Марксистская концепция реализма

А. Иезуитов, Вопросы реализма в эстетике Маркса и Энгельса, «Искусство», Л. -М. 1963, 329 стр.
В 1932 году «Литературное наследство» опубликовало письма основоположников марксизма о лассалевской трагедии «Франц фон Зикинген» и письма Энгельса М. Каутской и М. Гаркнесс. Роль, которую сыграли эти публикации и в изучении взглядов Маркса и Энгельса на искусство, и во всем дальнейшем развитии нашей эстетики, трудно переоценить. Особо важное значение письма имели для понимания и разработки марксистской концепции реализма.
Внимание к вопросам реализма в наследии основоположников марксизма не осталось достоянием 30-х годов. Когда после XX съезда КПСС начался фактически новый этап «освоения» этого наследия, реализм опять стал той проблемой, о которой было сказано наиболее полно. Не говоря уже о тех работах, посвященных эстетическим идеям Маркса и Энгельса или проблемам реализма, где их взгляды на реализм так или иначе получили свое отражение, концепция реализма разрабатывалась в ряде специальных работ.
Но концепция реализма относится к числу тех проблем эстетического наследия Маркса и Энгельса, которые требуют своего дальнейшего изучения. Здесь не все «исчерпано», и свидетельством тому книга А. Иезуитова – первая у нас монография на эту тему. В ней, как пишет автор, учтен опыт предшествующих исследований проблемы, и это, бесспорно, содействовало тому, что рецензируемый труд, по нашему мнению, является еще одним шагом вперед в изучении взглядов основоположников марксизма на реализм.
Основная, центральная глава книги т – «Проблемы реализма»: в ней изложена марксистская концепция реализма. И именно здесь автора подстерегали наибольшие трудности. Дело в том, что основу главы составляет исследование Марксова анализа романа Э. Сю «Парижские тайны», разбора Энгельсом поэзии «истинных социалистов», писем о трагедии «Франц фон Зикинген», романе М. Каутской «Старые и новые» и повести М. Гаркнесс «Городская девушка», то есть произведений, о которых в нашей литературе, как известно, написано довольно много. Поэтому очевидно, что сегодня перед исследователем с неизбежностью встает вопрос-задача: как идти дальше в изучении марксистской концепции реализма? И, по нашему мнению, А. Иезуитов удачно «ответил» на этот вопрос, успешно «разрешил» задачу.
Прежде всего следует отметить, что именно здесь А. Иезуитов наиболее полно реализует свою заявку на метод исследования: рассмотреть концепцию реализма в трудах Маркса и Энгельса «в связи с формированием и развитием их взглядов на природу, общество, искусство и в тесной зависимости от конкретно-исторических условий, от движения философско-эстетической мысли и литературного процесса» (стр. 5). Хотя, думается, следовало бы шире связать эстетические, литературно-критические суждения основоположников марксизма с их философскими взглядами (в частности, с вопросами теории отражения), с их суждениями, не относящимися непосредственно к художественным произведениям. Тогда исследование проблемы было бы еще более полным, глубоким и плодотворным. Но что бесспорно достигнуто автором: конкретно-исторический подход к эволюции марксистской концепции реализма, в котором изложение самой логики концепции верно сочетается с освещением этапов ее развития.
Автор выдвигает следующий тезис: «Проблема характера и обстоятельств составляет философско-эстетическую сердцевину марксистской концепции реализма» (стр. 148). С точки зрения этой проблемы он и подходит к рассмотрению концепции.
Огромной заслугой реализма как метода художественного освоения действительности явилось изображение социальной обусловленности человеческого характера, показ обусловленности поступков, действий человека окружающими его общественными отношениями. Зарождающемуся социалистическому искусству, которое должно было выразить новое мировоззрение, показать нового человека, этот принцип художественного воспроизведения жизни был уже недостаточен. Требовалось его переосмысление; не только обстоятельства обусловливают человека, но и человек переделывает обстоятельства; обстоятельства не только сковывают, подавляют человека в условиях капиталистической действительности, что показал критический – реализм, но и неизбежно поднимают его на борьбу с этой действительностью. Маркс и Энгельс, верно отмечается в книге, раскрыли сложную диалектику отношений между характерами и обстоятельствами.
Диалектику взаимообусловленности характеров и обстоятельств автор рассматривает в неразрывной связи с развитием взглядов Маркса и Энгельса на реализм. В той же связи им исследуется и сущность двух других кардинальных проблем марксистской концепции реализма – проблемы нового героя и проблемы художественной полноценности характера.
