Сигнал неблагополучия

«Научитесь делать черную работу в науке, – писал незадолго до смерти И. Павлов, обращаясь к молодежи. – Изучайте, сопоставляйте, накопляйте факты. Как ни совершенно крыло птицы, оно никогда не смогло бы поднять ее в высь, не опираясь на воздух. Факты – это воздух ученого. Без них вы никогда не сможете взлететь. Без них ваши «теории» – пустые потуги» ¹

Жизнь и деятельность наших крупнейших ученых говорит о том, как бережно они относились к фактам и как тщательно их анализировали, считая, что только на прочной фактической основе могут возникнуть полноценные выводы и обобщения. Вспомним того же Павлова, Менделеева.

Между тем во многих литературоведческих работах фактические ошибки встречаются, увы, слишком часто. Иногда они являются следствием элементарной неосведомленности; в других случаях возникают в результате невнимания и даже высокомерного презрения к «мелочам»: мое, мол, дело высказать мысль, создать концепцию, а стоит ли тратить драгоценное время на скучную и надоедливую проверку фактов, нередко почерпнутых к тому же из третьих рук? Пренебрежение к точности представляет собою абсолютно ненормальное явление, с которым следует бороться. Думаю, что оно стало чересчур распространенным, чтобы не обращать на него внимания.

Нижеследующие заметки основаны на круге чтения последнего времени и, конечно, в этом отношении субъективны по отбору материала. А читал я, естественно, главным образом о той эпохе русской литературы (отчасти и театра), которая находится в сфере моих интересов. Допускаю, что в других областях дело обстоит более благополучно.

В этих заметках я сознательно воздерживаюсь от общей оценки работ, о которых идет речь. Среди них имеются талантливые и серые, добротные и крайне неряшливые, вносящие в наши представления новые мысли и наблюдения и перепевающие давно известное, но все они рассмотрены только с одной стороны – их фактической точности. Я привел в статье лишь часть обнаруженных мною погрешностей; их перечень можно было бы намного увеличить.

1

Иногда мы сталкиваемся со ссылкой на несуществующие произведения. Так, в книге А. Аникста «Теория драмы в России от Пушкина до Чехова» («Наука», М. 1972, стр. 637) указана статья Чернышевского о пьесе Островского «Бедная невеста». Такой статьи у Чернышевского нет. Чернышевский писал о пьесе «Бедность не порок», а о «Бедной невесте» писал Тургенев. В. Кулешов в своей «Истории русской критики XVIII-XIX веков» («Просвещение», М. 1972, стр. 400) в главе, посвященной теории русского «натурализма», упоминает о В. Авенариусе, «авторе порнографических романов «Бродящие силы», «Современная идиллия», «Поветрие». Но это не три, а два произведения: «Современная идиллия» и «Поветрие». После опубликования в журналах они были выпущены отдельной книгой под общим названием: «Бродящие силы. Две повести». На стр. 380 той же книги мы узнаем о двух статьях П. Лаврова «Последовательные люди» и «Кому принадлежит будущее», в которых он писал о том, что «наша социальная революция должна выйти не из городов, а из сел». Однако это не две статьи, а две редакции одной статьи. Первая предназначалась для петербургского журнала «Дело» и в 1872 году была запрещена цензурой; она опубликована в 1932 году в сборнике «Звенья» (т. I). Вторая в переработанном виде под заглавием «Кому принадлежит будущее? Разговор последовательных людей» появилась за границей в 1874 году во втором томе выходившего под редакцией Лаврова сборника «Вперед».

Нередко искажается заглавие произведения, В книге А. Клинчина об известном провинциальном артисте Н. Х. Рыбакове первая появившаяся в печати пьеса Островского озаглавлена «Картины московской жизни» («Николай Хрисанфович Рыбаков», «Искусство», М. 1972, стр. 64), Но называлась она не «Картины московской жизни», хотя действие в ней и происходит в Москве, а «Картина семейного счастья» (при перепечатке ее в «Современнике» заглавие изменено на «Семейная картина»). В книге В. Носовой о В. Комиссаржевской (серия «Жизнь замечательных людей», М, 1964, стр. 237) трагедия Ф. Сологуба «Дар мудрых пчел» фигурирует под заглавием «Для мудрых пчел», В книге М. Горячкиной «Сатира Лескова» (Изд. АН СССР, М. 1963, стр. 50) лесковские «Печерские антики» превратились в «Русские антики». Прокламация Писарева, за которую он был посажен в Петропавловскую крепость, не имела заглавия «Русское правительство под покровительством Шедо-Ферроти», как говорится в книге В. Алексеева «История русской журналистики (1860 – 1880 годы). Пособие для заочников» (Изд. ЛГУ, 1963, стр. 52). Так называлась другая прокламация, появившаяся незадолго до этого и принадлежавшая П. Мошкалову. Прокламация же Писарева вообще не была озаглавлена.

