№9, 1959/От редакции

Распятое солнце Анри Лефевра

По словам Плутарха, Тита Ливия, Цицерона и некоторых других древних авторов, Катон Утический каждое свое общественное выступление заканчивал призывом разрушить Карфаген. С тех давних пор выражение «Carthaginem esse delendam» («Карфаген должен быть разрушен») вошло в поговорку. Его применяют, например, к маньякам, одержимым какой-либо бредовой идеей и твердящим одно и то же ни к селу, как говорится, ни к городу. В наши дни у старика Катона появился серьезный соперник. Анри Лефевр, философ, подвизавшийся на ниве критики, или, скорее, литературный критик, претендующий на роль философа, широко известный частой сменой своих взглядов, теперь каждое свое печатное выступление начинает или заканчивает анафемой по адресу социалистического реализма, мало заботясь о том, связано ли это с темой его статьи или нет.

Так, в одной из последних своих статеек, напечатанной в журнале «Тан Модерн» («Новые времена») 1

… Но начнем, как говорится, по порядку.

Когда года два назад Анри Лефевр начал лихую ревизию литературных, эстетических, философских положений, до того им разделяемых, его выступления вызвали некоторое оживление в определенных кругах. К его словам прислушивались особенно те, для кого слова эти были желанны. Теперь же Лефевр уже выполнил свою незавидную роль, и его боевой пыл поугас. Ему ничего другого не остается, как предаваться лирическим излияниям, посыпать главу пеплом и заниматься скрупулезным самоанализом.

Анри Лефевр назвал свою статью довольно крикливо и броско: «Распятое Солнце». Чему же посвящена эта статья, и какое солнце Лефевр собирается распять?

Автор переносит нас в годы своего детства, подробно и нудно, на многих страницах рассказывает о своих юношеских религиозных сомнениях, о том богоискательстве и богостроительстве, которое привлекало к себе Лефевра на всем протяжении его жизненного пути. После религиозных сомнений пришло чтение Ницше и Фрейда. Перед ними поблекли тени великих французских философов-материалистов, которые одно время увлекали молодого Лефевра. Столь же решительно и поспешно отмежевывается он и от Гегеля. «Добавлю, – пишет Лефевр, – что, читая Гегеля, я подозревал уже, что он оставляет в стороне лучшую и наиболее проклинаемую часть реальности, что он слишком игнорирует некоторые испытания. Из-за этого я никогда не был гегельянцем» (стр. 1022). Непонятно? Но Лефевр и не стремится, чтобы было понятно. Сумбурность и нарочитая темнота мысли – одна из характерных черт его последних писаний.

Но попытаемся все-таки разобраться в его статье.

  1. »Les Temps modemes», 1959, N 155. []

Цитировать

Михайлов, А.А. Распятое солнце Анри Лефевра / А.А. Михайлов // Вопросы литературы. - 1959 - №9. - C. 180-183
Копировать