Н. Певзнер. Английское в английском искусстве

Книга историка искусства Николая Певзнера представляет собой переработку лекций, прочитанных на радио Би-би-си в цикле «Рейтовские чтения» и опубликованных в 1956 году. Она посвящена объяснению того, что есть «общего у всех произведений искусства, созданных одним народом, независимо от времени создания» (с. 16). «Один народ» – это англичане. «Время создания» произведений – вся история английского народа от Раннего Средневековья до XX века.

Свой метод Певзнер назвал «географией искусства». «Предметом географии искусства является выраженный в искусстве национальный характер» (с. 16). Как любой настоящий ученый, изучающий то, что по определению трудно поддается однозначной классификации, Певзнер подробно описывает свой метод и извиняется перед читателем за недостаточность «философского склада <…> ума и <…> умения выявлять категории и соотносить с ними материал» (с. 15). Однако весь последующий текст опровергает эти утверждения. Прежде чем перейти к анализу конкретных произведений английской живописи, скульптуры, архитектуры и садово-паркового искусства, Певзнер пытается в общем виде определить характерные черты современных англичан: «Достаточно вспомнить лишь некоторые: свобода личности; свобода слова и волеизъявления; разумные компромиссы; <…> недоверие к широковещательным заявлениям и обобщениям (вроде тех, что лежат в основе этой книги)» (с. 22).

Ирония, позаимствованная из отношения англичан к самим себе, не покидает Певзнера на протяжении всей книги, проникнутой глубоким эстетическим пониманием английской жизни. Рассуждая об Уильямс Хогарте («Хогарт – наблюдатель жизни»), описывая его повествовательную, дидактическую манеру, автор не забывает напомнить о том, во что воплотилась в английской архитектуре, совпав по времени с техническим прогрессом, подобная позиция художника: «Англия положила начало архитектурному маскараду викторианской эпохи – и это не делает чести вкусу и эстетическому чувству нации» (с. 58). Суть маскарада в том, чтобы увидеть (или скрыть?) повседневность под маской классического стиля.

В другом классике английской живописи – сэре Джошуа Рейнольдсе («Рейнольде: независимость суждений и свобода выбора») – автора книги привлекает не строгий стиль портретов, а то, что в характере именно этого художника наиболее ярко проявилась свобода и нелогичность англичан: «Если Рейнольде является примером того, как можно быть сторонником «большого стиля», не следуя ему, англиканская церковь убедительно свидетельствует о возможности быть католиком, не будучи католиком» (с. 74).

Историческая перспектива, представленная в теории Певзнера, ярче всего видна в противопоставлении двух глав, которые посвящены строгости английской архитектуры и призрачности живописи «украшенной готики» («Перпендикулярная Англия» и «Блейк и пламенеющая линия»). Говоря о зримой антитезе, которую являет консерватизм соборов рядом с почти модернистской смелостью библейских иллюстраций Блейка, исследователь находит тот самый общий знаменатель в «бестелесности»: «…оба стиля <…> отказываются от выпуклых округлостей тела, отрицая их. В перпендикулярном стиле их место занимают основанные на углах планы, угловатые башни, длинные <…> и упругие линии; в украшенном – тоже длинные <…> но пламенеющие или текучие. Оба стиля линейны, лишены телесности» (с. 157 – 158).

По сути, именно этой вечной антитезе – классики и модерна, рационализма и склонности к фантазии – посвящена книга. Сосуществование этих двух противоположностей, составляющих сущность английскости, и смущает, и восхищает Певзнера. Однако особо Певзнер останавливается на консерватизме. Так, предпоследняя глава («Констебл: приближение к природе») начинается констатацией английского консерватизма: «Констебл ни разу не был ни в Италии, ни в Париже» (с. 186). А последняя глава («»Живописная» Англия») завершается пассажем об архитектуре города: «Существует исконно английская теория планировки, нуждающаяся лишь в признании и развитии» (с. 213).

В приложении к книге Певзнера публикуется статья Эрвина Панофского «Идеологические источники радиатора «роллс-ройса»», в которой «двенадцать веков англосаксонских увлечений и пристрастий» (с. 303) оказываются увенчанными «серебряной леди» на радиаторе самого известного английского автомобиля. И пускай мало кто знает, что за самим радиатором скрывается классическая традиция, восходящая к фасаду палладианской архитектуры итальянского Возрождения и английского XVIII века, а «серебряная леди» – дань свежести «беспримесного романтизма». Певзнер и Панофский убедительно доказывают, что английское искусство во всей его противоречивости является проявлением страстного и скупого, открытого и консервативного английского характера.

М. БУДАРАГИН

г. Великий Новгород