Следует ли говорить о том, что особенно нетерпимы ошибки и всякого рода промахи в учебниках и учебных пособиях, где все до мельчайшей детали должно быть точно. Ведь ошибки учебника сразу получают массовое распространение, и неловко становится, когда в подтверждение нелепостей, которые подчас приходится слышать на студенческих экзаменах, тебе показывают книги, откуда эти нелепости заимствованы. Между тем в «Истории русской литературы второй половины XIX века» под ред. проф. Н. Кравцова («Просвещение», М. 1966), которая получила весьма положительную оценку в печати и к которой придется еще не раз возвращаться, они, к сожалению, не единичны. В частности, роман А. Шеллера-Михайлова «Жизнь Шупова, его родных и знакомых» переименован в «Жизнь Щапова» (стр. 46), рассказ В. Слепцова «Питомка» – в «Питомник» (стр. 47), рассказ В. Гарпшна «Художники»- в «Художник» (стр. 371), хотя смысл его и заключается в противопоставлении двух типов художников.

Подчас указывается не соответствующее действительности место опубликования произведения. Л. Беляева утверждает, что А, Майков включил в свой сборник «1854-й год»»печально знаменитое стихотворение «Коляска», в котором прославлял Николая I («Д. Д. Минаев-критик» – «Ученые записки Казанского педагогического института», вып. 64. «Русская литература и освободительное движение», сб. I, Казань, стр. 41). Стоит взять в руки сборник, чтобы убедиться, что этого стихотворения в нем нет. Не печаталось оно и в других сборниках и прижизненных собраниях сочинений Майкова. По свидетельству Я. Полонского, поэт скоро раскаялся в своих «похвальных… одах» и говорил: «Я был просто дурак, когда видел что-то великое в Николае. Это была моя глупость, но не подлость» ². Только в 1913 году «Коляска» была включена в собрание сочинений Майкова. Таким образом, этот, казалось бы, мелкий факт (где и когда напечатано стихотворение) приобретает известное значение в литературной биографии Майкова.

Странные казусы происходят и с автором того или иного произведения – рассказа, стихотворения, сценария, статьи. Недавно мне довелось прочитать книгу «Ле Шануа. Очерк творчества, сценарии, выступления» («Искусство», М. 1972). Здесь помещен сценарий «Дело доктора Лорана». Об авторе этого сценария говорится в трех местах – и все по-разному. В тексте (стр. 168) назван Ле Шануа, в оглавлении – А. Жоффе и Ле Шануа, в справке о фильме в отделе «Фильмография» (стр. 270) – Ле Шануа и Р. Баржавель. Чему же верить?

Из книги А. Спасибенко «Писатели – народники» («Просвещение», М. 1968, стр. 144) мы узнаем, что в 1862 году в журнале Л. Толстого «Ясная Поляна» появился не только рассказ Глеба Успенского «Михалыч» (под его обычным в те годы псевдонимом «Г. Брызган»), но и его очерк «Акимка» за подписью «Печкин». Если у А. Спасибенко имеются какие-нибудь существенные аргументы в пользу авторства Г. Успенского, следовало бы поделиться ими с читателями. Ведь псевдоним «Печкин», как известно, принадлежит двоюродному брату Г. Успенского – писателю Николаю Успенскому, который, кстати сказать, был в это время учителем яснополянской школы; благодаря ему «Михалыч» и попал, по-видимому, на страницы толстовского журнала.

Н. Гаранина («Театрально-критическая деятельность А. Н. Плещеева»- «Вестник Московского университета», 1960, N 4, стр. 60) известную пьесу Островского и Н. Я. Соловьева «Дикарка», печатающуюся в собраниях сочинений Островского, приписала В. Крылову. В. Вильчинский в книге о Н. Павлове («Николай Филиппович Павлов», «Наука», Л. 1970, стр. 157) утверждает, что автором «Казацких стихотворений» (а не «стихов») является Николай Курочкин.

Принадлежат же они его брату, редактору «Искры» Василию Курочкину и вошли в прижизненное собрание его стихотворений и в советские издания тоже.

Л. Евстигнеева в книге «Журнал «Сатирикон» и поэты-сатириконцы» («Наука», М. 1968, стр. 332) касается полемики В. Князева с Сашей Черным: «Князев необоснованно обвинял поэта в очернительстве… Поучая Сашу Черного, Князев писал:

Не дай бог никого сравнением обидеть,

Но как же критика Хавроньей не назвать,

Который что ни станет разбирать,

Имеет дар одно худое видеть».

