Архетипичность повествовательной модели. Белый Клык как Терминатор

В финальном эпизоде фильма Джеймса Кэмерона «Терминатор 2: Судный день» два робота, сцепившиеся в отчаянной схватке, крушат вокруг себя все и вся, разнося оборудование сталелитейного завода. Но эта апокалиптическая сцена неожиданно приводит на память литературный прототип.

Обитатели Сиерра-Висты в страхе проснулись. По шуму, доносившемуся с лестницы, можно было подумать, что там сражаются полчища дьяволов. Раздался револьверный выстрел, за ним второй, третий. Кто-то пронзительно вскрикнул от ужаса и боли. Потом послышалось громкое рычание. И все эти звуки сопровождал звон стекла и грохот опрокидываемой мебели¹.

Повесть Джека Лондона «Белый Клык» впервые была опубликована в 1906 году в нескольких номерах журнала «Аутинг Магазин» («The Outing Magazine»). Работа быстро стала популярной и обрела множество экранизаций. Первый фильм, кстати, был снят в Советском Союзе еще в 1946 году режиссером Александром Згуриди. Да и вообще Джек Лондон — один из наиболее часто переводившихся на русский язык американских прозаиков, что отмечают и историки литературы на родине писателя. «Так, Фолкнер во Франции, Хэмингуэй в России (подобно Джеку Лондону и Марку Твену ранее), О’Нил и Перл Бак в Скандинавии, Томас Вулф в Германии, Уолдо Фрэнк в Латинской Америке и Эптон Синклер во многих частях света, особенно же на Востоке, стали рассматриваться почти как свои национальные писатели…» [Литературная… 1979: 526]. Но при этом повесть расценивали исключительно как пример романтического течения в литературе, обращая внимание на экзотические декорации, в которых разворачивается история. Для англоязычных критиков и биографов писателя «Белый Клык» просто теряется в тени другой анималистской повести — «Зов предков», написанной Лондоном тремя годами ранее. Да и сам автор достаточно скромно оценивал достоинства своей работы и скупо описывал возможности ее прочтения:

Вместо одичания или вырождения я собираюсь показать процесс развития и влияние на собаку цивилизации — одомашнивание животного, воспитание в нем преданности, любви, твердых принципов поведения и прочих достоинств и добродетелей (цит. по: [Балтроп 1981: 130]).

Однако при внимательном прочтении повести можно догадаться, что перед нами не просто авантюрная беллетристика, слегка нагруженная социальными аллюзиями, но притча. История жизни волчонка, прозванного Белый Клык, цепь экзотических перипетий его существования превращаются под пером талантливого писателя в экзистенциальную модель, аллегорическое описание пути живого существа, пришедшего от отрицания мира к его принятию. Здесь мы приходим к мысли о том, что само художественное произведение может стать источником множества текстов, интерпретирующих исходное повествование. Критик не объясняет роман, а истолковывает его, используя собственные креативные способности.

Интерпретация — акт по преимуществу творческий. Это художественное сравнение литературы с жизнью, текста — с внетекстовой реальностью. Здесь критик выступает как художник [Новиков 2015: 65].

И магия художественной прозы заключается в том, что простая на первый взгляд история вдруг оказывается наполненной многими тайными смыслами. А потому видится более глубокой, многомерной, чем иные тексты, заранее ориентированные на философичность. Правда, на этом пути подстерегает опасность ограничиться вульгарно-социологическим подходом к тексту. Например, один из биографов писателя пытается истолковать таким образом повесть «Зов предков», которую он считает лучшим произведением Джека Лондона, высшим в художественном отношении.

«Глубоко скрытый смысл» становится ясен, если воспринимать повесть как аллегорию человеческой жизни. Борьба за существование, свидетелем которой он недавно был в Окленде, была перенесена в полярный первобытный мир; в книге отражено движение Джека наверх: от нищенского прозябания до превосходства над другими, которого он достиг исключительно благодаря собственным усилиям [Балтроп 1981: 111].

Суждение критика линейно и одномерно, и подобный социо-
биографический подход к осмыслению художественного текста кажется нам весьма примитивным, поскольку нельзя искать однозначные соответствия судеб героев и автора, характеров персонажей и их прототипов. Жизнь писателя, безусловно, отражается в его книгах, но преломляется более существенным образом, чем это представляется некоторым литературоведам. Смерть автора, на которую указывал Р. Барт, и означает финал именно вульгарно-биографического способа поиска смыслов.

К сожалению, творчество Джека Лондона мало анализируют с профессиональной точки зрения. Так, Уолтер Ф. Тейлор выделяет писателя как выразителя «классового сознания пролетариата» [Литературная… 1979: 73].

1. Здесь и далее роман «Белый Клык» цитируется в переводе Н. Волжиной. — В. Г.[↩]