Б. Н. Тарасов. Феномены западной культуры Нового времени в контексте антропологических традиций Возрождения и христианской мысли

Б. Н. Тарасов. Феномены западной культуры Нового времени в контексте антропологических традиций Возрождения и христианской мысли. М.: Литературный институт им. М. Горького, 2011. 184 с.

Новая книга доктора филологических наук, ректора Литинститута Бориса Тарасова касается на первый взгляд очень разных по тематике и далеко разбросанных во времени явлений и персон западной литературы, философии и культурной жизни. Первая часть состоит из трех глав. «Ум. Блеск. Мираж» — название и «ключевые слова» первой главы, посвященной французскому салону XVII-XVIII веков. Сначала автор воссоздает атмосферу материального «блеска»: интерьер парижских дворцов, знаменитой Голубой комнаты маркизы де Рамбуйе, царство «мягкой и вместе с тем холодноватой элегантности» (с. 33). От констатирующего описания интерьерного блеска автор переходит к разоблачающему внутреннюю пустоту анализу «блеска» интеллектуального. Две стихии проявления салонного «блестящего ума» — переписка и изысканная беседа — характеризуются как почти наркотическая зависимость: «Все эти люди живут в состоянии разговора, как святые живут в молитве» (с. 41). С наркотическим опьянением салонную коммуникацию роднит и наслаждение от процесса, приводящее к печальным последствиям. По мысли Тарасова, именно акцент на внешнюю изысканность ума, лишенного «сердечной основы», приводит к тому, что Слово вырождается в «свободное искусство, не имеющее ни цели, ни результата» (с. 42), любовь — в почти механическое продвижение субъекта по пунктам «географии любви», изложенной в романе Мадлены де Скюдери «Клелия»: «из Страны Новой Дружбы в Страну Нежности» (с. 45), и так далее. Заостренное противопоставление «блестящего ума» (где «блеск» — свойство поверхностное, миражное) и «сердечной основы» намечается в первой главе и становится одним из мотивов всей книги.

Этот мотив позволяет автору сделать резкий скачок в начало ХХ века во второй главе «Интеллектуальный «демонизм» и поэтическая «гимнастика» (Эстетические воззрения Поля Валери)». Основное внимание в главе уделяется «Тетрадям», дневниковым записям мастера французского стиха, а не его художественному наследию. Этому находится объяснение: сам Валери считал поэтическое творчество «спортом», «интеллектуальной дрессировкой самого себя», одним из способов «наращивать мышцы интеллекта» (с. 66). «Ничто не казалось мне более грубым и достойным пренебрежения, чем поэт, редуцированный до поэта» (с. 74), — пишет Валери. И Тарасов следует за этим воззрением. Он убедительно раскрывает мыслительный путь, который прошел Валери. Вписывает его в общеевропейский литературный контекст эпохи модерна, в частности, называет Валери, полагавшего, что ныне, после Данте и Бальзака, «наступило время для написания Интеллектуальной комедии» (с. 75), предвестником жанра интеллектуального романа.