Пафос современности

Б. Рюриков, Марксизм-ленинизм о литературе и искусстве, «Советский писатель», М. 1960, 154 стр.

Когда после войны Жан Фревиль подготовил новое издание статей Маркса и Энгельса о литературе и искусстве, предисловие к сборнику написал Морис Торез. В его статье сказано об этой книге: «Она позволит нам в дальнейшей классовой борьбе лучше оценить и усвоить завещанное нам духовное наследство и значит – идти вперед. Каждая из страниц этой книги подтвердят нам то положение, что культура – это не только завоевание, но и оружие».

Мысль о живой, действенной роли учения классиков марксизма в художественном развитии и литературно-эстетической борьбе – вот то главное, что определяет метод и направленность книги Б. Рюрикова «Марксизм-ленинизм о литературе и искусстве». Состоит книга из двух очерков: «Эстетические взгляды Маркса и Энгельса» и «В. И. Ленин и вопросы литературы». Лишенная многих привычных внешних примет исследования, она тем не менее является исследовательской по самой своей сути.

В нашей сравнительно обширной литературе об эстетике классиков марксизма-ленинизма лучшими, как правило, являются работы, в которых основные усилия направлены на исторически-конкретное объяснение «происхождения» тех или иных идей Маркса, Энгельса, Ленина, их связи с неповторимыми обстоятельствами общественно-литературной борьбы. Однако не всегда в них достигается то сочетание историзма с актуальностью, которое соответствует – одновременно! – и требованиям подлинной научности, и практическим запросам современности. Исследовательский характер книги Б. Рюрикова в том прежде всего и проявился,

что автор, исторически точно определяя проблематику и содержание эстетического наследия классиков марксизма-ленинизма, творчески его анализирует с позиций нашей современности и показывает, в чем заключается его значение в новых условиях. И дело не просто в том, что авторское изложение повернуто к современности благодаря злободневным примерам и фактам. Главное состоит в том, что Б. Рюриков особенно обстоятельно рассматривает именно методологическую сторону марксистско-ленинского эстетического учения. И не только тогда, когда анализирует вопросы теории отражения, партийности литературы и другие проблемы, по самой своей природе методологические. Идет ли речь о разборе трагедии Лассаля «Франц фон Зикинген» в письмах Маркса и Энгельса, о ленинском анализе творчества и мировоззрения Льва Толстого или о взаимоотношениях Ленина и М. Горького, – автор последовательно осуществляет эту свою установку.

Автор характеризует литературно-эстетические взгляды Маркса, Энгельса, Ленина как целостную систему идей, закономерную для научного коммунизма, для революционной партии пролетариата. Вобравшая в себя богатейший опыт мирового художественного развития и передовой эстетической теории, смело проникающая в закономерности эстетического освоения действительности, целеустремленно направляющая художественное творчество сообразно его природе и потребностям революционной практики строительства нового мира – такой предстает перед читателем со страниц рецензируемой книги эстетическая концепция Маркса – Энгельса – Ленина.

Пафос современности проявляется в книге многообразно. Он и в отборе материала, и в подходе к нему, и в прямой полемике по животрепещущим литературно-эстетическим проблемам, и даже в композиционном построении очерков. Вот статья о Ленине, примечательная, в частности, тем, что в ней больше, чем в работах других авторов, уделено внимания литературно-эстетической проблематике в произведениях Ильича послеоктябрьского периода. Статья начинается изложением мысли Ленина о том, что социалистический строй создает красоту, превосходящую самые высокие достижения прошлых веков. И сразу вслед за этим – переход к статье «Как организовать соревнование», в которой Ленин говорит о новом, освобожденном труде, о работе на себя миллионов тружеников созидаемого социалистического общества: это и есть красота преображения мира, творчества новой действительности, источник всего прекрасного в человеке.

Такой удачно найденный композиционный «стык» сразу же создает широкую перспективу для осмысления эстетического наследия Ленина в его связи с революционной действительностью. А когда в заключительной части своей работы Б. Рюриков специально и уже подробно характеризует произведения Ленина советских лет, то конец очерка «смыкается» с началом его, и это композиционное кольцо выразительно подчеркивает и внутреннюю целостность ленинского эстетического наследия, и его обращенность к самым боевым запросам жизни, «бурного потока революции».

