Юлия Кристева. Избранные труды: Разрушение поэтики

Достоинства сборника очевидны: это подбор интересного, разнообразного материала, тщательно выполненные переводы, замечательный предметный указатель. Жаль только, что в томе нет статьи о творчестве Кристевой, которая показывала бы социальный и исторический контекст, вписывала представленный в книге ранний период в общую траекторию ее исследовательского пути. Это пожелание можно было бы отнести ко всей серии в целом: наличие пояснительных статей помогло бы ввести новый трудный материал в современную русскую культуру.

Прошло почти 40 лет с тех пор, когда болгарская студентка, обладавшая не только солидным багажом знаний, но и ярким социальным темпераментом, приехала во Францию жить и работать. Тексты, собранные в томе, вышли из печати в 1966 – 1969 годах, когда их автору не было и 30 лет. Она продолжала учиться, но уже и сама учила, приехав во Францию не с пустыми руками. С пристрастием образцовой ученицы она жадно впитывала новый интеллектуальный опыт, в котором были и левые убеждения, и интерес к ленинизму, потом к маоизму, и увлечение концептуальным экспериментаторством Лакана, и согласие с альтюссеровскими призывами к построению на месте буржуазных идеологий новых гуманитарных наук, и прежде всего – материалистической гносеологии.

В книге три связанных между собою раздела – о семиотике (сборник статей «Семиотика: исследования по семанализу»), о романе («Текст романа») и о Бахтине (вступительная статья к переводу его «Проблем поэтики Достоевского» под заглавием «Разрушение поэтики», которое стало заглавием всей книги¹).

Семиотика. Книга о семанализе – сборник статей, написанных в тот период, когда семиотика – и во Франции, и в СССР – тесно связывалась со структурализмом. Увлеченные политикой, французские интеллектуалы видели в ней не только инструмент познания, но и средство преобразования общества. Если принять, что язык есть нечто вроде «базиса в надстройке», тогда в преобразованиях языка виделось то, что способно перевернуть (буржуазную) надстройку с ее идеологиями. Трактуя семиотическую проблематику, Кристева выдвигает особое понятие – «семанализ». Это – многогранная инстанция. Семанализ – это часть семиотики, которая способна к критике и самокритике; это место, где продумываются механизмы означивания; это метод выработки связей между научными дисциплинами – социологией, психологией, лингвистикой. Семанализ позволяет изучать те виды означающей деятельности, которые способны нарушать языковые табу, пробивать бреши в грамматических структурах, по-новому формулировать семантические законы. Он выполняет и политическую функцию: помогает строить пока еще не существующую материалистическую гносеологию, нужную для всех наук и дисциплин, даже если они этого и не осознают.

Семанализ имеет дело с текстами. Текст – это не просто набор знаков: он существует одновременно и в материи языка, и в социальной истории. Текст не равен литературному произведению или какому-то языковому фрагменту.

1. Kristeva J. Une poetique ruinee //Mikhail Bakhtine. La poetique de Dostoevski. Presentation de Julia Kristeva. P., 1970. Если подчеркнуть в этом заглавии не действие, а результат, то получится «поэтика в руинах».[↩]