Хорошо — у нас, наконец, появилась премия для критиков. «Неистовый Виссарион». Давно ждем, спасибо.
Нельзя сказать, что за критику до этого ничего не вручали. Как номинация в каких-то премиях это случалось. В «Дебюте» — года три, в одной номинации с эссеистикой. В премии Белого — вместе с литературными проектами. В русско-итальянской «Белле» — опять-же, на пару с биографической эссеистикой.
Как отдельной премии, а не в качестве довеска, не было. Кому-то в голову пришла правильная идея ее создать.
Радует и то, что возникла она в Екатеринбурге. Ситуацию, когда почти вся осмысленная литературная жизнь сосредоточена в Москве, вряд ли можно считать идеальной. Екатеринбург давно уже оспаривает у Питера статус второй литературной столицы. Есть значимые литературные имена, свои заметные фестивали, свой толстый журнал, не уступающий столичным. Теперь и своя заметная премия появилась.
В лонг-листе было 67 номинантов (ошибочно указано 68), выдвинутых 80-тью номинаторами.
Можно, конечно, побурчать по поводу положения: «Номинатор должен рекомендовать от 1 до 3 публикаций номинируемого автора, изданных в предыдущие два года на территории РФ». Как быть, если номинируемый автор опубликовал за два года всего одну критическую статью? Он уже считается критиком? В лонге есть пара-тройка таких имен. Уважаемые литераторы, допустим. Критики ли? Вопрос.
Но — кого выбрали, того выбрали; лонг-лист вполне представителен. И позволяет сделать некоторые социологические наблюдения.
Итак, если судить о современной российской критике по лонг-листу, то…
Мужичин-критиков в ней почти в два раза больше, чем женщин (42 и 25). Притом что в списке индивидуальных номинаторов тех и других было поровну. Мужская это, видимо, пока еще профессия. Хотя — как посмотреть, конечно.
Самый востребованный «сетевой» критик у нас Галина Юзефович, а самый востребованный «толстожурнальный» — Ольга Балла, выдвинутая сразу шестью номинаторами.
Половина современных российских критиков живет в Москве (или Мособласти) — 33 из 67. В остальных городах негусто: 6 живут в Петербурге, 4 — в Екатеринбурге, 4 — в Новосибирске. По два номинанта — Нижний Новгород, Ростов-на-Дону, Самара. И по одному — Благовещенск, Воронеж, Казань, Краснодар, Красноярск, Пермь, Петушки, Рязань, Саратов, Смоленск и Чебоксары. И три номинанта живут за пределами России (Австралия, Украина, Эстония), что вроде не согласуется с положением о премии (только «живущим в России авторам»). Но это не суть важно. Больше впечатляет отрыв Питера, лет двадцать назад еще не столь заметный.
Лонг довольно точно отразил и смену поколений в литкритике.
Эта тема, собственно, возникла уже в январском «Знамени». Там решили повторить — а-ля «двадцать лет спустя» — заочный круглый стол «Критика: последний призыв», проводившийся в декабре 1999 года. Тогда в нем участвовали критики в основном конца 50-х — начала 60-х годов рождения. Участники нынешнего «Последнего призыва» (Балла, Бугославская, Чанцев, Жучкова, Кутенков, Оборин и ваш покорный слуга) составляют гораздо более пеструю возрастную компанию — некоторые из «призывников» вполне годятся в отцы (и матери) другим. Но в целом смену поколений в критике эти два «Последних призыва» вполне отражают.
Вернемся к лонгу. Распределение такое. Родившихся в 1930-е — 1, в 1940-е — 2, 1950-е — 5, 1960-е — 7, 1970-е — 24, 1980-е — 22, 1990-е — 6.
Итак, большинство вполне предсказуемо составили нынешние сорокалетние и, с небольшим отставанием, тридцатилетние: возраст литературного акме. Понятно и то, почему так скудно представлены критики старшего поколения: уходят из литкритики во что-то другое. (Из двенадцати критиков, участвовавших в «знаменском» «Последнем призыве» 1999-го, более-менее активно занимается литкритикой только Бавильский. Грустно.)
Еще печальней, что нынешние двадцатилетние составляют меньше одной десятой списка. И что среди них — ни одного «толстожурнального» критика. Почти все — судя по номинационному листу — публикуются на сайтах: «Прочтении», «Colta», «Syg.ma», «Культура.Екатеринбург.рф»… И это тоже объяснимо. Для родившихся в 90-е разница между бумагой и цифрой уже не просматривается. В отличие от нынешних сорокалетних и тридцатилетних, еще тесно связанных с толстожурнальной, бумажной, культурой. Впрочем, если бы в бумажных журналах платили, то и молодые пытались бы публиковаться там…
Отразил лонг-лист и известную идеологическую индифферентность нынешней критики. Несмотря на общую политизацию, критика не превратилась в поле политической полемики. Она более филологична, чем публицистична. Преобладает, судя по лонгу, либеральный вектор. Хотя встречаются и умеренные «почвенники», вроде Андрея Тимофеева или Николая Юрлова, названного в списке Александром.
Пестр лонг и в эстетическом плане — условные «традиционалисты» уютно соседствуют с не менее условными «модернистами». Для младшего поколения критиков, похоже, эта дихотомия уже не вполне релевантна. Поскольку, опять же, скукоживается то толстожурнальное пространство, на котором прежде разыгрывались нешуточные баталии вокруг верлибра как нашего (предполагаемого) светлого будущего и «новейшей поэзии» как неизбежного настоящего.
Что касается текстов, на основании которых происходило номинирование, то это в основном рецензии. Чего и можно было ожидать, главный наш жанр все-таки. Менее ожидаемым стало преобладание среди них откликов на поэтические публикации — их, по моим подсчетам, где-то пятьдесят. Было одно время ощущение, что жанр поэтической рецензии уходит, проигрывает рецензиям на прозу… А оказывается, все не так уж плохо. Из остальных рецензий — насчитал сорок три рецензии на прозу, двадцать шесть — на нон-фикшн и три — на драматургию.
Ну, и последнее, на что уже обратил внимание Борис Кутенков. «Вопреки названию, предполагающему полемическую направленность <…> «неистовая» [критика] отнюдь не преобладает«. Я ее, честно говоря, не заметил вообще.
Острокритичность сегодня как-то не в моде; критики из зоилов все больше превращаются в заек. Напрасно искать в лонге даже тех немногих и вполне умеренных зоилов, которые у нас еще остались, — Анкудинова, Кузьменкова, Морозова… Как-то скучновато.
Но это, пожалуй, единственный печальный момент при чтении нынешнего лонга. В остальном — интерес и положительные эмоции. Даже не так важно, кого ошортлистят и наградят; главное — профессия живет и развивается. Хорошо.