Наивный читатель может, чего доброго, поверить, что эти строки действительно написаны Князевым. Но это все-таки не вполне точная цитата из басни Крылова «Свинья», и Князев мог только применить ее к Саше Черному.

На страницах даже солидных работ возникают и совсем таинственные авторы.

«Газета А. А. Краевского «Голос», – читаем в книге Л. Варустина «Журнал «Русское слово» (1859 – 1866)» (Изд. ЛГУ, 1966, стр. 149), – печатала цикл писем своего корреспондента В, Л. (т. е. Н. М. Леонтьева) о провинции, полных мелких обличений и крупных надежд на наступающий рассвет новой жизни». Кто же, однако, этот Н. М. Леонтьев? Да никто. Инициалами В. Л. подписывал свои статьи в «Голосе» его постоянный сотрудник, а одно время и помощник Краевского В. Н. Леонтьев, о чем свидетельствует он сам³ и что указано в словаре псевдонимов И. Ф. Масанова.

В книге А. Аникста, в главе «Горе от ума» в оценке критики 20 – 30-х годов», имеется подглавка, посвященная статье В. А. Уварова (стр. 28 – 29). А. Аникст ее подробно пересказывает и высоко оценивает. Но опять-таки, кто этот загадочный В. А. Уваров, о котором до сих пор ничего не было слышно? Обращаемся к «Московскому телеграфу» Н. Полевого, где статья была опубликована. Она подписана инициалами: В. У. Но стоило обратиться к словарю псевдонимов, чтобы узнать, что статья принадлежит известному в свое время писателю, автору повести «Киргиз-Кайсак» В. А. Ушакову, Это указано, впрочем, и в сборнике «А. С. Грибоедов в русской критике», по которому цитирует статью А. Аникст⁴.

А. Новиков в книге «Нигилизм и нигилисты» (Лениздат, 1972, стр. 62) останавливается на статье А. Графова «Любовь и нигилизм», напечатанной в журнале «Русское слово» в январе 1863 года. Но и Графов – лицо мифическое. Статья подписана: «А. Г-фов.»; ее автор – журналист 1860-х годов А. С. Гиероглифов.

И еще один эпизод, связанный с авторством, но совсем другого рода. Н. Карпов, занимающийся архивными разысканиями «вольной русской поэзии», в статье «Нелегальная поэзия революционных народников в борьбе с церковно-религиозной идеологией» сообщает: «В ЦГАОРе – в тетради, вошедшей в вещественные доказательства Л. А. Спасского, есть стихотворение неизвестного автора «Господь, твори добро народу…» (1870-е годы):

Господь, твори добро народу,

Благослови народный труд…»

И дальше следуют остальные десять строк («Историко-литературный сборник», Калуга, 1970, стр. 91). Этот «неизвестный автор»- Некрасов, а стихотворение, начинающееся приведенными строками, печатается во всех собраниях его стихотворений. Называется оно «Гимн» и входит в цикл «Песни» (1866).

2

В некоторых работах даже элементарное содержание произведения передается не вполне точно, а иногда и совсем неточно. Неверно характеризуется жанр произведения, его творческая история.

Известно, что в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» первоначально предполагалась встреча крестьян, споривших о том, «кому живется весело, вольготно на Руси», с чиновником, купцом, царем. Это отразилось в прологе: «Роман сказал: помещику, Демьян сказал: чиновнику» и т. д. Известно также, что часть замысла осуществлена не была. Не состоялась и встреча с чиновником. Сохранились только краткие черновые записи в стихах и прозе, относящиеся к ней. Некрасов писал: «После сцены сибирской язвы, под утро, среди этой обстановки – вопрос крестьян к исправнику, рассказ его, которым я поканчиваю с тем мужиком, который утверждал, что счастлив чиновник«. Все это приводится обычно в примечаниях к «Кому на Руси…». Но Ф. Журко, автор книги «Поэма Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» («Просвещение», М. 1968, стр. 11), думает иначе. Он утверждает, что в первой части описана встреча с чиновником. Тщетно было бы искать ее в поэме, если на называть встречей беглое упоминание в главе «Пьяная ночь»:

«Посторонись, народ!»

(Акцизные чиновники

С бубенчиками, с бляхами

С базара пронеслись.)

Из книги В. Лилина «Иван Александрович Гончаров», которая, как обозначено в подзаголовке, является «пособием для учащихся» («Просвещение», Л. 1968, стр. 90), мы узнаем, что отдельные черты Е. Майковой писатель «воплотил в Вере… в первых двух частях романа». Не вхожу в обсуждение вопроса по существу⁵. Но В. Лилин, очевидно, забыл, что в первой части «Обрыва» Вера – совсем маленькая девочка, «лет шести с небольшим». Кстати сказать, одну из героинь «Обрыва» зовут не Софья Андреевна, как указано на стр. 76, а Софья Николаевна Беловодова и соответственным образом названы главы из романа, напечатанные в 1860 году в «Современнике».

