Annie Epelboin, Assia Kovrigina. La littеrature des ravins: Еcrire sur la Schoah en URSS

Annie Epelboin, Assia Kovrigina. La littеrature des ravins: Écrire sur la Schoah en URSS. Paris: Robert Laffont, 2013. 294 p.

В западном литературоведении многочисленным художественным произведениям выживших в лагерях смерти евреев посвящены сотни исследований, есть даже специальный термин — «littérature de témoignage», «литература свидетельства». Русскоязычных же художественных произведений на эту тему известно крайне мало, хотя на принадлежавших к началу войны СССР территориях жила половина жертв Холокоста. Почему же так произошло? Книга Анни Эпельбуан и Аси Ковригиной «Литература яров: писать о Холокосте в СССР» отвечает именно на этот вопрос. Она называется так потому, что уничтожение евреев на захваченных советских территориях связано не столько с лагерями смерти, сколько именно с ярами, оврагами, куда сбрасывали тела убитых. И центральное место, аналогичное месту Освенцима среди лагерей смерти, принадлежит среди этих братских могил Бабьему Яру.

Книга состоит из двух частей: в первой — «Формирование памяти» — описаны влиявший на восприятие темы Холокоста культурно-политический контекст эпохи, идеологические и цензурные догмы, препятствовавшие опубликованию произведений и приводившие к автоцензуре и вынужденному молчанию. Вторая часть — «Писать, несмотря ни на что» — посвящена отдельным авторам и текстам, условиям их создания и типичным особенностям их поэтики. Анализируются только произведения, написанные на русском языке или переведенные на него самими авторами.

Автор выявляет две группы причин уничтожения памяти о Холокосте в СССР. Прежде всего, это особенности «Холокоста от пуль», в силу которых выживших было крайне мало: в большинстве случаев евреи уничтожались на месте и не имели шанса дождаться конца войны в лагере, немногие выжившие нередко попадали потом в советские лагеря. Те, кому посчастливилось вернуться домой, нередко находили свое жилище разграбленным, семью погибшей, а соседей враждебными, и старались молчать о своем происхождении и о пережитом. Антисемитизм местного населения, особенно высокий из-за раскулачивания и Голодомора, в которых обвиняли «жидо-большевиков», приводил к тому, что жители часто выдавали евреев и участвовали в расправах. Но, с другой стороны, убийства совершались гитлеровцами прилюдно, а не тайно, как в Европе, поэтому было очень много свидетелей, в том числе среди освобождавших территории солдат, к приходу которых могилы часто еще не были зарыты. Так что куда большую роль сыграла вторая группа причин, связанная с государственной идеологией и цензурой, препятствовавшими публикации любых произведений на эту тему.

Первостепенное значение имело постоянное переписывание истории в соответствии с догмой. А догма эта включала в себя миф о едином советском народе, не позволявший говорить об особенных страданиях евреев. Огромные потери среди гражданского населения, несопоставимые с ситуацией в Западной Европе, также способствовали тому, что геноцид был куда менее заметен.