Литературы социалистических стран: итоги, тенденции развития, задачи изучения

Нынешнее время отличается удивительной особенностью. С одной стороны, происходит все большая специализация знаний, в том числе знаний гуманитарных, и это требует углубленной профессиональной подготовки. С другой– научные интересы становится все труднее отделить от интересов общественных, общечеловеческих, от того, чем живет сегодня планета, и это требует соответствующего масштаба разговора.

Решающая альтернатива современности: быть или не быть миру, а значит,– в сложившихся условиях,– самой жизни на земле. Со всей остротой поставлен был этот вопрос во время встречи Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева с президентом США Р. Рейганом в Женеве. И хотя по ряду крупных проблем, из-за нереалистического подхода американской стороны, договориться не удалось, итоги переговоров в целом были позитивными. Так оценил их, выступая на пресс-конференции в Женеве, М. С. Горбачев. Так оценили их участники совещания высших политических руководителей стран– участниц Варшавского Договора в Праге. Такую оценку они получили на четвертой сессии Верховного Совета СССР одиннадцатого созыва.

Естественно, что прогрессивная литература, прежде всего литература социалистических стран, ощущает свою ответственность за судьбы мира.

Естественно, что и литературно-критическая мысль также самоопределяется в социально-политическом климате наших дней.

В проекте новой редакции Программы КПСС, которую предстоит принять XXVII съезду партии, литературно-художественная критика прямо поставлена в ряд общественных институтов, от которых в немалой степени зависит нравственное состояние народа. Потому можно с полной убежденностью утверждать, что мера еепрофессиональнойзрелости– это глубина ощущения переживаемого момента. Только с широких и одновременно научно выверенных марксистских позиций можно оценить значимость произведения, а целого пласта литературы, перспектив ее развития– тем более.

Продолжая давнюю традицию международных встреч, редакция журнала «Вопросы литературы» на очередное заседание своего «круглого стола» (оно состоялось в мае 1985 года) пригласила, наряду с советскими критиками, коллег из Болгарии, Венгрии, Вьетнама, ГДР, Кубы, Монголии, Польши, Румынии, Чехословакии. Тема, вынесенная на обсуждение, была на сей раз сформулирована достаточно широко: «Литература социалистических стран: итоги, тенденции развития, задачи изучения». Подобная постановка вопроса, нестесненность дискуссии какой-то одной, пусть и существенной, проблемой (например, состояние романа или литературной критики, что уже становилось предметом обсуждения на подобного рода редакционных собеседованиях) продиктованы потребностями времени.

Во-первых, возникает возможность, не упуская из вида национальные особенности текущего литературного процесса, сосредоточиться на том общем, что объединяет творческие усилия разных писателей и разных литератур. В проекте новой редакции Программы КПСС подчеркивается, что не одинаковы уровни экономического иполитического развития, исторические и культурные традиции социалистических стран, условия, в которых они находятся. Но «какими бы ни были особенности каждой из стран социализма… у всех у них одни и те же классовые интересы. То, что объединяет, сплачивает социалистические страны, является главным и неизмеримо больше того, что может их разделять».

Эта мысль, во всем ее диалектическом богатстве, объединяет, как убедится читатель, выступления участников встречи за «круглым столом».

Во-вторых, изучение итогов, тенденций, перспектив закономерно предполагает постановку весьма актуального сегодня вопроса творческого метода литератур социалистических стран. Эта проблема в последнее время оживленно дискутируется в литературоведении и критике (посильную лепту в обсуждение вносит и журнал «Вопросы литературы»). Кое-какие спорные вопросы удалось, представляется, прояснить, однако же само движение литературы ставит в этом плане новые задачи, и, быть может, состоявшаяся встреча продвинет исследователей к их решению.

Наконец, масштаб проблематики позволяет взглянуть на литературу в свете социально-политического, морального состояния современного неспокойного мира. На высоте ли своего общественного призвания нынешняя литература? Насколько серьезны ее творческие поиски? Как соотносятся они с сегодняшним и завтрашним днем планеты? Эти и многие другие вопросы составили смысловой центр состоявшейся дискуссии, которая открылась докладом Д. Маркова «Социалистический реализм: теория и практика».

