Т. Браун. Hydriotaphia: погребение в урнах, или Рассуждение о погребальных урнах, недавно найденных в Норфолке, 1658

Т. Браун. Hydriotaphia: погребение в урнах, или Рассуждение о погребальных урнах, недавно найденных в Норфолке, 1658 / Перевод В. Ю. Григорьева. Екатеринбург: Уральский университет, 2013. 200 с.

Добротные академические издания таких редких авторов, как Томас Браун, в России сейчас появляются нечасто. И уже это обстоятельство должно привлечь внимание к книге, которую выпустило издательство Уральского университета.

Имя сэра Томаса Брауна не известно современному читателю, да и специалистам по английской литературе приходится напрягаться, чтобы припомнить хотя бы какую-то информацию об этом авторе. Если и удается что-то вспомнить, то воспоминания эти ассоциируют творчество Брауна со своеобразной «литературной археологией»: нечто странное, курьезное и далекое от привычных читательских стандартов. Однако, как ни парадоксально, в поле притяжения этого писателя оказалось большое количество литераторов разных эпох с громкими именами: Дж. Драйден, С. Джонсон, С. Т. Колридж, Ч. Лэм, Г. Д. Торо, Г. Мелвилл, Э. Дикинсон, В. Вулф, Дж. Б. Пристли, Х. Л. Борхес, У. Стайрон и многие другие. Самуэль Джонсон (1709-1784), известный критик, журналист, составитель знаменитого словаря английского языка, в свое объемное «Жизнеописание английских поэтов» включил лишь одного автора, который не писал стихов, — Томаса Брауна.

Оставил Браун свой след и в английском языке. По подсчетам специалистов, он ввел в оборот более сотни новых слов. Среди них hallucination (галлюцинация), suicide (самоубийство), compensate (компенсировать), medical (медицинский), literary (литературный). Принадлежит ему авторство и такого известного слова, как electricity (электричество).

Большую часть жизни Томас Браун прожил в старинном городке Норидже, где занимался врачебной практикой. Не чуждо ему было и литературное творчество. Первое сочинение «Religio Medici» («Религия доктора») он закончил в 1635-м, но опубликовал только в 1643 году. Трактат сразу же обрел популярность, был переведен на латынь и несколько европейских языков.

Многие черты писательской манеры Брауна определись уже в этом произведении. Сложная вязь его мысли чем-то напоминает стиль Монтеня. Хотя «Religio Medici» поделен на разделы, уловить логические основания композиции очень сложно. Автор обращается к какой-то идее и, развивая ее, вроде бы должен прийти к определенному заключению, но ход его рассуждений перебивается многочисленными отступлениями, когда же он возвращается к исходному тезису и продолжает анализ, то направление несколько меняется, и намечавшийся поначалу вывод уже не столь очевиден. Возникающие в рассуждениях противоречия его не волнуют и не смущают. Парадоксальность мысли дает основание некоторым исследователям сопоставлять его произведения с прозой Джона Донна.

Поводом к написанию «Погребения в урнах» стала находка на поле неподалеку от Нориджа — около полусотни древних урн с пеплом умерших и предметами, которые, очевидно, необходимы были для погребального ритуала. В результате появилось нечто среднее между антропологическим исследованием и религиозной медитацией. Кроме того, избранная тема дает возможность автору обратиться к вечным вопросам бытия: в чем предназначение человека? чем определяется ценность его земного существования? что ожидает его после смерти? Браун проявляет необычайную эрудицию, описывая погребальные обряды в разных странах и в разные времена. Он с элегантной легкостью использует самые разнообразные источники: литературные и исторические сочинения, религиозные тексты и археологические изыскания, мнения ученых и суждения теологов.

Повествование его развивается столь же причудливо, как и в «Religio Medici», оно без всякого насилия соединяет предметы далекие и не похожие друг на друга. Автор виртуозно меняет стилистические регистры. Под его пером рождаются замысловатые картины, где за суетным и временным почти всегда проглядывает вечность. Сложный ритм и изощренная звукопись оказывают почти гипнотизирующее воздействие на читателя. Оригинальность взгляда на мир и причудливый орнаментальный стиль приближают прозу Брауна к лучшим образцам поэзии. Именно эти качества побудили В. Григорьева взяться за перевод «Погребения в урнах». Сам он признается, что толчком послужили строки из статьи Д. Мирского: «Браун был изысканнейшим прозаиком. Проза его сложно и утонченно ритмична <…> Особой ритмичности и словесной утонченности проза Брауна достигает в книге> «Гидриотафия, или Погребение в урнах»» (c. 3).

Нужно отдать должное здравомыслию В. Григорьева: он понял, что передать все стилистические изыски Брауна в переводе ему вряд ли удастся (хотя выполнен он очень профессионально), и параллельно переводу дал английский текст. Основному содержанию «Погребения в урнах» предшествует вступительная статья доктора филологических наук О. Сидоровой. Кроме того, каждая глава сопровождается развернутыми комментариями, которые служат лишним подтверждением обширности познаний и исключительной эрудиции сэра Томаса Брауна.

В. ГАНИН