«20 лет работы Маяковского»

Декабрь 1929 – март 1930 годов – период подготовки и проведения выставки «20 лет работы Маяковского». Для Маяковского это время тяжелых раздумий и тревог, напряженного творческого труда над Вступлением к поэме о пятилетке. «Последняя из написанных вещей – о выставке, так как это целиком определяет то, что я делаю и для чего я работаю», – говорил поэт на вечере, посвященном двадцатилетию своей деятельности в Доме Комсомола Красной Пресни 25 марта 1930 года (XII, 430) ¹.

Последний год жизни Маяковского зримо обозначил новый этап в развитии его таланта. Однако пафос творчества поэта революции, в своем стремительном развитии опережавшего время, не всегда встречал понимание и сочувствие. Все чаще раздавались голоса, что Маяковский исписался, что его современные произведения далеко уступают периоду «Флейты-позвоночника» и «Облака». Поэту, видевшему свое призвание в служении народу, сознательно отдавшему «свое перо в услужение сегодняшнему часу настоящей действительности и проводнику ее Советскому правительству и партии» (XII, 358 – 359), назойливо приклеивался ярлык – «попутчик революции».

Выставка «20 лет работы Маяковского» задумывалась поэтом как отчет перед партией, Республикой, народом. Известно неизменно ироническое отношение поэта к юбилейной велеречивости. «Не юбилейте», – просил он в одноименном стихотворении, противопоставляя юбилейному славословию боевую программу действий.

Знаменательные даты он обычно связывая с подведением итогов, видя в них завершение определенного этапа, открывающего пути новому. «Выставка – это не юбилей, а отчет о работе. Я требую помощи, а не возвеличения несуществующих заслуг…» (XII, 434). «Я выставил потому, что хотел показать, что я сделал. Это все равно, что человек, которого вычищают из органов советской власти, он сделает выставку – что же это, тоже юбилей?» (XII, 433) – объяснял Маяковский причины устройства выставки. «Для чего я ее устроил? – отвечая на этот вопрос в Доме комсомола Красной Пресни 25 марта 1930 года, он говорил: – Я ее устроил потому, что ввиду моего драчливого характера на меня столько собак вешали и в стольких грехах меня обвиняли, которые есть у меня и которых нет, что иной раз мне кажется, уехать бы куда-нибудь и просидеть года два, чтобы только ругани не слышать.

Но, конечно, я на второй день от этого пессимизма опять приободряюсь и, засучив рукава, начинаю драться, определив свое право на существование как писателя революции, для революции, не как отщепенца. То есть смысл этой выставки – показать, что писатель-революционер – не отщепенец, стишки которого записываются в книжку и лежат на полке и пропыливаются, что писатель-революционер является человеком – участником повседневной будничной жизни <и> строительства социализма» (XII, 426).

Через головы тех критиков, что упорно выискивали у автора поэм «Владимир Ильич Ленин» и «Хорошо!» пережитки «индивидуализма», «интеллигентского нигилизма», «анархизма», он решил обратиться к нелицеприятному суду народа.

Эта глубоко мотивированная внутренняя потребность в творческом отчете была неверно понята не только литературными противниками поэта, но и рядом близких ему людей.

Заявление Маяковского своей литературной группе о намерении «делать» выставку совпало с первым организационным заседанием РЕФа², состоявшимся в середине сентября 1929 года. Пафос идеи остался чужд большинству членов группы.

Однако опасения, что возникшие разногласия приведут к распаду РЕФа, как это было с предшествующими группами «Лефом» и «Новым Лефом», наконец, надежда, что «азарт» лидера «остынет» и все само собой образуется, заставили рефовцев не возводить в принцип выявившиеся расхождения.

23 октября 1929 года на собрании группы было принято решение организовать выставку работ Маяковского в связи с двадцатилетием литературной деятельности. Н. Н. Асеев от имени РЕФа обратился в Главискусство Наркомпроса с просьбой оказать содействие в устройстве выставки «Маяковский за 20 лет». Главискусство поручило организацию выставки Маяковского Федерации советских писателей, в объединение которой входил РЕФ. Организационный период затянулся, и к дате двадцатилетия, то есть в декабре 1929 года, открыть выставку не удалось.

Весь январь 1930 года Маяковский провел в подготовке своей отчетной выставки, оформляя ее совместно с художником Горяевым и с помощью случайных энтузиастов. «Комиссия по выставке не собралась ни разу, и выставка, которую В. мечтал организовать блестяще (вот как надо это делать), получилась интересной только благодаря материалу», – сообщает Л. Ю. Брик³.

Не принимая серьезного участия в подготовке выставки, РЕФ формально выступал группой, ее организующей. За подписью РЕФа шло составленное Маяковским и предпосланное каталогу выставки предисловие, от имени Федерации и РЕФа печатались афиши. Убедившись в твердости решения Маяковского готовить выставку, рефовцы, стремясь сохранить престиж группы, предприняли попытку превратить выставку работы Маяковского в выставку достижений РЕФа и предшествовавших ему родственных группировок – МАФ (Московская ассоциация футуристов) и ЛЕФ (Левый фронт искусства). Был составлен программный документ, извещающий об открытии выставки и выразивший эту тенденцию групповой преемственности:

«Маяковский за 20 лет».

Выставка посвящена литературной, художественной, драматургической, лекционной работе поэта за двадцатилетие его деятельности. На выставке – дежурство рефовцев, пояснения экскурсиям и группам посетителей. Ежевечерние летучие митинги и доклады по искусству. История Маяковского. Как он начинался. Первые дружбы. Я живу на Большой Пресне. Петербургский период РОСТА. Работа в революцию. МАФ, ЛЕФ, РЕФ. И никогда не меняем любимых имен» ⁴.