Ниже публикуются доклад и выступления участников «круглого стола».

Д. МАРКОВ

СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

1985 год– год 40-летия Победы над фашизмом. Победа эта– важнейший рубеж в общественной жизни народов мира, начало качественно новых перемен в развитии человеческой культуры и цивилизации.

Исключительно важным итогом второй мировой войны явились народно-демократические, социалистические революции, глубокие общественные преобразования во многих странах. В послевоенный период социализм вышел за рамки одной страны, образовалась мировая система социализма– великое наше достояние. Советский Союз и другие социалистические страны объединяет общность социально-общественного строя, марксистско-ленинская идеология. И это, конечно, определяет направленность духовной культуры наших стран.

Еще до второй мировой войны во многих странах развивались революционно-социалистические литературы. Скажем, в 20– 30-е годы в Чехословакии, Болгарии, Польше и в других странах были крупные течения революционных литератур. Традиции их значительно обогатились под воздействием тех революционных изменений, которые произошли после второй мировой войны. В наши дни советская и другие социалистические литературы образуют важнейшее направление мирового литературного процесса.

Представляется целесообразным и поучительным рассмотреть некоторые итоги, важнейшие историко-литературные этапы этого сорокалетнего периода и попытаться ответить на вопросы о том, что оправдало себя и что тормозило наше движение.

В первое десятилетие после второй мировой войны во всех социалистических странах были созданы значительные художественные произведения. Если говорить о советской литературе– это замечательные произведения, посвященные Великой Отечественной войне, социалистическому строительству. И в других социалистических странах были созданы выдающиеся произведения, правдиво и волнующе отобразившие историческое прошлое, войну и героическую борьбу Народов против фашизма, а также начало коренных социалистических преобразований.

Я подчеркиваю все это, потому что указанный период– первое десятилетие– не всегда верно оценивался и оценивается некоторыми критиками и литературоведами: за трудностями и ошибками не видели крупных успехов. С другой стороны, наряду с высокими завоеваниями, мы ясно видим возникшие в тот период действительно серьезные трудности и ошибки.

В чем состоит сущность этих трудностей и ошибок? Как вытекает из принятых уже тогда соответствующих партийных решений, они были связаны с нарушением ленинских норм в общественной жизни, следствием чего явилось сковывание личной инициативы, насаждение схемы и шаблона. Если говорить непосредственно о литературно-эстетической области, то, прежде всего, надо сказать о том, что получила довольно широкое распространение вульгаризаторская трактовка проблемы «художник и действительность». В общефилософском плане это означало трактовку художественного познания лишь как односторонней зависимости искусства от действительности, в результате чего явно недооценивалось субъективно-творческое начало. Даже формула Энгельса о реализме понималась зачастую односторонне– лишь как зависимость характеров от обстоятельств, хотя Энгельс имел в виду их единство, то есть и преобразующее воздействие человека на обстоятельства. В связи с этим вспомним и замечательные слова: «Если характер человека создается обстоятельствами, то надо, стало быть, сделать обстоятельства человечными» ¹. Это очень важная сторона процесса познания мира, имеющая прямое отношение к пониманию искусства нового типа.

В те годы затушевывались реальные жизненные противоречия, насаждался схематизм, лакировка действительности, была распространена так называемая теория бесконфликтности, теория «идеального героя». Социалистический реализм нередко трактовался как кодекс закостенелых постулатов, схем и нормативов, в том числе в области формы. Вспомним известное определение реализма лишь как изображения жизни в формах самой жизни. Это, конечно, важный путь, но его абсолютизация закрывала возможности для иных типов художественного изображения.

Ошибки подобного рода стали с середины 50-х годов осознаваться как тормоз дальнейшего развития литературы и литературной теории, и осознать это нам помогли известные партийные решения, важнейшими вехами стали XX съезд КПСС, Пленумы ЦК рабочих и коммунистических партий 1956 года, которые прошли во многих Социалистических странах. Это было началом нового этапа, связанного с преодолением указанных ошибок и утверждением качественно новых черт в развитии литературы.

