Почему всегда «горе уму»?

Цимбаева Екатерина. Грибоедов. М.: Молодая гвардия, 2003. 545 с.

Кому адресована серия «Жизнь замечательных людей»? Навскидку видны два адресата: 1. Честолюбивый подросток или даже молодой человек (девушка), ищущие высоких примеров и внутреннего сходства со своим властителем дум; 2. Обыватель, для которого, как известно, вообще не существует героя и который хочет убедиться, по словам Пушкина, что герой так же мелок и подл, как и толпа. Второго адресата мы сразу уберем как недостойного читателя серьезной литературы, как персонажа, даже тень которого не должна присутствовать при обсуждении этой книги.

От такой книги вроде бы не обязательно ждать исследовательских новаций, спорных моментов. Вместе с тем именно книги «ЖЗЛ», скажем о П. Чаадаеве, всегда вызывали споры. Потому что выбор ключевых для культуры имен важен не только «обдумывающим свое житье» юношам, но прежде всего тем, кто сохранил интерес к истории, кто воспринимает культуру как единый процесс, человеку, для которого «сегодня» есть закономерный вывод из «вчера» и «позавчера». В таких случаях даже академические штудии приобретают живой общественный интерес.

Перед нами же книга явно не рядовая. Такого глубокого, обстоятельного исследования феномена Грибоедова и его эпохи, пожалуй, в нашей литературе и не было до сих пор, по крайней мере в последние десятилетия. Грибоедов противоречив, как сама русская постпетровская жизнь. Поэтому понять его – значит кое что разглядеть в развитии русского ума и духа. Архаист, друг Катенина и Булгарина, блистательно владевший несколькими языками и при том произнесший не одну филиппику против бытования европейских языков в России, «декабрист без декабря» и одновременно имперский дипломат, боровшийся с англичанами за влияние на Персию, родственник знаменитого Паскевича, графа Эриванского, покорителя Кавказа, в войсках которого офицеры впервые бесцензурно исполнили бессмертную пьесу, названную автором комедией, но главным действующим лицом которой был трагический герой, впервые появившийся в русской литературе. Трагический герой в комедии? Культурный парадокс, до сих пор не отрефлектированный нашими исследователями. Но парадокс, вырастающий из положения русского образованного дворянина, еще живущего нуждами Империи, но видящего ее грехи. Отсюда такая амбивалентность, но и такая сила его духовного облика. Имперский чиновник, боровшийся всей силой ума и таланта за мощь и славу Российской империи, и первый русский сатирик европейского размаха; он же первый русский светский поэт, стихи которого, как и предрекал Пушкин, разошлись пословицами в среде образованного общества, и музыкант, музыка которого, по замечательному наблюдению автора монографии, «была так необыкновенно естественна, так органично соединяла напевность салонных сочинений Фильда и напевность русских народных песен, что казалась возникшей сама собой, из сплава европейской и русской культур, слитых в душе российского образованного дворянина. Она нравилась всем без исключения и, может быть, была тем незаметным, ненайденным истоком, из которого начало свой великий путь музыкальное искусство России» (с. 182).

Разумеется, о Грибоедове написано много. Не так много, как, скажем, о Пушкине, но все же книг о нем – совсем немаленькая библиотека. И не затеряться среди этих книг – задача непростая, особенно если вспомнить, что среди этих авторов и М. Гершензон, и Д. Овсянико-Куликовский, и Ю. Тынянов (я сознательно упоминаю только ученых, исследователей, опуская имена великих критиков). Но автор сразу задает себе планку. Вся книга – это вежливое, но упорное состязание с Тыняновым, с его «Смертью Вазир- Мухтара». Герой Тынянова, пишет Е. Цимбаева, «не просто недостоверен, а откровенно враждебен подлинному Грибоедову, каким он предстает в своих сочинениях, дневниках, письмах, в воспоминаниях о нем друзей и недругов! Большинство этих источников Тынянов читал или мог читать, но сознательно пренебрег ими. Он рисовал образ человека, пожертвовавшего убеждениями ради карьеры, предавшего единомышленников-декабристов, подавленного угрызениями совести и противного себе и автору. Это – совершенно ложная картина…» (с. 6). В сущности, перед нами в этой работе полемика историка ¹ с литературоведом и писателем. Наиболее интересны и убедительны главы, показывающие Грибоедова как человека (с его дружбой, кратковременными романами, любовью к Нине Чавчавадзе), чиновника и великого дипломата, сумевшего обыграть и англичан и персов. Написаны эти главы с тонким вкусом и точным видением не только политических интриг, но даже тех мест, где бывал Грибоедов. Скажем, мне приглянулось весьма художественное описание Тифлиса: «Город стоял на высоких обрывистых каменных берегах, украшенных древней крепостью, старинными церквями и дворцом. Дрожки весело катили по кривым улочкам, вдоль домов с балкончиками или глухих стен, прерывающихся открытыми воротами во дворы с бесчисленными лестницами, людьми и животными внутри» (с. 218). И все же в русскую историю этот многогранный человек вошел прежде всего как автор гениальной пьесы. Поэтому позволю себе сосредоточиться на этой теме, тем более, что это понимает и автор, назвав главу о написании «Горя от ума» внятным словом – «Гений».

К сожалению, историки мало уделяли внимания грибоедовскому феномену, а ведь именно историк может показать нечто такое, мимо чего пройдет литературовед. «Есть два способа, – писал Гершензон, – приблизиться к пониманию художественного замысла, руководившего поэтом; прямой путь – это путь непосредственного изучения его образов и творческих средств; но ценные услуги в этом деле может оказать и косвенный путь – ознакомления с той действительностью, которая служила художнику прообразом его создания. Самое малое, что мы можем добыть на этом втором пути, – осязательность минувшей жизни, непосредственное погружение в ее быт и психику, – уже есть большая и притом самостоятельная ценность» ². Опыт самого Гершензона весьма интересен, но сознательно локален, дан вне «большого времени» (М.

1. Не могу не сообщить любознательному читателю, что Е. Цимбаева автор многих статей по истории этой эпохи, а также замечательной книги: «Русский католицизм. Забытое прошлое русского либерализма». М., 1999.[↩]
2. Гершензон Михаил. Грибоедовская Москва // Гершензон Михаил. Избранное в 4 тт. Т. 1. Москва – Иерусалим, 2000. С. 312.[↩]