Живое наследие
В. Гоффеншефер, Окно в большой мир, «Советский писатель», М. 1871, 424 стр.
Необходимость знать сделанное в пройденное – этот общий принцип всякой серьезной деятельности, конечно же, важен и для литературной критики. Важен по целому ряду причин. И потому, что сама теория предмета немыслима без его истории. И потому, что каждый новый шаг вперед, уточнение, разработка и практическое совершенствование методологии литературного анализа требуют осмысления исторической «толщи» критики. И наконец, просто для того, чтобы, попав в ту или иную литературную ситуацию, не изобретать заново велосипед, не биться над тем, что так или иначе уже было решено критикой ранее.
Труд подобного рода, который бы показал, как в целом становилась, чего достигла советская литературная критика, какие проблемы она решала, над чем размышляла в разные периоды своего развития, – такой обобщающий труд еще не написан. Однако потребность в нем становится все более очевидной. И, отвечая на эту потребность, исследователи берут отдельные эпизоды, отдельные периоды из жизни критики (например, работа Л. Кищинской о становлении идейно-эстетических принципов советской критики в 20-е годы), исследуют отдельные грани, узлы, проблемы, методологические направления (скажем, Д. Ивлев – «Формальная школа и проблема единоцелостного анализа…»). Но чаще всего история критики является перед нами в форме, так сказать, «антологической» – в виде сборников критических статей А. Воровского, С. Динамова, А. Селивановского, В. Полонского, И. Нусинова, Б. Дайреджиева и других, составленных и изданных в течение последних десяти – пятнадцати лет. Смысл и значение этой работы трудно переоценить. И дело не только в том, что составители таких сборников по существу выявляют наиболее значительное, исторически отстоявшееся у каждого из поименованных представителей критического «цеха». Все вместе своей работой они создают у читателя представление, что текущая критика, рожденная в литературных боях, не есть лишь собрание быстро стареющих мнений – в лучшей своей части она сохраняет живое значение, образуя то, что можно с полным основанием назвать советским литературно-критическим наследием.
Вот в этом-то ряду мы видим и изданный в прошлом году сборник критических статей В. Гоффеншефера «Окно в большой мир» (составитель Г. Белая), основные материалы которого относятся к 30-м годам – периоду, когда критика, преодолевая схематические построения, групповые пристрастия предшествующего периода, успешно искала пути более развернутого, объективного, научно обоснованного эстетического анализа. В свете этого общего движения критической мысли подходит к творческому пути В. Гоффеншефера автор вступительной статьи Л. Шубин; он раскрывает, как формировался и расширялся круг идейно-эстетических убеждений критика, как реализовывались они в решении кардинальных проблем реалистического метода, в анализе многообразных явлений искусства социалистического общества.
Одной из основных особенностей критического «почерка» В. Гоффеншефера (что справедливо отмечено в статье) является его настойчивое тяготение к критике строгой, опирающейся на прочный теоретический фундамент. Показательно внимание В. Гоффеншефера в 20-е годы к эстетическому наследию Плеханова; заслуживает пристального внимания огромная, продолжавшаяся всю жизнь работа, посвященная исследованию истории, практики и теории марксистской критики. Труды В. Гоффеншефера, связанные с осмыслением идейно-эстетических взглядов критика-марксиста Доля Лафарга, с переводом его статей, ярко рисуют нам облик ученого, теоретика, литературоведа. Эта сторона деятельности В. Гоффеншефера делает понятными тон и стиль статей самого критика, начисто лишенных эмоциональной размытости, отличающихся четкостью построения, особенной подчиненностью материала проблеме, частыми экскурсами в эстетику и философию.
Как раз в этот период В. Гоффеншефер особенно часто и охотно писал о художественных явлениях текущего момента, выступал, как тогда говорили, в роли конкретного критика. Его статьи, посвященные «Капитальному ремонту» Л. Соболева, «Тихому Дону» М. Шолохова, «Цусиме» А. Новикова-Прибоя, «Дню второму» И. Оренбурга (включенные в настоящий сборник), конечно же, рассматривали особенности этих произведений, качество их идейно-образной структуры, но они никогда не сводились к поверхностному комментарию, к простому выставлению той или иной сиюминутной оценки. В статьях решались существенные теоретические вопросы. И говоря, например, о романе «Похищение Европы» в статье «Идея и персонаж», В. Гоффеншефер считал нужным – в соответствии со взятой на себя задачей – разработать теоретические требования художественности, исследовать закономерность образного выражения содержания в искусстве. Эта работа осуществлена на серьезном уровне, с привлечением «тяжелой артиллерии» – высказываний из Гегеля, Бальзака и т. д., что придает анализу весомость и убедительность.