Но сам процесс преодоления вульгаризаторских взглядов осложнялся многими факторами и тенденциями. Возникли крайности иного рода. Так, под флагом борьбы против догматизма в некоторых кругах проявились субъективистские и формалистические взгляды. Их приверженцы игнорировали социальную обусловленность искусства, а это означало ревизию, размывание важнейших принципов марксистско-ленинской эстетики. Социалистический реализм отождествлялся: с догматизмом и отрицался. На этой волне были распространены ревизионистские взгляды Роже Гароди с его пресловутой теорией «реализма без берегов».

В этих условиях со всей остротой встала задача борьбы против ошибок и искажений– и догматических, и субъективистско-ревивионистских. Мы ясно осознали чуждость указанных взглядов принципам развития социалистических литератур. Сама эта борьба диктовалась новым этапом развития социализма, вступившего в фазу зрелости, высокого подъема экономики и культуры. В конце 50-х– начале 60-х годов выявились новые грани общественного сознания; освобождаясь от элементов сектантской узости, мы все активнее шли к многостороннему охвату и изучению сложных общественно-литературных процессов и явлений. Можно говорить о новом этапе гуманизма: выступая по-прежнему против абстрактного и внесоциального его понимания, мы вместе с тем стали видеть его в динамике, как высшее выражение общечеловеческой сущности.

Человек все полнее и полнее раскрывал свои духовные и нравственные богатства, и литература стремилась запечатлеть весь спектр его бытия, двигаясь по пути активных поисков образных решений, на практике ломая схемы и шаблоны. Особенно наглядно это проявилось в необычайно возросшем уровне и исключительном многообразии многонациональной советской литературы.

И логично, что в области теории на первый план выдвинулась проблема эстетической природы социалистического реализма, широкий его возможностей, в связи с чем, надо было очистить понятие метода от чуждых ему трактовок. Известно, что проходило это не просто, потому что как приверженцы вульгаризаторских взглядов догматического характера, так и приверженцы субъективистско-ревизионистских взглядов продолжали, а некоторые продолжают и сегодня настаивать на своем. В процессе дискуссий надо было не только отвергать неприемлемые концепции, но и вырабатывать объективно научную позитивную позицию. В чем же ее сущность?

Мы стремились, прежде всего, показать процесс художественного познания не просто как отражение, тем более как созерцательное отражение мира, а как процесс его художественного претворения, то есть как органическое единство объективного и субъективного. Это важный исходный принцип всякого истинного искусства. Правда жизни и правда художественная связаны между собой, но и различны. Художник создаетсвой образ мира, не стремясь к унылому правдоподобию. Он стремится (разумеется, в рамках достигнутого уровня исторического сознания) к соответствию общим законам реальной действительности, общей логике ее развития, ничуть не ограничивая себя только «формами самой реальной жизни». В этом выражается и детерминированность творческой субъективности, и свобода поисков самых разнообразных путей и способов художественного изображения. Созданный художником образ возвращается в жизнь, играя свою незаменимую роль.Все это в полной мере относится и к искусству социалистического реализма. Но вместе с тем мы ясно видим в нем новые, исторически обусловленные, качественные особенности и на этом основании характеризуем его как принципиально новую эстетическую систему. Речь идет о новом, марксистском видении мира, дающем последовательно правдивое представление об объективных закономерностях социально-общественного развития, о преобразующей человеческой деятельности, опирающейся на осознание этих закономерностей, и, следовательно, о новом типе гуманизма. Вспомним Энгельса, который, говоря в свое время об искусстве будущего, видел его важнейшую особенность в «большой идейной глубине, осознанном историческом содержании» ². С этим как раз и связаны широкие возможности и действительная свобода художника, невиданное прежде расширение горизонтов творческой субъективности в процессе художественного претворения действительности. Мысль Энгельса развита Лениным в обоснованном им принципе партийности литературы, суть которого состоит в том, что он сочетает в себе объективное познание с активностью творческой личности.

