Н. И. Рейнгольд. Мосты через Ла-Манш: Британская литература 1900-2000-х

Н. И. Рейнгольд. Мосты через Ла-Манш: Британская литература 1900-2000-х. М.: РГГУ, 2012. 608 с.

По замыслу автора — профессора РГГУ, четко формулирующей и реализующей задачи, данная книга — «это попытка уточнить контуры британского модернизма и постмодернизма, введя в круг обсуждаемых вопросов творчество семнадцати художников первой и второй половины ХХ в.» (с. 13).

Первая часть книги, «Бегущие за горизонт», представляет десять очерков о писателях первого ряда первой половины ХХ века, произведения которых были опубликованы на русском языке лишь в начале ХХI века, причем переводчиком, составителем и автором предисловий часто выступала именно автор книги¹. Небольшие — порядка десяти страниц — очерки емки и захватывающи.

Удивительно, но литературный патрон Д. Г. Лоуренса и Э. Хемингуэя до сих пор мало известен в России, и первый очерк — «Маэстро Форд Мэдокс Форд» — восполняет пробел.

Биографическая информация стимулирует острое любопытство. Как случилось, что Форд (псевдоним Форда Херманна Хуффера, 1873-1939) в нужное время помогал Дж. Конраду и Дж. Джойсу, Р. Лоуэллу и Г. Стайн, У. К. Уильямсу, Э. Каммингсу и многим другим? Для ответа на этот вопрос полезно обратить взгляд на деда со стороны матери — Форда Мэдокса Брауна, выдающегося викторианского живописца, наставника прерафаэлитов, в доме которого бывали А. Теннисон и Дж. Рескин, У. Моррис и Т. Карлайл, а брат и сестра Данте Габриэль и Кристина Россетти считались домочадцами. «Форди, — направлял внука Браун, — если ты видишь, что кто-то оказался у черты, — не мешкай. Сразу бросайся на помощь. Никогда не давай денег в рост — давай только от чистого сердца. Ссужая деньгами человека, оказавшегося на мели, не забудь уточнить, зачем ты это делаешь: ты помогаешь ему встать на ноги. Потом, если ему повезет, пусть он поступит точно так же по отношению к другому неудачнику, попавшему в переплет. Лучше сам пойди по миру, чем откажи в помощи тому, кто, чувствуешь ты, более талантлив, чем ты сам» (с. 18).

Проницательно-нестандартные размышления о методе, основанные на ощущениях-формулировках самого героя очерка, вводят в самую суть творческих проблем: «Мы приняли без больших колебаний клеймо «импрессионисты», которым нас наградили… Мы видели, что Жизнь не повествует — она обжигает наш ум впечатлениями» (с. 22); «Импрессионизм основан на передаче двух, трех и более местоположений, лиц, ощущений, которые крутятся одновременно в голове у писателя» (с. 23).

Углубляясь, Рейнгольд целенаправленно доходит до техники, до приемов письма исследуемых героев; у Форда, скажем, специфично «progression d’effet» (букв. нарастание эффекта): «(в романе) каждое слово, излитое на бумагу, — каждое слово, — должно двигать рассказ, и, по мере раскручивания сюжета, нужно наращивать темп, делая движение все более стремительным и напряженным» (с. 23-24).

Модернистская выразительность и плотность письма Форда, его постмодернистская ироничность и остромыслие воспринимаются весьма актуально: «Художнику не стоит писать… чтобы, как говорится, облегчить душу. И в целях пропаганды тоже не стоит писать, хотя писателя порой и тянет к этому. Писать надо для того другого существа, которое слишком умно, чтобы долго сосредотачиваться на чем-то одном или обманываться призывами поверить в какую-то доктрину… Обрадовать это существо, а не исправить — вот ради чего пишешь…» (с. 24).

Герой второго очерка, «Неквадратный Норман Дуглас», — дипломат (с 1894 по 1896 год в составе дипкорпуса работал в Санкт-Петербурге) с наклонностями ученого (обладал энциклопедическими знаниями по минералогии, истории, географии, зоологии, медицине, психологии, философии), автор романа «Южный ветер» (1917, за 10 лет был переиздан 15 раз). Русский перевод этого романа-комментария, романа-архива, романа-музея, романа-энциклопедии, впервые предпринятый в конце 1990-х годов, рассмотрен Рейнгольд как логичное и закономерное явление fin-de-sifcle.

Третью публикацию, «Загадку Ноттингемской рукописи», читатели помнят по «Вопросам литературы» (2007, № 5). Она — о переводе рассказа Бунина «Господин из Сан-Франциско» С. Котельянским и Д. Г. Лоуренсом в 1922 году, о «кругах по воде», оставленных этим первым английским переводом, поразившим Лоуренса, В. Вулф и др., о вопросах межкультурного взаимодействия. Текстологический анализ — часть докторской диссертации автора, защищенной на факультете английской литературы университета Эксетер².

Следующий сюжет, «Нимфа на такси: киноверсия «джазового романа»», посвящен роману Хильды Дулитл «Вели мне жить» (1960), создававшемуся на протяжении сорока лет: Хильда откладывала рукопись и лет через десять снова возвращалась к ней. Роман с подзаголовком «Мадригал» описывает те же события, что и «Смерть героя» Р. Олдингтона (1929). «Все разное — взгляд, оптика, манера письма, оценки, общая тональность разговора <…> Зато сложенные вместе створки «складня» дают объемное, стереоскопическое изображение» (с. 59).