Следует отметить и то, что литература никогда, не ограничивалась для В. Гоффеншефера ее «верхним», продолжающим Лорнироваться пластом, хотя о нем он писал и говорил, пожалуй, более всего. И хотя как раз этому критику принадлежит статья «Соревнование с действительностью», где автор горячо призывает литературу опережать реальность, «угадывать в ней то, чего… еще нет, но что будет», он почти всегда не менее настойчиво включает в свои статьи исторические параллели, ищет в искусстве прошлых эпох прецеденты для объяснения и утверждения или, напротив, для критики современных художественных явлений.
В одной из своих статей, полемически названной «О «мелочах» (1934), критик так сформулировал девиз своей практической деятельности: «Ниодной конкретной критической работы без разрешения методологической проблемы и ни одной теоретической работы, не основанной на конкретном аналитическом материале. Как пишут некоторые наши критики? Они прочитывают книгу и пишут о ней как о явлении, изолированном и от остальных литературных явлений, и от творческого пути писателя, и от литературной проблематики. Они пишут о книге «самой по себе», не пытаясь обобщать анализ, увязать книгу с аналогичными явлениями в настоящем и в прошлом» 1. В. Гоффеншефер как раз искал исторические связи, искал возможности обобщить сделанные наблюдения, показать закономерности развития в новых условиях целых жанров («Судьбы новеллы»), рассмотреть пути художественного воплощения новой личности, рожденной социалистическим строем («День второй» И. Эренбурга), выдвинуть проблему глубинных связей мировоззрения и мастерства (статьи о «Тихом Доне» М. Шолохова).
Такого рода статьи, выявляющие важные стороны критического метода В. Гоффеншефера, статьи, которые сохраняют свое значение и поныне, составляют основной корпус рецензируемого сборника. В этом следует видеть, на наш взгляд, положительный итог проделанной составителем работы.
Конечно, подчеркивая сильные стороны критической практики В. Гоффеншефера, нельзя умолчать о том, что исследователь не избежал, как говорит автор вступительной статьи, «крайностей» литературной жизни 20- 30-х годов (речь идет о социологических упрощениях). Отчетливо понимая, что такие издержки не главное, не следует тем не менее оставлять их за пределами рассмотрения, причем не только потому, что сам портрет критика теряет от этого в своей полноте – в этом случае просто менее ясным будет наше представление о статьях критика, о том движении, которое в них происходило.
Шаль, что в книге не выдержан строго хронологический принцип расположения материала, ибо такая последовательность могла бы нести в себе дополнительную информацию о пути критика не только в плане общем, идейно-теоретическом, но и в плане развития конкретной критической методологии. На наш взгляд, это движение шло путем поисков более точного, более гибкого и совершенного соотношения дедукции и анализа, теоретического «мозга» и «мяса» – непосредственного исследования художественного текста. Безупречный логический стержень статей В. Гоффеншефера, случалось, делал иные из них слишком «жесткими», слишком выстроенными вокруг проблемы, слишком решительно отсекающими все другие возможные варианты, которыми всегда так богаты и жизнь и искусство.
С этой точки зрения собранные в заключительном разделе сборника статьи мемуарного характера о В. Маяковском, Ф. Гладкове, А. Кешокове представляются важным завершающим звеном книга, где, по сути, подводятся некоторые итоги методологическим исканиям критика. Едва ли следует утверждать, как это делается во вступительной статье, что мемуарные материалы воспринимаются «неожиданно даже для многих давних читателей этого критика»; напротив, они закономерны. Они не являют вам «нового» В. Гоффеншефера; как всегда у этого критика, они отягчаются зоркостью взгляда и силой мысли, но самая эта мысль предстает не в виде выдвинутого на авансцену императива – она органичнее, чем в ранних работах критика, сплавляется с богатым индивидуальным творческим обликом того или иного художника.
В этой нужной и хорошей книге хотелось бы видеть не только вступительную статью, но и постатейный комментарий. Ценность такого комментария – в воссоздании реальной исторической ситуации, связанной с появлением той или ивой работы критика, во включении ее в контекст литературного развития, эстетической и идейной борьбы определенного времени.
И еще. Читателю хотелось бы видеть не только предложенное в сборнике, но и представить весь объем сделанного, написанного, произнесенного критиком. Нельзя в связи с этим не вспомнить, как сам В. Гоффеншефер, мечтал о «культурно поставленной критической работе», в которой «библиография является одним из первых подсобных орудий» («О «мелочах»); нельзя не вспомнить и того, что одна из заметных статей критика посвящена анализу библиографических трудов о советской литературе, принадлежащих Н. Мацуеву.
Развернутой библиографией статей критика необходимо было бы снабдить и данную книгу, и все другие аналогичные сборники критических статей, которые уже появились и, несомненно, появятся еще. В этом случае их назначение – выявить главное и живое, осмыслить разбросанное по журналам я сборникам, отдельным книгам, ставшим ныне уже библиографической редкостью, критическое наследие – осуществилось бы еще более Полио.
- »Литературная газета», 30 июня 1934 года. [↩]