Социалистический реализм– это реализм осознанного историзма, основанного на марксистском познании мира. И этим обусловливается главное в нем– социалистический идеал художника, концепция человека, последовательно проводимая художественная правдивость изображения, вообще вся духовная и нравственная атмосфера творчества представителей этого метода.

Указанные черты и особенности характеризуют качественную новизну социалистического реализма. В наших дискуссиях особенно острые споры вызывала (временами вызывает и теперь) категория правдивости. Справедливо напоминалось о том, что правдивость изначально присуща всякому настоящему искусству, представленному, вполне понятна, различными методами и направлениями. Но из этого делались ошибочные выводы. Толкуя понятие реализма (в том числе и социалистического реализма) лишь как один принцип отражения действительности, чаще всего связанный с изображением жизни в «формах самой реальной жизни», утверждали, что критерий правдивости, охватывающий не один, а самые различные типы образных обобщений, неприемлем для определения качественных особенностей нового метода. Такой вывод представляется несостоятельным, ибо он лишен историзма, не сообразуется с живым процессом формирования и развития социалистического искусства.

Действительно, правдивость заложена в самой природе истинного искусства. И именно потому она, понятая в историческом развитии, и становится всеобъемлющим критерием новой эстетической системы– социалистического реализма, который преемственно связан не с одним каким-либо течением или способом изображения, асо всем прогрессивным художественным опытом человечества. На основе указанных выше принципов– прежде всего партийности и народности– социалистический реализм стремится последовательно исторически развивать достигнутое, далее, вносить свой вклад в многостороннее образное освоение мира. Другими словами, речь идет об осуществлении в нем в возможно полной мере правдивости художественного познания как цели и предназначения искусства.

Исходя из этих качественных особенностей социалистического реализма, мы можем ясно объяснить и его отношение к другим методам и направлениям, и необычайную широту его эстетических возможностей, и глубокую дифференциацию в нем различных форм и стилей, и многое иное.

Проблема дифференциации форм в социалистическом реализме– одна из важнейших проблем, теоретически все еще недостаточно разработанная, хотя многообразная практика советской и других социалистических литератур дает для этого богатый материал. Вспомним, что более пятнадцати лет тому назад некоторые литературоведы, пытаясь решить указанную проблему, отстаивали необходимость разграничения двух понятий– «социалистический реализм» (как более узкое) и «социалистическая литература» (как более широкое). Еще тогда в состоявшейся дискуссии я высказывался в том плане, что вопрос не может быть решен однозначно, он требует конкретно-исторического подхода. Не воспроизводя подробно ход своих размышлений, коротко скажу следующее. Такое разграничение возможно, если иметь в виду наличие рядапереходныхявлений, известную незавершенность процесса движения определенных групп писателей к литературе социализма (на ранних этапах советской литературы, в литературах некоторых социалистических стран и сегодня). Но мы ясно сознаем, что, например, в современной Польше есть ряд писателей, которые не могут быть объединены понятием «социалистическая литература», ибо они по своей идейной направленности находятся за ее пределами.

Наши споры приобрели особую остроту в связи с тем, что отдельные литературоведы предлагали разграничивать указанные понятия почисто эстетическимсоображениям. Утверждалось, что социалистический реализм представляет собой лишь одно из течений в широких рамках социалистической литературы, а эта последняя включает много других разных форм, течений и методов, в том числе не только романтизм, но даже и натурализм… Такая позиция, кроме прочих аспектов (их сейчас не будем касаться), связана с тем узким пониманием социалистического реализма, которое сводит его лишь к одному способу художественного обобщения, лишая его философской основы, вообще широты эстетических возможностей.

