Ansatz

В подборке материалов о проблемах современной молодой поэзии и соответствующей ей по возрасту критики у моей статьи вполне определенная роль – восстановить контекст разговора и задать для него отправную точку, своего рода ein Ansatz.

Это немецкое понятие я припомнил и вынес в заглавие статьи с дидактической целью. На обложке «Вопросов литературы» значится, что это «журнал критики и литературоведения». Такое жанровое соединение определяет особый характер – и того литературоведения, и той критики, которые здесь могут быть напечатаны. От литературоведения мы требуем, чтобы оно читалось и чутко отзывалось на сегодняшние вопросы литературы; а от критики ожидаем, что, занимаясь текущими делами, она не останется невосприимчивой к общим вопросам литературной теории.

Вот почему – с дидактической целью, – предваряя разговор о той поэзии, которая рождается и осмысляется сегодня, я предлагаю заглянуть в две из числа лучших теоретических статей, появившихся на страницах нашего журнала в последние годы.

Первая из них написана более полувека назад (1952) Эрихом Ауэрбахом – «Филология мировой литературы» («Вопросы литературы», 2004, N 5). Публикатор и редактор перевода В. Махлин напоминает: пережив эмиграцию из фашистской Германии, окончательно осев в США, Ауэрбах взглянул на проблемы филологии и литературы, предсказывая наш сегодняшний опыт, как будто предчувствуя и постмодерн, и постпостмодерн, и обеднение культуры, и засилье теоретизма. В качестве одной из рекомендаций молодому филологу Ауэрбах предлагает при начале исследования всегда найти «наводящий исходный пункт, заход или подступ (ein Ansatz), – как бы рукоять, которая позволяет ухватиться за предмет».

Невозможно ни дать внятный ответ, ни понять его смысл, не зная, по какому поводу (в связи с каким вопросом литературы!) он возник. Это первая теоретическая посылка моей статьи (вынесенная в ее заглавие). Вторая касается непосредственно поэзии – и не вступает ли в некоторое противоречие с первоначальной теоретической рекомендацией?

Статья современного немецкого компаративиста Хендрика Вируса «Перечитывая «Шибболет для Пауля Целана» Жака Деррида» («Вопросы литературы», 2007, N 5) посвящена памяти французского философа, возмутителя как философского, так и филологического спокойствия в последнюю четверть XX столетия. Вирус говорит о том, как в последние годы жизни Деррида менялся, уходя в неожиданном для себя направлении – к осознанию единственности, неповторимости текста, который, будучи рожден, превращается в своего рода «пароль» (шибболет) для каждого конкретного «здесь» и «сейчас». Но в какой степени эта способность текста быть знаком единично-неповторимого события согласуется с его вечным смыслом, когда «язык говорит»? Или в плане более конкретном – насколько важна дата под стихотворением (жизненный след, оставленный в языке) для его понимания?

Припомнив эти теоретические вопросы и рекомендации, я хочу восстановить «жизненный след» тех событий, которые стали отправной точкой для критического разговора о поэзии; обернувшегося публикуемой здесь подборкой высказываний.

В октябре 2007 года состоялся седьмой Форум молодых писателей в Липках. Критический семинар, проводимый там журналом «Вопросы литературы», уже не раз давал материал для коллективных публикаций о молодой критике, молодой прозе, молодой поэзии. Спор о поэзии, может быть, особенно памятен своей горячностью и своим резонансом (обсуждение антологии «Девять измерений» – «Вопросы литературы», 2005, N 5). Стоит ли так горячиться, стоит ли спорить о поэзии вообще?

Что касается горячности, то она была вызвана обстоятельствами. Со стороны «Вопросов литературы» это была своего рода антимонопольная акция. Как-то уж слишком настойчиво начали, звучать распоряжения по литературе – кого числить и кого не числить современной поэзией. С тех пор додобного рода распоряжения если и раздаются, то уже воспринимаются не слишком серьезно и не принимаются к исполнению. Так что тот тур полемики отыгран и завершен. Но спор продолжается…

Так стоит ли спорить о поэзии? Утвердительный и отрицательный ответы равно существуют, то ли взаимно исключая, то ли дополняя друг друга.

…Едва опомнились младые поколенья.

Жестоких опытов сбирая поздний плод,

Они торопятся с расходом свесть приход.

Им некогда шутить, обедать у Темиры

Иль спорить о стихах…

Для Пушкина невозможность и нежелание спорить о стихах – знак состояния культуры, невосприимчивой к прекрасному, глухой к слову.

Сейчас мы о стихах спорим, хотя с трудом подбирая аргументы. Это и понятно. Нормативные правила не имеют силы. Понятие «хорошего вкуса» также под сомнением. На что опереться, из чего исходить? Получается, что в процессе спора каждый раз заново приходится договариваться о том, что такое хорошо и что такое плохо. Договориться не всегда удается. Тогда опять начинаем горячиться… Или говорим о том, что спор бессмыслен.

Однако отказаться от спора невозможно, когда пара сотен молодых литераторов собирается отовсюду, чтобы обсудить и обсудиться. У разговора, который представлен в этом номере журнала, несколько линий полемического сюжета. Основная началась еще на предшествующем – шестом – Форуме в Липках.

Тогда на семинар критики свою работу на материале современной поэзии представил молодой филолог из Воронежа Александр Житенев. Далее случилось то, что случается всегда, когда в среду критиков попадает филолог. Ему сказали, что его тексты годятся разве что для «ученых записок», что судит он «вне контекста», вырвав одно-два современных имени, что его литературоведческие суждения проходят мимо поэзии и пр. После такого обсуждения филолог покидает зал заседания иногда с комплексом неполноценности (писать не умею!), иногда с комплексом превосходства (науки не понимают!).

В данном случае произошло иначе. Молодой человек был задет и обижен. Он решил ответить всем и сразу. Собрался с силами и на следующий год привез свой ответ критикам. Часть его можно прочесть теперь в опубликованном виде – «Фырк. Субъективные заметки о современном состоянии поэтической критики» («Октябрь», 2008, N 3).

Так спустя год состоялась вторая серия, начавшаяся в более или менее прежней тональности. Житенев опять никого не убедил. Снова попал под удар и вызывал уважение прежде всего тем, как стойко он этот удар держит. Разговор подходил к концу, когда вдруг выяснилось, что у Житенева есть еще один текст, написанный непосредственно для Липок на материале тех стихов, что были представлены в поэтические семинары и выве-. шены в Интернете. Текст назывался «Период ремиссии». Участники семинара разобрали экземпляры для того, чтобы продолжить обсуждение на следующий день – и продолжили.