В главе «Проблемы реализма» немало наблюдений, помогающих лучше понять существо концепции, то новое, что Маркс и Энгельс внесли в разработку проблемы реализма.
Например, по поводу известного, многократно цитированного энгельсовского определения реализма А. Иезуитов высказывает интересную и верную мысль: «Это определение вбирает в себя все самое ценное и передовое от домарксистской эстетической мысли и вместе с тем открывает новые пути в теории литературы» (стр. 237). Свою мысль автор подкрепляет очень содержательным сопоставлением взгляда Энгельса на характеры и обстоятельства с суждениями некоторых виднейших представителей мировой эстетической мысли, понимания Энгельсом слова «реализм» с толкованием реализма в современной ему эстетике и литературе. Здесь же А. Иезуитов рассматривает – к сожалению, весьма бегло – эволюцию слова «реализм» в философском и эстетическом наследии Маркса и Энгельса; обращает внимание «а то, почему Энгельс начинает свое определение реализма с роли детали в художественном изображении; правильно говорит о том, что энгельсовские слова (из письма Лассалю): «за идеальным не забывать реалистического» – вовсе не означают понимания реализма как «безыдеального» метода изображения, как простого копирования жизни, тем более что сам Энгельс в органическом слиянии шиллеровской «идеальности» и шекспировской «реалистичности»»видел будущее искусства вообще и нового социалистического – в особенности» (стр. 271); дает сопоставительный анализ классического реализма и реализма зарождавшегося социалистического искусства. Каждый из этих вопросов, бесспорно, заслуживает особого внимания, может составить тему отдельной работы. Взятые же вместе, они позволяют автору глубже раскрыть марксистскую концепцию реализма. По нашему мнению, страницы, на которых идет исследование проблемы в связи с энгельсовским определением реализма, – одни из самых сильных не только в книге, но и вообще в нашей литературе о взглядах основоположников марксистской эстетики на реализм.
Однако некоторые положения, выдвинутые А. Иезуитовым в этой главе, требуют большей доказательности, аргументированности.
Закономерно, что автор уделил немало места анализу сопоставления основоположниками марксизма двух гигантов мировой литературы – Шекспира и Шиллера. Но вот он полемизирует с некоторыми исследователями, считающими, «что для Маркса и Энгельса Шекспир и Шиллер были антиподами прежде всего потому, что Шекспир ярко показал в своем творчестве народ и народные движения, а Шиллер был совершенно неспособен на это» (стр. 223). Однако у оппонентов (в частности, Г. Фридлендера, С. Ваймана) нет таких категорических суждений о Шиллере, и, самое главное, А. Иезуитову не удалось доказать обратного, ибо слишком очевидна разница в изображении народа Шекспиром и Шиллером. Впрочем, автор и не доказывает. Он просто делает то, против чего сам справедливо возражает. А. Иезуитов критикует попытки, используя отдельные суждения Маркса и Энгельса, представить дело так, будто они считали Шекспира основоположником реализма. Но сам – быть может, не замечая того, – прибегает в полемике к аналогичному методу. А именно: использует одну-единственную оценку Энгельса одной пьесы Шиллера – «Лагерь Валленштейна», хотя, между прочим, здесь не совсем ясно, о чем идет речь – о драматургической основе или игре актеров: «Массовые сцены превосходны; беспрерывное движение, даже слишком много движения, на заднем плане. В общем ребята играли недурно…» (стр. 223). Опираясь на это весьма частное суждение, А. Иезуитов, «индуцируя», делает такой обобщающий вывод: «Из этого высказывания Энгельса следует, что уяснение смысла сопоставления имен Шиллера и Шекспира в эстетических взглядах основоположников научного коммунизма не должно вестись по линии признания способности Шекспира создавать народные сцены и – неспособности к этому Шиллера» (стр. 224). Бесспорно, Маркс и Энгельс, сопоставляя эти имена, не ограничивались характеристикой способности великих писателей создавать народные сцены. Но также бесспорно, что решение подобных сложных спорных вопросов эстетического наследия Маркса и Энгельса требует более тщательного анализа и глубокой аргументации.
О том же свидетельствуют и некоторые положения в последней главе книги – «Метод и мировоззрение. Тенденциозность и партийность».