Мнения, подобно только что приведенному, высказываются иногда и сегодня, и, очевидно, есть необходимость выделить этот вопрос для более развернутого обсуждения. Я вспомнил о нем, потому что он связан с комплексом других вопросов, с различными взглядами многолетней давности, с которыми приходилось спорить. В процессе оживленных дискуссий и возникла тогда концепция социалистического реализма как исторически открытой системы правдивого изображения жизни. Об этом уже много написано в разное время и по разным поводам. Здесь с удовлетворением отмечу только, что в последние годы ряд наших видных теоретиков толкует эту концепцию в ее настоящем смысле– как обобщенное выражение исторически обусловленной широты возможностей нового метода; по словам Л. Новиченко, «она не расходится с литературной практикой, а обобщает ее». Приведенная формула лишь кратко и емко зафиксировала реально существующее положение.

В теоретической разработке обсуждаемых сегодня вопросов у нас есть замечательные традиции. Вспомним Горького, Луначарского, Фадеева. Многие их высказывания о социалистическом реализме, прежде всего о его широких эстетических возможностях и несомненных преимуществах перед всеми другими методами и направлениями, сохраняют свое актуальное значение и в наши дни. Вспомним также имена марксистских критиков других стран, например Б. Вацлавека, К. Конрада в Чехословакии, высказывавших в 30-х годах сходные мысли.

Мы развиваем эти традиции, дополняя их новыми наблюдениями и выводами, связанными с новым этапом гуманизма и другими факторами, о которых уже говорилось. Здесь подчеркнем принципиальное значение международного опыта многих национальных социалистических литератур. Сегодня всем нам ясно, что социалистический реализм недостаточно рассматривать только в рамках одной национальной литературы. Явление это интернациональное, и хотелось бы особо отметить, что изложенные выше выводы о концепционных принципах метода опирались и опираются на богатый опыт не только советской, но и других социалистических литератур, которые все более интенсивно изучаются нами в сравнительно-историческом плане. Мы видим и общность их развития, и их национальное своеобразие. Эти исследования, несомненно, обогащают нашу теорию. Они способствуют утверждению общего вывода о научной обоснованности реальной широты эстетических возможностей нового метода, о содержащемся в его рамках необычайно богатом, в сущности, безграничном художественном многообразии.

В связи со всем этим перед теорией социалистического реализма встала актуальнейшая задача– ясно видеть и широко показывать глубокую дифференциацию и функцию различных форм и способов изображения. Речь идет и об использовании старых форм и способов в соответствии с общей концепцией нового метода, и о новых формах. Об этом уже приходилось подробно писать ранее. Здесь напомню один из наших выводов– об отношении социалистического реализма к другим методам и направлениям.

Социалистический реализм относится к критическому реализму как к великому наследию, опирается на его богатый опыт; он использует также и опыт романтизма и других прогрессивных течений. Но все они, входя в новую эстетическую систему, теряют черты методов, сохраняя в то же время присущие им формы и типы художественных обобщений, которые вместе с вновь возникающими формами становятся компонентами поэтики социалистического реализма, способствуют расширению его художественного многообразия, осуществляемого на основе принципа правдивости изображения жизни.

Социалистический реализм концепционно противоположен модернизму. Творческий путь ряда выдающихся художников, которые, так или иначе, были связаны с модернистской эстетикой, а потом переходили на позиции социалистического искусства, недвусмысленно свидетельствует о том, что этот их переход был отнюдь не плавным, вовсе не органическим переходом от одного к другому. Это был переход к новому качеству, к новому мировосприятию, сопровождавшийся разрывом с предшествующей эстетической системой. Другое дело, что в сложном процессе такого развития удерживались некоторые элементы прежней поэтики, которые в преобразованном виде и в иной функции способствовали выражению уже нового идейно-эстетического содержания. Все это мы и стремились в свое время конкретно показать на примере творчества крупнейших представителей мировой литературы, в том числе А. Блока и В. Брюсова, Л. Стоянова и Г. Милева, В. Незвала и Б. Ясенского.

Напоминаю обо всем этом, чтобы еще раз подчеркнуть структурные особенности социалистического реализма как принципиально новой эстетической системы, в которой ясно видим иерархию и взаимосвязь различных компонентов. Только путь осмысления принципов и конкретных фактов разносторонней дифференциации форм и способов изображения в пределах этой системы может привести к объяснению и раскрытию широчайших возможностей и многообразного богатства социалистического реализма.

