался привлечь их к работе21##»К работе над «Памятниками мировой литературы», – вспоминает Сабашников, – надо было привлечь петербургских филологов, в первую очередь такую мировую знаменитость, как Ф. Ф. Зелинский. Для этого я ездил в Петербург». Цит. по: Белов С. В. Книгоиздатели Сабашниковы. М.: Московский рабочий, 1974. С. 92. Отметим к слову, что при всей непохожести двух российских столиц, при всей разнице жизненных укладов и связанных с этим стереотипов восприятия и отношения к «русской» Москве и «европейскому» Петербургу, соперничества и тем более противостояния между ними в среде ученых, издателей, литераторов, одним словом, в интеллигентской среде, не было.

1. Философская энциклопедия. В 5 тт. Т. 5. М: Советская энциклопедия, 1970. С. 613 (статья без подписи). Год смерти (1948) указан неправильно, и эта ошибка повторяется в некоторых русских статьях, надо: 1949. Для итальянской «Философской энциклопедии» статью о Яковенко писал Л. Ганчиков (Gancikov), и годы жизни там указаны правильно: 1884 – 1949 (Enciclopedia filosofica. Firenze, 1960 – 1968 (переизд. 1982). IV. Р. 824). В статье А. Ермичева (см.: Русская философия: Словарь. М: Республика, 1995. С. 652 – 654) эта ошибка исправлена, и год смерти указан правильно. [↩]
2. Власкин А. Г., Ермичев А. А. Несколько слов о Б. В. Яковенко как историке философии // Философские науки. 1991. N 10. С. 57 – 61. [↩]
3. См.: Яковенко Б. В. Мощь философии. СПб.: Наука, 2000. В прим. 1 на с. 5 приводится библиография работ 1990-х годов, специально посвященных Яковенко, а также общих работ по истории философии в России (появившихся во второй половине 80-х годов), где упоминается его имя. См. рец.: Плотников Н. В ожидании русской философии. Заметки по поводу сборника Б. В. Яковенко «Мощь философии» (СПб., 2000) // Исследования по истории русской мысли: Ежегодник. 2001/2002. М.: Три квадрата, 2002. Разумеется, работа по изучению наследия Яковенко и изданию его трудов на этом не остановилась. См., например: Яковенко Б. В. История русской философии [Перевод с чешского]. М.: Республика, 2003; он же: Жизнь и философия Иоганна Готлиба Фихте. СПб.: Наука. 2004. [↩]
4. Ср. названия: «Рыцарь книги» (очерк жизни и деятельности П. Сойкина), «Рыцарь поэзии» (воспоминания о В. Дувакине) и т.п. [↩]
5. Сапов В. В. Рыцарь философии. Штрихи к портрету Б. В. Яковенко // Вестник Российской академии наук. 1994. Т. 64. N 8. С. 753 – 760. Далее ссылки на это издание даются в тексте. [↩]
6. Б. Яковенко активно сотрудничал с «Мусагетом», где в течение первых трех лет (1910 – 1913) выходила русская версия международного периодического сборника по философии культуры «Логос», и в одном из своих писем к Э. Меттнеру, главе этого издательства, убеждал его издать «Эстетику как науку о выражении и общую лингвистику» Кроне, «т.к. у нас эстетик совсем нет». См.: Безродный М. В. Из истории русского неокантианства (журнал «Логос» и его редакторы) // Лица. Биографический альманах. Выи. 1. М.; СПб.: Феникс; Atheneum, 1992. С. 385, прим. 59. [↩]
7. Так они отразились в библиографии. См.: Материалы к библиографии работ Б. В. Яковенко // Яковенко Б. В. Жизнь и философия Иоганна Готлиба Фихте. С. 418: [Десять писем 1912 – 1913 гг. М. В. Сабашникову] / Публикация В. В. Сапова. Заметим, что в Послесловии к той же самой книге А. Шитов ссылается на «Рыцаря философии» как на «опубликованные В. В. Саповым письма руководителя книгоиздательства «Мусагет» Э. К. Меттнера» (там же. С. 446). [↩]
8. Из русских корреспондентов Кроче, чьи письма представлены в его архиве (см. ниже), по-итальянски ему писали только Н. Оттокар и Яковенко, остальные писали по-французски [↩]
9. Crose B. Estetica come scienza dell’espressione e linguistica generale. Milano: Palermo; Napoli: Sandron, 1902 (13 ed.), немецкий перевод (Leipzig: Seemann, 1905).[↩]
