С. И. Кормилов. История русской литературы ХХ века (20–90-е годы): основные тенденции
20 июня 2020 года не стало профессора МГУ Сергея Ивановича Кормилова. Книга, о которой здесь пойдет речь, вероятно, стала последним его крупным трудом.
В рецензируемом издании указано, что его жанр — учебное пособие для бакалавриата и магистратуры, хотя, по сути, это монография, которая будет интересна далеко не только бакалаврам и магистрам. Впрочем, им было бы полезно увидеть, что «литвед» можно обозревать и вот так — стереоскопически, то есть, как отметил рецензент С. Пинаев, «по всем основным параметрам теории литературы» (см. заднюю обложку книги).
Сверхзадача автора — построить теоретическую историю русской литературы ХХ века. Это попытка подойти к русской литературе комплексно: осветить проблему с целого ряда ракурсов. Такой сверхзадаче подчинена и необычная структура книги: здесь нет традиционного деления на периоды или перечисления основных имен, хотя, конечно, и классики (см. главу 5), и стадиальность (глава 3) выделены в отдельные разделы. Помимо этого есть еще история литературной критики (глава 4) и литературоведения (глава 6), а также, условно говоря, формальные вопросы: соотношение стиха — прозы, жанров — родов (глава 2).
Первая же глава посвящена общей проблеме теоретической истории. Здесь говорится о трех ветвях русской литературы: официальной советской, эмигрантской и «задержанной», то есть о «внутренней эмиграции» — о том, что писалось на родине, но без надежды на публикацию. По мысли автора книги, все три ветви дали замечательные произведения. При этом данные направления «эволюционируют по нисходящей от 20-х к 50-м гг., а во второй половине века медленно поднимаются, достигая неплохого уровня, но едва ли сопоставимого с уровнем классики ХХ века» (с. 44).
В основной теоретической главе также речь идет о направлениях в русской литературе, о разных подходах к их определению и сложностях при объективации этих различных литературных школ и методов (критический реализм, экспрессионизм, авангард, соцреализм и т. д.). Причем даются не просто дефиниции этих направлений, течений, методов, но и динамика их развития, сложности при маркировании конкретных произведений этими ярлыками — «измами».
Книга подкупает своим ракурсом: С. Кормилов стремится быть «над схваткой», указывая на литературные и окололитературные полемики разного времени, оставаясь вне какой бы то ни было общественно-политической или клановой ангажированности. Достается всем: и центристам, и либералам, и коммунистам, последним больше, но, видимо, не в связи с политическими пристрастиями автора (хотя Великую Октябрьскую он называет-таки «октябрьским переворотом»), а сообразуясь с количеством окололитературных «деяний» тогдашней власти (судьбы Гумилева, Мандельштама, Б. Корнилова, Пильняка и др.).
Позиция С. Кормилова — не сглаживать острых углов, но и не уничтожать критикой даже тех, кто в угоду конъюнктуре покривил душой. О ком бы ни заходила речь, в книге нет идеализации и придыхания. Более того, иногда может показаться, что автор намеренно стремится пролить свет на самые темные эпизоды русской классики ХХ века, коснуться самых скандальных вопросов. Например, исследуется отношение к Сталину разных художников слова: с одной стороны, говорится о том, как были очарованы «гением всех времен» Пастернак, Булгаков и прочие, с другой — С. Кормилов приводит, например, такую самоаттестацию одного из, на первый взгляд, самых ярких конформистов от литературы: «Я теперь не Алексей Толстой, а рабкор-самородок Потап Дерьмов» (с. 26).
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
Статья в PDF
Полный текст статьи в формате PDF доступен в составе номера №1, 2021