Текст этот остался нереализованным. Клятва верности групповым интересам не вызвала сочувствия у поэта, увлеченного подготовкой выставки. По-видимому, это послужило поводом той серьезной размолвки, которая произошла у Маяковского с товарищами по РЕФу накануне открытия выставки. Готовясь к всенародному смотру, охваченный думами о судьбах искусства и назначении поэта в общественной жизни, он был далек от группового пафоса⁵. Выставка «20 лет работы Маяковского» открылась 1 февраля 1930 года в Доме Федерации объединения советских писателей. Конференц-зал Федерации и две смежные с ним комнаты, отведенные для выставки, с трудом умещали образцы работы поэта и художника, выполненные за два десятилетия. В конференц-зале демонстрировались все издания, в которых печатался поэт, – книги, альманахи, журналы, газеты… «Книги Маяковского-всего 1250000» – поясняла табличка под стендами. По одному от каждого названия представительствовали журналы и газеты, в которых сотрудничал Маяковский. Газетные стенды, раскрывающие связь поэта с многомиллионным читателем, его работу в периферийной прессе, шли под полемическим лозунгом «Маяковский не понятен массам». Стенд «В книгах о Маяковском» показывал литературный монтаж В. Яхонтова «Ленин», каталог выставки Окон РОСТА, экспонировавшейся в январе 1930 года в Третьяковской галерее, брошюру Вл. Покровского «Диалог Есенина с Маяковским», пасквильную книжку Г. Шенгели «Маяковский во весь рост», раскрывая, как по-разному преломлялось и оценивалось творчество поэта. Макеты «Мистерии-Буфф» и «Клопа» представляли работу Маяковского на театре, «Лаборатория» демонстрировала его черновые и беловые рукописи, раскрывая «тайну» тяжелого писательского труда. На стенде «К автобиографии» – рядом с документами об учебе будущего поэта в Кутаисской и Московской гимназиях соседствовала нелегальная политическая литература – брошюры, листовки, прокламации, характеризуя круг интересов юноши-Маяковского. Материалы Московского охранного отделения, департамента полиции, военного суда раскрывали историю трех арестов «Высокого» (под этим именем Маяковский фигурировал в филерских донесениях охранки). Началом своей литературной деятельности Маяковский считал тетрадь стихов, написанных в Бутырской тюрьме в декабре 1909 г. и отобранных надзирателем.

Карта Советского союза с прочерченными маршрутами поездок. Маяковского и диаграмма «Маяковский на эстраде» указывали названия городов, в которых побывал поэт с 1926 по 1930 годы, и число присутствовавших на его вечерах (150850). Выше стендов, под самым потолком, разместил поэт свои афиши – от извещавшей «о первой в мире постановке футуристов театра 1 – 4 – 5 декабря 1913 года Театр Луна парк» до афиш последних вечеров и спектаклей. На столе в конференц-зале были разложены каталоги выставки, книги отзывов посетителей, тетради с перепечатанными записками, полученными Маяковским во время поездок по городам Союза. Пять больших альбомов представляли статьи московской и периферийной прессы о книгах Маяковского, постановках его пьес, многочисленные отклики газет о вечерах выступлений поэта, дружеские шаржи, карикатуры, фотокопии Окон РОСТА. Отдельный альбом – отзывы заграничной прессы о поэте.

Два других зала выставки демонстрировали образцы работы Маяковского в РОСТА, его лозунги к агитационным плакатам и рекламам⁶.

В процессе подготовки своей отчетной Выставки, систематизируя и осмысляя материал, поэт как бы заново пережил и зримо представил пройденный им путь. Отметая второстепенное, он смело выдвинул на передний план то, что ему представлялось определяющим и главным. Об этом главном он сказал, выступая в Доме Комсомола Красной Пресни 25 марта 1930 года.

Маяковский говорил о непосредственной связи своей новой поэмы с выставкой:

1. Произведения Маяковского цитируются по Полному собранию сочинений в тринадцати томах. Гослитиздат, М. 1955 – 1961.[↩]
2. Группа РЕФ – Революционный фронт искусств – была создана Маяковским в июне 1929 года после роспуска «Нового Лефа». В РЕФ входили: В. В. Маяковский, Н. Н. Асеев, Л. Ю. и О. М. Брики, В. Л. Жемчужный, Л. А. Кассиль, С. И. Кирсанов, В. А. Катанян (Ломов), А. М. Родченко, В. Ф. Степанова, П. В. Незнамов и группа литературной молодежи.[↩]
3. «Знамя», 1941, N 4, стр. 235.[↩]
4. ЦГАЛИ, ф. 366, оп. 5, ед. хр. 39.[↩]
5. По свидетельству А. Г. Бромберга, Маяковский, выступая на закрытии выставки 15 февраля 1930 года, говорил, что «выставка помогла ему увидеть, что прошло время групп» (А. Т. Бромберг, 20 лет работы. Воспоминания, Государственная библиотека-музей В. В. Маяковского, Рукописные фонды).[↩]
6. Описание экспозиции выставки дается по экспонатам и фотокопиям стендов, хранящихся в ГЛМ, ЦГАЛИ, БММ. Более детальное описание см. в воспоминаниях А. Г. Бромберга «20 лет работы» – БММ (Рукописные фонды).[↩]