10. Французским он, судя но всему, владел не очень хорошо, а как редактор русского «Логоса» собирался встретиться с Кроне, чтобы обсудить перспективы организации итальянского журнала под тем же названием, поэтому он написал по-русски нечто вроде вступительной речи, попросил хозяйку русского пансиона во Флоренции перевести ее на французский язык и выучил этот текст наизусть (Степун Ф. А. Бывшее и несбывшееся. СПб.: Алетейя, 2000. С. 143). Его письмо к Кроче с просьбой назначить встречу, написанное Степуном по-французски (видимо, с помощью все топ же «дамы-переводчицы»), находится в Архиве Бенедетто Кроче в Неаполе.[↩]
11. См.: Фихте И. Г. Избранные сочинения / Перевод под ред. кн. Е. Трубецкого. Т. 1. М.: Путь, 1916. Яковенко перевел для этого тома две большие работы Фихте: «Основа общего наукоучения» 1794 года и «Очерк особенностей наукоучения по отношению к теоретической способности». Е. Трубецкой очень высоко отозвался о качестве перевода, выделив Яковенко как главного участника этого тома: «Перевод Фихте превосходен <…> я убежден, что мы даем русскому читателю нечто очень и очень ценное» (цит. по: Ермичев А. А. Борис Валентинович Яковенко – русский исследователь философии И. Г. Фихте // Яковенко Б. В. Жизнь и философия Иоганна Готлиба Фихте. С. 22, прим. 1 [↩]
12. Предложение перевести «Логику» Гегеля («глубоко проштудированную мной») и «Наукоучение» Фихте (1804) содержится в письме Яковенко к Кроче от 14 апреля 1921 года из Рима (о письмах Б. Яковенко в Архиве Кроче в Неаполе см. ниже). [↩]
13. »Логика» Гегеля вскоре вышла по-итальянски в переводе А. Мони: Scienza della logica / Trad, di A. Moni. Vol. 3. Bari, 1924 – 1925. Что касается Фихте, то весь комплекс его сочинений («Wissenschaftlehre», который в русской традиции переводят как «Наукоучение») по-итальянски – начиная с издания 1910 года в переводе Adriano Tilgher – называют «Dottrina della scienza» (Яковенко переводит это название иначе: Scienza della coscienza). Насколько нам известно, предложенный Яковенко перевод Фихте был осуществлен в Италии только в 2000 году: Dottrina della scienza: scconda esposizione del 1804, a cura di M. V. D’Alfonso. Milano, 2000. В России перевод этого сочинения Фихте («Наукоучение» 1801 и 1804) должен был войти во второй том его «Избранных сочинений» (под ред. Е. Трубецкого). Этот том не вышел в свет и был обнаружен в начале 1990-х И. Чубаровым, о чем он сообщает в примечаниях к публикуемым им письмам Б. Яковенко к Г. Шпету (Логос. Философско-литературный журнал. N 3. 1992. С. 260, прим. 4). [↩]
14. Библиография этих изданий приводится в статье К. Ренна «Борис Яковенко и европейская философская культура: опыт воссоздания биографии» (Renna C. Boris Jakovenko e la culture filosofica europea: una ricostruzione biografica // Samizdat, 2004 (II) 3. P. 97 – 105: 101 nota 33. Интересно было бы сравнить эти переводы Яковенко с другими – более ранними, как, например, «La steppa» в переводе О. Ресневнч (Roma: La Voce, 1927) или, наоборот, более поздними: «Taras Bul’ba» в переводе Н. Бавастро (Milano: Garzanti, 1974) и в переводе Л. Надаи (Milano: Garzanti, 1992) и др.[↩]
15. См.: Rizzi D. Lettere di Boris Jakovenko a Odoardo Campa (1921 – 1941) // Archivio italo-russo. Русско-итальянский архив. Labirinti 28. Trento, 1997. P. 385 – 482. [↩]
16. Rizzi D. Op. cit. P. 404. Издательство, о котором идет речь, более чем на десять лет пережило одноименный журнал «La Voce», основанный в 1908 году Джузеппе Преццолини. Поначалу этот флорентийский еженедельник был рупором (la voce – «голос») философов-неоидеалистов (в нем печатались Б. Кроче, Дж. Амендола, А. Соффичи и др.), но затем превратился в журнал более широкого профиля – по литературе и искусству – и просуществовал до конца 1916 года. [↩]
17. Rizzi D. Ibidem. P. 424. [↩]
18. По свидетельству итальянского писателя Дж Папини, у Кампы «были две страсти, или. вернее сказать, два пунктика – философия и театр» (Rizzi D. Op. cit. P. 385). [↩]
19. Из письма к О. Кампе (по-итальянски) от 8 января 1927 года известно, что одновременно с последней корректурой «Filosofi russi» Яковенко готовил чешскую, немецкую и английскую версии своей книги. Работа вышла только по-чешски, в значительно расширенном виде (Прага, 1938). [↩]
20. Издательская марка Сабашниковых оставалась прежней, но с 1909 года, после смерти своего младшего брата, Сергея Васильевича Сабашникова, Михаил Васильевич возглавляет издательство уже один. [↩]