По причине синкопированной, импровизационной манеры изложения Олдингтон назвал «Смерть героя» «джазовым» романом. Версию Дулитл Рейнгольд определяет как «киноверсию» — налицо сочетание классической традиции с техническими новациями ХХ века (Дулитл снималась в немом кино и умело коллажировала слово, образ с фотографией и кинокадром): «»Наплывы», совмещения разных временных пластов, наезд камеры, крупный план, плоское изображение, сплюснутые лица на экране из-за того, что угол просмотра неудобен зрителю <…> все это делает роман Х. Д. интереснейшим ретророманом, воспроизводящим в слове фото- и киностилистику 20-30-х годов прошлого века» (с. 65-66).

«Превращения Дэвида Гарнетта» — поэтичный очерк об английском писателе (и в целом — семье Гарнеттов) и его знаменитых повестях. Гипотеза Рейнгольд откровенно интригует: «…не в русских ли сказках с их таинственными лесными превращениями коренится начало его знаменитых «метаморфоз»?» (с. 67).

«Лисоеж Джойс» — остроумный поворот Рейнгольд английского поветрия уподоблять людей животным. Исайя Берлин отнес Джойса к «лисицам» («Лисица знает много чего, — одно, но важное знает еж». Архилох). Автор статьи решила перепроверить «лисью» характеристику. В «Улиссе» Джойс — искатель, хитроумный лис. При рассмотрении же целостной творческой эволюции Джойса, — «Чем не еж, который знает одно, но важное? Получается, лисоеж» (с. 87).

Статья «»Знать, для кого пишешь…», или Почему боятся Вирджинию Вулф», также запомнившаяся по «Вопросам литературы» (2010, № 4), в рецензируемой книге приобретает актуальное звучание в связи с темой издания ранее опубликованных статей в форме книги. «Обыкновенный читатель» В. Вулф (1925) вошел в литературу ХХ века как сборник эссе, программных для английского модернизма. Хочется надеяться, что «Мосты через Ла-Манш» сыграют свою роль. Авторский взгляд Н. Рейнгольд на британскую литературу 1900-2000-х получился объемным и — вполне «свинговым» в словоупотреблении автора: «…эссе сравнимо с состязанием блестящих умов, когда вопрос стоит о том, сможешь ли ты вообще вступить в общий разговор. Сможешь ли хотя бы вставить слово, найти оригинальный поворот, задать свою тему и выдержать ее до конца? Это как в джазе: в состоянии ли ты выйти на сцену и поддержать импровизацию, которую затеяли несколько музыкантов? <…> И тут вдруг многие мастера и знаменитости тушуются…» (с. 90-91).

В статье «Великий Том Элиот» для меня полной неожиданностью стало начало — такого рода письмо Элиота к В. Вулф: «Смогу забежать на чашку чая в среду или четверг, а если получится, то и вырваться на обед в четверг. Если вас устраивает один из этих вариантов, буду счастлив показать, как умею, «Мишку гризли» (Grizzly Bear) или «Цыпочку» (the Chicken Strut)…» (с. 137-138). Хотя почему бы, собственно, и не представить Элиота и В. Вулф танцующими вместе шейк? Не видела я и изображения 19-летнего Элиота (вообще фотографии в книге очень интересны).

«Terra Incognita Герберта Рида» и Джин Рис («Джин Рис: без цитат») также были открыты в России Н. Рейнгольд. Г. Рид не только писал стихи и прозу, но занимал центральное положение в дискуссиях об авангарде, сюрреализме, абстрактном искусстве. Дж. Рис, уроженка Вест-Индии, в мае 1979-го за заслуги в области литературы была удостоена ордена Британской империи. Британская экранизация «Широко Саргассово море» стала известной сразу по выходе в 2006 году, но роман Рис 1966 года — история жизни креолки Антуанетты, прототипом которой стал образ безумной госпожи Рочестер, принцессы-креолки из романа Ш. Бронте «Джейн Эйр», — до сих пор у нас не переведен.

Во второй части, «Дерево и чайки в открытом окне», опубликованы интервью 1990-1999 годов Рейнгольд с А. Мердок, А. С. Байет, Дж. Фаулзом, А. Картер, П. П. Ридом, М. Эмисом, М. Брэдбери. Записи полутора-двухчасовых бесед были дополнены комментариями, очерками творчества. Почти все они в свое время были опубликованы в журнале «Вопросы литературы». Перелистывая страницы, возвращаешься на двадцать лет назад.

В третьей части, «Мера свободы», представлены переводы фрагментов из произведений обсуждаемых писателей. Открыты хотя бы фрагменты из философского эссе Мердок «Сартр — рационалист-романтик» (1953), культурно-исторического очерка Картер «Преемница Сада» (1979), альбома «Дерево» Фаулза (1979). Великолепно написаны «Воспоминания о Герберте Риде» его сына — Пирса Пола Рида (1996). Одна из самых, на мой взгляд, пронзительно звучащих здесь тем — неприятие искуса. Как отмечал Стивен Спендер в одной из рецензий на «Анналы невинности и опыта»: «Вполне возможно, именно отказом поверить в существование зла объясняются худосочность его поэзии и бестелесность взгляда на искусство. При любых доводах «за» и «против» именно те писатели, для которых существование зла несомненно, и умеют создавать полнокровные характеры, и они же, как правило, предметно видят мир. Писатели же, для которых зло не существует, склоняются к абстракционизму, бестелесности и прозрачности» (с. 355).

Л. ЕГОРОВА

г. Вологда

1. Форд Мэдокс Форд. Солдат всегда солдат / Перевод Н. Рейнгольд. М.: Б. С. Г. -Пресс, 2004; Дулитл Хильда. Вели мне жить / Сост., предисл., коммент. и перевод Н. Рейнгольд. М.: Б. С. Г. -Пресс, 2005 и др.[↩]
2. ] Reinhold N. The Writing Techniques of D. H. Lawrence and Virginia Woolf: Identity, Writing and Myth (2000).[↩]