(Я. Вагнер. Тоннель. М.: АСТ, 2024)
«Самые интересные ситуации обычно формируются в виде вопроса «что, если»» 1 – так размышлял Стивен Кинг в книге о писательском мастерстве.
Примерно так же рассуждает и Я. Вагнер в романе «Тоннель». А что, если в трехкилометровом подземном тоннеле по неизвестной причине закроются герметические двери? О ком будут думать люди, сознавая, что миру пришел конец: о детях, о начальнике, о длинноногой красавице или, быть может, о коте?
Роман работает как на персональные страхи человека, – например, боязнь замкнутых пространств, – так и на более глобальные (и в современном мире небезосновательные) – страх перед масштабной катастрофой.
События книги разворачиваются на протяжении двадцати восьми часов. За это время люди, оказавшись взаперти, умудряются пережить все этапы «реакции группирования». Вагнер внимательно и психологически убедительно прорисовывает каждого – и патриота, и либерала, и альтруиста, и подлеца, и мужчину, и женщину. Она успешно работает с монтажом, грамотно распределяет события, умело связывает сюжетные ходы, язык у нее легкий и понятный, сравнения и метафоры – аккуратные и точные…
«Тоннель» в первую очередь – социальный роман. В нем «модельно» показано общество, которое менее чем за сутки успевает пережить активную борьбу за власть, микрореволюцию, потерю надежд на спасение – и даже понести человеческие жертвы. В трехкилометровом замкнутом, душном, темном пространстве последовательно разворачиваются все проблемы, которые так волнуют современное общество: межнациональная рознь, отношение социума к инвалидам, мигранты и «коренные», неадекватная геронтократическая власть… Каждая «большая» проблема порождает множество «малых» – индивидуальных, заставляя героев испытывать еще и внутренние конфликты и переосмыслять отношение к себе и к другим.
Действующих лиц в книге много. В центре сюжета – история семьи инженера Мити, никудышного отца и мужа, который оказывается в Тойоте между новой женой и «воскресной» дочерью-подростком Асей. Остальные персонажи раскрываются постепенно, не у всех есть полноценные человеческие имена – неслучайно для Мити их идентификация происходит через марку машины. Красавица из Порше Кайен, парочка из Кабриолета – длинноногая «нимфа» и ее кавалер, семья из УАЗа «Патриот» с наклейкой – разумеется! – «Спасибо деду за Победу», водитель Газели «Напитки Черноголовки» из Панчакента, таксист из Андижона, мама с сыном-инвалидом из Пежо, двое полицейских и конвоируемый преступник из патрульной машины, женщина из Майбаха и пр. Машина в «Тоннеле» – первая, главная характеристика человека, его финансовых и социальных возможностей; причем Вагнер одновременно и удовлетворяет социальные ожидания читателя, описывая владельцев автомобилей, и разрушает стереотипы, коим поведение, к примеру, священника, водителя Лексуса, или длинноногой «нимфы» из кабриолета вовсе не удовлетворяет. Впрочем, есть в романе и предсказуемые герои – таков характерный для русской литературы типаж пресловутого маленького человека, к которому можно отнести сразу двух персонажей – положительного и отрицательного, маленького таксиста из Андижона и стоматолога.
Таксист представляет собой негативную вариацию образа, этакого подпольного человека, что, в сущности, объясняется прежде всего отношениям к нему пассажиров:
Они звали его «ты», «поехали» или просто «эй», они плюхались к нему в машину, не здороваясь, и хлопали его по спине, как лошадь. Называли адрес громко и по складам, как будто он слабоумный или глухой <…> Тискали при нем своих распущенных женщин и вели любые разговоры, не понижая голоса, как будто совсем его не стыдились. Как будто его вообще не было…
Как всякий униженный и оскорбленный, андижонец бунтует. В ситуации неизвестности быстро понимает, что всем в тоннеле скоро потребуется вода, он запирается в Газели «Напитки Черноголовки» с плохо говорящим по-русски боязливым таджиком и таким образом оказывается в центре борьбы за власть – борьбы, которая имеет и межнациональный оттенок. Таксист подговаривает некоторых водителей, разделяющих с ним одну веру, соорудить баррикады вокруг грузовика с водой прямо посередине тоннеля. Эти самые баррикады походят скорее на микрогосударство со своими законами, где обычный таксист и может почувствовать себя главным. При этом не сказать, что он совсем плохой человек! Еще перед ситуацией с баррикадой, когда девочка Ася оказывается рядом с вооруженным психопатом, именно таксист предупреждает ее: «Уходи, девочка», – и голос его звучит резко, как будто он говорит сквозь сжатые зубы: «Тебе тут нечего делать, уходи».