Эти актуальные проблемы А. Иезуитов справедливо рассматривает как неотделимые от марксистской концепции реализма.
Автор прав, говоря о том, что в понятие «партийные «взгляды» основоположники марксизма включали и идейно-эстетические воззрения коммунистической партии, что они требовали партийного подхода к изучению творчества того или иного писателя, а его партийность видели в коммунистической идейности, воплощенной в высокохудожественной форме. В истолковании Маркса и Энгельса «партийность – внутренняя осознанная связь писателя с партийными идеалами, с идеями социализма и коммунизма» (стр. 313). Основоположники марксизма убедительно доказали, что вне высокой идейности слабеет, гибнет художественный талант. Важно, что все эти мысли автора являются не «постулатами», а итогом, выводом из конкретного анализа целого ряда самых различных суждений Маркса и Энгельса.
Но там, где за словами автора не чувствуется должной опоры на источники, там явно не хватает аргументированности. Например, по мнению А. Иезуитов а, Маркс, говоря об искусстве, имел в виду партийность в идейно-эстетическом, а не организационном плане (стр. 313). Интересная мысль, но, по нашему мнению, она ничем не подкреплена.
Известно, что у Маркса и Энгельса термина «партийность» искусства как такового нет. Они большей частью употребляли термин «тенденциозность», но вкладывали в него новое содержание, выдвигая тем самым его качественно новое понимание. В этом – и здесь А. Иезуитов абсолютно прав – ясно видна попытка Маркса и Энгельса найти точный и правильный термин, который бы выражал партийную сущность искусства, как можно глубже и полнее определял бы этот важнейший признак социалистического искусства. Но, с одной стороны, сам автор почему-то не обратил внимания на введенный основоположниками марксизма термин «коммунистическая (курсив наш. – З. З.) тенденциозность», который ясно говорит о том качественно новом, что они внесли в содержание старого термина. С другой же стороны, А. Иезуитов утверждает, что важнейшее качество социалистического искусства было охарактеризовано Марксом и Энгельсом как партийность, – и здесь автор, по нашему мнению, неточен. Он смешивает понимание идейно-эстетического качества искусства как партийности без обозначения его этим термином (что было у Маркса и Энгельса) и его характеристику как партийности, то есть обозначение «своим именем» (что было у Ленина, творчески развившего взгляды основоположников марксизма в целостное учение о партийности).
Автор правильно отмечает, что в толковании Маркса и Энгельса концепция нового реализма являлась достаточно определенной и вместе с тем широкой, она была лишена всякого догматизма и художественно-стилистической нормативности. Но коммунистическая тенденциозность была для них важнейшей частью концепции реализма нового искусства. Огромной заслугой основоположников марксизма в разработке учения о партийности было обоснование ими тенденциозности социалистического искусства как внутренне присущего ему качества, которое должно органически вытекать из «положения» и «действия» в художественном произведении, из самой логики созданных писателем образов-характеров. Автор подчеркивает, что Маркс и Энгельс боролись не только против буржуазной «тенденциозности», но и против так называемой спекулятивно-социалистической тенденциозности, против попыток некоторых писателей прикрыть идейно-художественные слабости своих произведений «социалистическими» фразами, терминами, намеками.
Опираясь на осуществленный Марксом и Энгельсом литературно-критический анализ ряда произведений, на их суждения о Гёте и Бальзаке, автор рассматривает роль мировоззрения в реалистическом отображении действительности. Он гибко подходит к такому сложному вопросу художественного творчества, как противоречие между методом и мировоззрением писателя, говорит об основных источниках этого противоречия и доказывает, что настоящего успеха в художественном изображении жизни писатель-реалист добивается не помимо своего мировоззрения и не вопреки ему, а благодаря его сильным сторонам. И чем более стройно и цельно мировоззрение писателя, тем большую роль оно играет в творческом процессе. К сожалению, автор, хотя и цитирует слова Энгельса о том, что реализм «проявляется даже независимо от взглядов автора» (стр. 295), не дает им должного разъяснения, хотя известно, что они могут быть истолкованы весьма ошибочно.
В условиях непримиримой борьбы коммунистической и буржуазной идеологий, творческого марксизма с догматизмом и ревизионизмом проблемы реализма стали особенно актуальными, приобрели важное идеологическое, идейно-эстетическое значение. Вот почему нельзя не приветствовать выход в свет книги А. Иезуитова, книги теоретически интересной, боевой, наступательной.