Антропология Достоевского. Человек как проблема и объект изображения в мире Достоевского. Материалы международного симпозиума. София, 23–26 октября 2018 г. / Под ред. Э. Димитрова. София: Болгарское общество Достоевского, 2021. 416 с.

Начну с критических замечаний к изданию. Сначала — с (почти) технических. К сожалению, они таких масштабов, что игнорировать их и сразу сосредоточиться на содержании не получается. Я не буду говорить о чисто технических проблемах, вроде повторов текста или слипшихся слов, я говорю только о том, что влияет на понимание достаточно роковым образом.

Первое — книга очень бы нуждалась в русском редакторе, учитывая большое количество иностранцев, писавших по-русски и, естественно, не только допускающих досадные опечатки, но и делающих ошибки в грамматических конструкциях, что иногда очень затрудняет возможность понимания текста, а иногда просто лишает читателя такой возможности. Экономя объем, не привожу примеров, но особенно обидно, когда неисправленными остаются хорошие и глубокие статьи.

Второе — отсутствие выверенной структуры книги: порядка статей в ней, который позволил бы читателю воспринять ее как нечто хоть в какой-то степени целое, а не как калейдоскоп разрозненных статей. Для специалистов, которые в любом случае будут читать ее выборочно, возможно, сойдет и так. Но практически любая книга о Достоевском имеет возможность претендовать на внимание гораздо более широкого читателя — а книга, названная «Антропология Достоевского», уже самим заглавием претендует на самый широкий круг читателей — любителей творчества Достоевского.

Что не так со структурой? Поскольку речь идет об антропологии Достоевского — логично было бы в первой статье (а в хорошо структурированной конференции — и в первом докладе) представить эту самую антропологию per se, — то есть до сравнений с любыми другими антропологическими системами, и в целом — то есть до вычленения отдельных ее узких аспектов. Это позволяло бы совсем в другом свете и именно как части целого увидеть остальные статьи тома, поскольку у читателя была бы уже откалибрована шкала восприятия. Что самое удивительное, такая статья в томе есть — это статья А. Гачевой, формально сопоставительная, но на самом деле в минимальном сопоставлении с ближайшим контекстом выявляющая главные линии и ключевые точки антропологии именно Достоевского. Я бы сказала, что в этой статье представлен мини-словарь того языка, на котором Достоевский не всегда говорит, но всегда мыслит. Автор говорит о теоантропоцентризме Достоевского, воспринятом от него русской религиозно-философской мыслью, и это поставление Достоевским человека в перспективе Бога в центр своего творчества и есть то, из-за чего наш интерес к его творчеству только возрастает со временем.

И еще: в этой статье обозначен уровень, достигнутый ведущими современными достоевистами в изучении антропологии Достоевского. С этого уровня, по идее, должны были бы начинать свои исследования ныне обращающиеся к теме исследователи (в большинстве своем, однако, находящиеся в полном или частичном неведении того, что уже сделано). Однако статья эта находится в середине тома — и то, что она все же открывает один из разделов, уже никак не помогает сориентироваться читателю.

Очевидно, порядок статей в томе определялся вовсе не логикой изложения и не логикой восприятия.