Серьезное внимание уделяет Б. Рюриков проблеме коммунистической партийности в литературе. Он показывает, что Ленин «ставит вопросы о единстве писателя с партией, народом, о роли литературы в освободительном движении, развивая в новых условиях марксистское понимание общественного значения литературного творчества, – и глубоко ошибочно ограничивать областью конкретных задач прессы высказывания, имеющие непреходящее принципиальное значение для теории и практики литературного развития» (стр. 82).

Б. Рюриков так строит анализ, чтобы помочь читателю в его раздумьях над сложными или спорными проблемами современной эстетики, дать отпор идеалистам, приверженцам ревизионизма, догматикам и вульгаризаторам. Именно под таким углом зрения говорится о своеобразии и богатстве возможностей искусства, о роли мировоззрения в художественном творчестве, о реалистическом методе, о новаторстве реализма социалистического. Здесь конкретность анализа, умение четко определить свои позиции в современных литературно-эстетических дискуссиях, столь характерные для «почерка» автора вообще, обнаруживаются с особой наглядностью.

При всех этих несомненных и серьезных достоинствах работы Б. Рюрикова хотелось бы видеть ее несколько более полной по проблематике, хотя, мы и отдаем себе отчет в рискованности разговора о том, чего автор не написал. Нам кажется, что ври переработке и дополнении своих очерков, опубликованных первоначально в журнале «Коммунист», для отдельного издания автор использовал не все возможности. Покажем это хотя бы на двух примерах.

Автор пишет о борьбе Ленина за культурные ценности, против псевдоноваторов и эстетствующих снобов. Но за пределами книги осталась характеристика философской основы расхождений Ленина и пролеткультовцев, включая сюда, разумеется, и их идеолога Богданова, о котором Ленин вспомнил в предисловии ко второму изданию «Материализма и эмпириокритицизма» (1920) в связи с теорией «пролетарской культуры». Обращение к этой теме помогло бы обстоятельнее и полнее объяснить читателю и принципиальность разногласий, и глубокую философско-эстетическую оправданность позиции Ленина. Таким образом можно было и охарактеризовать место второго издания гениального ленинского философского труда в общественно-идеологической борьбе первых лет советской власти: такой подход соответствует не только правде вещей, но и стилю рецензируемой работы.

Другое замечание также касается проблемы идейного наследия, конкретнее – оценки наследия русских революционных демократов в трудах Ленина. Если в очерке о Марксе и Энгельсе этой теме почти «овсе не уделено места (хотя для ее постановки имеется очень значительный и емкий материал), то в очерке о Ленине она разработана широко и многогранно. Но чем обстоятельнее конкретные суждения, тем острее ощущается отсутствие той «общей идея», которая подчеркнула бы их внутреннюю взаимосвязь и взаимозависимость. Многочисленные и многообразные по тематике суждения Ленина о революционных демократах выражают целостную концепцию их наследия, всесторонне характеризующую социальные истоки и политическое содержание мировоззрения и революционно-организаторской деятельности Чернышевского и его соратников, их философские взгляды и художественное творчество, их роль и место в русском освободительном движении, наконец, мировое значение их деятельности.

Основы этой концепции были заложены в работах Маркса и Энгельса. В новых исторических условиях Ленин обогащает и детализирует самую проблематику изучения идейного наследия шестидесятников, развивает» конкретизирует основные выводы Маркса и Энгельса и в этой области. То, что Ленину были известны далеко не все работы авторов «Коммунистического манифеста», только резче подчеркивает крайне существенное обстоятельство; для марксизма закономерен тот подход к наследию революционных демократов, который обнаруживается в наследии Маркса – Энгельса и в сочинениях Ленина. Не только сходство и преемственность выводов, но и общность метода объединяют суждения Маркса, Энгельса и Ленина в единую марксистско-ленинскую концепцию. И теоретически, и сугубо практически было бы важно раскрыть внутреннюю целостность этой концепции. В наших дискуссиях о народничестве и в борьбе с зарубежными фальсификаторами истории русской общественной мысли, воскрешающими и «модернизирующими» веховскую легенду о революционных демократах, это оказалось бы весьма полезным.

Более последовательно проведенное соотнесение взглядов Маркса – Энгельса со взглядами Ленина придало бы большую цельность книге Б. Рюрикова, написанной очень целеустремленно и публицистически остро, с позиции жизни.

г. Харьков