Выпуск №1, 2021

Евгений Никитин поделился на «Лиterraтуре» своей радостью. «…Литературное поле все больше сшивается воедино горизонтальными проектами, в которых на равных могут выступать представители разных лагерей и микротусовок. Евгений Абдуллаев пишет о фрагментированности литературного поля, а я, как видите, наблюдаю ровно противоположный процесс.

В тридцатые годы советские писатели практиковали поездки на места, по результатам которых давали строгий отчет. Вот результаты писательского забега некоего писателя Чернявского: «проконсультировал 35 писателей», читал лекции, «держал связь с крайкомом», «согласовывал резолюции», редактировал произведения, проводил занятия литкружков, «выявил 9 графоманов», боролся с «антисоветскими выпадами». Порадуемся за длинное дыхание автора. Обратим внимание на арифметическую четкость результатов, включающих «9 выявленных графоманов».

В последнем своем эссе для «Легкой кавалерии» я говорил о сложившейся в современной поэзии моде на определенный тип верлибра. В этом хочу остановиться еще на одном модном направлении, возможно, не столь распространенном среди поэтов, но зато крайне востребованном среди читателей и критиков.

В октябре минувшего года на фоне моей полемики с Евгением Никитиным по поводу «кодекса критика» редактор журнала «Артикуляция» Анна Голубкова инициировала в онлайн-формате круглый стол на тему «Критическая дерзость и бескомпромиссность: реальность или утопия?». Дискуссии как таковой не получилось: Никитин «слился», предпочтя помахать кулаками после драки, а пустопорожние высказывания «стримеров» А. Очирова и Т. Дунченко, призванных оппонировать «кавалерийскому» блоку, получились, мягко говоря, неубедительными.

Мне понравилось интервью Бориса Кутенкова казахскому порталу «Дактиль». Уверенное голосоведение, стронг опиньенз. мелкие нападки на шрифт, виньетки, опечатки. «Журнал стал популярным у аудитории». Аудитория — audio — это слушатели. У журнала — читатели. Похабное слово «институция», м. б. лучше «скрепа»?

Впервые прочитав стихотворение Юлия Гуголева «Не дверцу шкафчика, а в целом Сандуны…», я почти расстроился. Оно показалось вторичным. Нет-нет, с цитатностью и центонностью там все хорошо и верно. Текст с первого взгляда смотрелся самопародийным, повторяющим одну из визитных карточек автора: «Папа учил меня разным вещам…».