Положительная же вариация – слабохарактерный «маленький», по слову самого автора (вспомним, что эпитет «маленький» сопровождает и таксиста из Андижона), стоматолог, «который за двадцать лет тихой своей практики не резал ничего серьезней десны». С самого начала на его плечи ложится забота о покалеченном юноше из Вольксвагена. Машину раздавило на выезде из тоннеля, в процессе закрытия герметических дверей, почти все пассажиры погибли, кроме юноши-водителя, которого и пытается выходить доктор-стоматолог. И – о чудо: люди в тоннеле готовы помогать, искать лекарства, вступаться за своего доктора, который так убедительно борется против власть имущих в лице женщины из Майбаха, а также разворачивает целый госпиталь, где умело организовывает людей и ресурсы для помощи раненым.
Одной из ведущих тем в «Тоннеле» являются отношения власти и толпы, в описании которых нет-нет да и проглядывает сатира на современность. Например, в то время, пока простой народ вынужден организовывать себе «санитарные зоны» в тоннеле, у старого чекиста-маразматика в Майбахе под средним сиденьем «специально установлен был биотуалет (тайна, разглашение которой могло стоить водителю головы)». Пока люди не понимают, что происходит, борются за еду и воду, у старичка в машине целая фруктовая ваза (как признак неуместной роскоши). Однако персонаж этот не страшен, а смешон в своей клишированности: у него «сухой бумажный голос», он, как и положено всякому чекисту, окутан ореолом всевластия, хотя при этом удивительно беспомощен (даже носит подгузник) и очень капризен. Он все делает руками телохранителя и личной помощницы, идущей «во главе угрюмого своего отряда, как огромная Белоснежка, – босиком, в разорванных брюках, и на гномов с дробовиками ни разу не оглянулась».
Пожалуй, линию отношений народа и власти в «Тоннеле» можно назвать самой слабой и самой натянутой – всевластию старика-маразматика как-то не очень веришь, как не веришь и комфортабельности бункера, куда ведет секретный ход из прожаренного тоннеля. К недостаткам романа также можно отнести кричащий – просто орущий на весь тоннель! – эпиграф из «Повелителя мух» У. Голдинга, навязчивую голливудщину, затянутость, двери-невидимки, которые в сюжете разыгрываются, как рояли в кустах, и оружие, которое бездумно раздают простым гражданам (!). Да и в целом… Слишком уж много нагромождено событий, слишком много разных необычных персонажей оказываются по «счастливой» случайности в одном потоке машин (например, умнейший психопат-манипулятор или обезумевший старец-чекист из Майбаха). Ну, да «Тоннель» и не реализм. Скорее уж, как уже было сказано, – остросюжетные и умелые вариации по кинговскому принципу «что, если…».
При этом, что все же особенно ценно, – перед нами и не фантастика Д. Глуховского из его «Метро 2033» с чудовищами, скачущими по тоннелю. Единственные чудовища, как можно догадаться, – сами люди. Запри людей в замкнутом пространстве, и они друг друга поубивают – вот о чем мы читаем в «Тоннеле».
Но что до кота, кот спасется. А это для многих читателей – самое главное.
- Кинг Стивен. Как писать книги. М.: АСТ, 2021. С. 147.[↩]