Разбирая роман Писемского «Люди сороковых годов», А. Рошаль отмечает, что примерно в то же время эпоха 40-х годов привлекла внимание и некоторых других писателей. Однако в их произведениях были, по ее мнению, совершенно обойдены общественное движение, общественная атмосфера этого десятилетия. К числу таких произведений А. Рошаль относит роман П. Альминского «Алексей Слободин» («Писемский и революционная демократия», Азербайджанское гос. изд-во, Баку, 1971, стр. 93). Конечно, «Алексей Слободин» не отличается большими художественными достоинствами, но не следует все же забывать, что в нем изображен кружок петрашевцев, а автор его – в прошлом петрашевец: ведь П. Альминский – псевдоним А. Пальма⁶.

В учебнике под ред. Н. Кравцова (стр. 362) указано, что статья П. Ткачева «Салонное художество» написана о «Войне и мире». Не о «Войне и мире», а об «Анне Карениной».

В учебнике Г. Поспелова («История русской литературы XIX века (1840 – 1860 гг.)», изд. 2-е, испр. и доп., «Высшая школа», М. 1972) нет таких грубых ошибок, но кое-что все же вызывает удивление. Анализируя вслед за пьесой Островского «На всякого мудреца довольно простоты» его же «Горячее сердце», Г. Поспелов пишет, что драматург «обратился к жизни провинциального, пореформенного купеческо-чиновничьего городка», что, так же как в «Мудреце», «он взял за основу пьесы изображение местных тузов и также разоблачил в их характерах некоторые злободневные социально-политические черты» и что в наибольшей степени «это удалось ему осуществить в изображении городничего, представителя местной реакционной власти» (стр. 427 – 428). Но как же это согласуется со следующим обстоятельством? «Горячее сердце» написано в 1868 и напечатано в 1869 году. И в первой же ремарке сказано: «Действие происходит лет 30 назад» ⁷, то есть относится примерно к 1830-м годам, а не к пореформенному времени. Да и городничий – атрибут дореформенной эпохи (должность городничего была упразднена в 1862 году). Если Г. Поспелов считает, что сквозь дореформенные нравы и порядки просвечивают пореформенные, то так и следовало сказать.

А вот пример того, как содержание произведения или его отдельных эпизодов несколько трансформируется (часто бессознательно) для подтверждения предвзятой мысли, в угоду концепции. Говоря о том, что монологи тургеневских персонажей нередко переводятся «в косвенную речь, эмоционально окрашенную и отчасти воспроизводящую голос героя», то есть о несобственно-прямой речи, С. Шаталов касается между прочим третьей главы «Рудина». Вспомним: «А Рудин заговорил о самолюбии, и очень дельно заговорил. Он доказывал, что человек без самолюбия ничтожен» и т.

1. И. П. Павлов, Избр. произведения, Изд. АН СССР, М. 1949, стр. 19.[↩]
2. »Голос минувшего», 1919, N 1 – 4, стр. 107. Запись в дневнике Полонского от 6 декабря 1855 года. [↩]
3. См. «Знакомые. Альбом М. И. Семевского», СПб. 1888, стр. 10.[↩]
4. Обращение к словарю псевдонимов помогло бы также расшифровать псевдонимы «С. Печорин» (стр. 517), «С. Васильев» (стр. 533), «Сергей Глаголь» (стр. 594). Это: С. А. Сафонов, С. В. Флеров, С. С. Голоушев.[↩]
5. См. об этом: О. М. Чемена, Создание двух романов. Гончаров и шестидесятница Е. П. Майкова, «Наука», М. 1966; подробный критический разбор этой работы дан в кн. Н. К. Пиксанов, Роман Гончарова «Обрыв» в свете социальной истории, «Наука», Л. 1968, стр. 182 – 198.[↩]
6. В той же книге (стр. 95) говорится, что в пору написания и печатания романа было запрещено самое упоминание имени Герцена в печати. Это неверно. Такое распоряжение действовало только до 1862 года. Неверно также, что до Писемского, опубликовавшего в 1863 году в «Русском вестнике» роман «Взбаламученное море», в журнале Каткова стал сотрудничать Лесков (стр. 89). Он начал печататься в «Русском вестнике» значительно позже – в самом конце 1860-х годов.[↩]
7. Забыл об этой ремарке и Б. Алперс («Театр», 1972, N 11, стр. 121), говоря о «пестрой галерее сатирических портретов хозяев собственнического мира, действующих в обстановке пореформенных лет». На первом месте в этой галерее «финансовые воротилы из подрядчиков вроде гомерического безобразника Хлынова в «Горячем сердце».[↩]