О предмете и задачах библиокритики

Наберите в интернет-поисковике слово «библиокритика» — и вам откроется всего несколько страниц в «Яндексе» с повторяющимися материалами, в большинстве из которых библиокритика понимается как системное изучение Библии. В другом значении — критика книжных и библиотечных практик — это слово употребляется лишь в единичных контекстах. Хотя, казалось бы, такое понятие и соответствующая дисциплина должны существовать давно и быть известны всем специалистам в области книго- и библиотековедения.

Может также показаться странным, что и сам этот термин был предложен совсем недавно (см.: [Рац 2006]). Там же библиокритика получила самое общее и краткое теоретическое обоснование. Принципиальное отличие литературной критики от библиокритики (в широком понимании) точно и емко сформулировано тем же М. Рацем: «Для литературного критика книга — не более чем материальная форма, в которую облекается интересующее его произведение. Для библиокритика литература — не более чем обобщенное наименование словесного содержания книги» [Рац 2005: 34].

Попробуем развернуть идею известного библиофила и если не вырастить из зерна его теории ветвистое дерево новой дисциплины, то хотя бы очертить круг основных проблем, которыми может и должна заниматься библиокритика, сформулировать ее насущные задачи и обосновать методологическую значимость.

1

Библиокритику, очевидно, можно рассматривать в обобщенно-широком смысле как разновидность социальной критики, а в предметно-профессиональном аспекте — как отрасль книговедения и библиотековедения. В свою очередь, сама библиокритика может быть очень условно, но все же разделена на два ведущих направления:

1) анализ и оценка всевозможных способов, стратегий, техник создания/использования книги, причем как первичных (издательских и читательских), так и производных (например, буккроссинг, бук-карвинг и прочие новомодные «творческие переработки» книг);

2) критическое осмысление новейших библиотечных практик (например, веблиография, библио-квест, библиотеатр).

Первое направление можно обозначить (также условно) как одну из областей книговедения, второе — библиотековедения. В настоящей статье речь пойдет о втором направлении — то есть собственно о библиотечной критике.

Что определяет актуальность и своевременность такого разговора?

В вульгарно-массовом сознании библиотека устойчиво ассоциируется с образом пыли. К ценителю книг прочно прилип иронический ярлык «книжный червь». Типичный библиотекарь традиционно изображается унылой тетенькой с прической пучком, в мешковатом платье и стоптанных туфлях.

В такой системе определений вполне логична и понятна, но далеко не всегда адекватна и оправданна общая направленность большинства новейших библиопрактик — осовременивание. Примерно с середины 1990-х годов наши библиотеки принялись активно обновляться и модернизироваться. Профильные периодические издания запестрели публикациями с характерными заголовками: «Традиции и инновации в библиотеке», «Инновационное творчество библиотекарей», «PR-деятельность современной библиотеки» и т. п. Одно за другим появились понятия: библиотека нового типа, инновационная библиотека, дигитальная библиотека и даже дванольная библиотека (производное от Web 2.0).

По сути, это социокультурная стратегия, зеркальная так называемым ретровведениям — новому освоению ранее существовавшего (например, преподаванию в современных школах религиоведения, фамилистики, древних языков). И то и другое чревато спекуляциями и фальсификациями. Борьба с бытующими в обществе заблуждениями и шаблонами восприятия легко и — главное! — незаметно приводит к искажению исходного предназначения Библиотеки.

Иначе говоря, в данном случае разрушение стереотипов чревато деформацией архетипа. Однако пока что это довольно абстрактная и весьма расплывчатая гипотеза, в отсутствие системной аргументации, эмпирических наблюдений, серьезных выводов. Подтвердить либо опровергнуть ее и должна библиокритика.

Наглядно-целостное представление предмета библиокритики невозможно без самого общего, эскизного описания этих практик, которые мы предлагаем разделить (тоже пока предварительно) на технологические, операциональные, локусные.

2

Технологические библиопрактики основаны прежде всего на внедрении новых устройств и технологий работы с книгами и читателями. Конкретными формами и продуктами таких практик являются, в частности, следующие:

— веблиография — составление аннотированных списков электронных документов, веб-сайтов, интернет-порталов и других сетевых ресурсов;

— библиотрансформер — интерактивная модульная форма рекомендательной библиографии в разных текстовых форматах (досье, памятка, закладка, листовка, путеводитель, дайджест, мультимедийная презентация и др.);

— библиоигрушка — очень популярная нынче малая форма рекомендательной библиографии (в виде объемных бумажных фигур, кукол, кубиков, панорам, инсталляций и т. п.);

— электронно-библиотечная система (ЭБС) — цифровая база данных книжного контента (совокупность электронных документов, обладающих интерактивными функциями и предназначенных для образовательных и научных целей);

— полустационарные и внестационарные формы библиотечного обслуживания (библиомобиль, библиобус, книжный экспресс, библиотеки под открытым небом, пункты книговыдачи в метро, на вокзалах и т. п.);

— библиотечные интернет-услуги (например, не так давно создан российский сайт «FriendsBook», на котором принимаются электронные заявки на книги, доставляемые и забираемые курьерской службой).

При всем внешнем разнообразии технологические библиопрактики акцентируют преимущественно информационную и производственную составляющие. Книга предстает здесь не как оформленный текст и даже не как материальный предмет, но именно как носитель информации, которую требуется передать, транслировать и/или переработать, преобразовать. Конвертировать в некий производный, вторичный продукт. Таковым является даже книжный интернет-заказ, потому что одно дело пойти и самому взять книгу в публичной библиотеке, и другое дело — получить ее на дом в специальной упаковке, с сопроводительными документами, а возможно — еще и с какими-то бонусами.

Здесь читатель превращается в пользователя; каталог становится базой данных; библиотечный фонд — аналогом жесткого диска, компьютерной памяти. А сама библиотека уподобляется папке с электронными файлами либо некоему абстрактному книгохранилищу, утрачивая многие физические параметры и воплощаясь в разновидность гаджета. Не отсюда ли, кстати, и тенденция использовать «библиотечную» метафору как разновидность «компьютерной»? Библиотека шрифтов, библиотека графических стилей, библиотека электронных документов¹…

Технологические практики размывают понятие Библиотеки как топоса — определенного «местонахождения» книг, конкретного и притом уникального пространства со специфическими функциями — классификационной, кумулятивной, мемориальной и пр. В настоящее время библиотекой может именоваться фактически все что угодно: персональный компьютер и грузовой автомобиль, пластиковый контейнер в парке и павильон автобусной остановки, электронная панель на станции метро и даже дупло дерева.

Первостепенная задача библиокритики — оценка целесообразности и продуктивности таких метаморфоз как в целом (на уровне актуальных тенденций), так и в каждом конкретном случае (на уровне отдельных феноменов).

Что же касается дистанционных форм, то само по себе «хождение в народ» библиотечных работников отнюдь не является чем-то новым и вполне соответствует изначально миссионерскому характеру их деятельности.

1. Об этом, в частности, упоминает М. Самохина в статье «Из жизни сегодняшних российских библиотек: заметки библиотечного социолога» [Самохина].[↩]