Такое, исторически обоснованное, понимание социалистического реализма решительно противостоит всякого рода искажениям его сущности в статьях и книгах буржуазных критиков и литературоведов. А с такими искажениями мы постоянно встречаемся, и самое вульгарное из них на Западе, отражающее поразительную (может быть, сознательно устойчивую) неподвижность взглядов,– это отождествление социалистического реализма с догматизмом: часто пишут о замкнутых рамках, об эстетической узости, о закрытости социалистического реализма, считают отличительной чертой литературы социалистического реализма тематическую монотонность, структурную и стилистическую стандартизацию. Так, Деминг Браун в книге «Русская советская литература после Сталина» (Кембридж, 1978) говорит об «узких и удушающих рамках социалистического реализма».

Разумеется, эти выводы чужды нашему методу– явлению живому, развивающемуся. Социалистический реализм чужд различным формалистическим теориям и концепциям: структура текста рассматривается в них изолированно от обусловленности литературы социальными условиями жизни; поэтика выступает как имманентное движение форм. Бесчисленное множество сменяющих друг друга школ и школок выражает субъективизм взглядов их представителей, для них характерны «пафос непознаваемости», «отсутствие исторической ориентации», как справедливо пишет об этом Д. Урнов по отношению к англо-американской «новой критике».

Обоснованная выше эстетическая широта социалистического реализма противостоит субъективистско-ревизионистским взглядам о всеядной открытости, направленной, в сущности, на размывание основ метода.

Мы говорим о социалистическом реализме как о системе, которая имеет свои определенные границы и связана, прежде всего, с основополагающими принципами марксистско-ленинского познания мира, социалистического гуманизма. Эта концепция противостоит плюрализму, предполагающему объединение разных идейно-философских и эстетических взглядов, многие из которых не дают объективного познания действительности. Их объединение противоречит нашему пониманию социалистического реализма как определенной системы со своими принципами.

Понимание социалистического реализма как системы, открытой правде жизни, социальному и художественному прогрессу, все больше утверждается и в Советском Союзе, и в других социалистических странах.

В Чехословакии, например, были проведены интересные конференции, посвященные этим проблемам, изданы содержательные книги по социалистическому реализму. И в Польше, при известной сложности общественно-литературной обстановки в стране, есть ряд марксистских критиков и литературоведов, которые также выступают по этим проблемам, и мы сходимся во взглядах с ними. В Болгарии эта проблематика постоянно и интенсивно обсуждается, определилась близость позиций советских и болгарских ученых. Об этом свидетельствует и совсем недавно вышедшая книга по проблемам социалистического реализма, в которой участвует большой коллектив авторов.

В 1984 году мы проводили два симпозиума: советско-венгерский и советско-румынский. Они были посвящены проблемам гуманизма и развития современных социалистических литератур. Речь шла о социалистическом гуманизме, и это нас объединяло. Мы нашли общий язык, говорили о характерных тенденциях литературного процесса в наших странах.

Я попытался обозначить некоторые, на мой взгляд, важные линии развития теории социалистического реализма, которая, несомненно, находилась в неотрывной связи с художественной практикой писателей. Назовем хотя бы отдельные характерные тенденции в литературах социалистических стран.

Во всех социалистических литературах период со второй половины 50-х годов выступает как новый период. Художники выразили свое отношение к прежним ошибкам и искажениям в общественной жизни, осудили шаблоны и стереотипы, утверждая необходимость раскрытия творческих возможностей человеческой личности. В Болгарии, например, выступила группа крупнейших писателей, посвятивших свои произведения этой проблематике. Я имею в виду романы «Дороги в никуда» Б. Райнова, «Двое в новом городе» К. Калчева, «Мертвая зыбь» И. Петрова и ряд других произведений.

Характеризуя литературу 60– 70-х годов, мы справедливо говорим об ее важнейшей особенности– об усилении нравственно-психологического начала, внимания к внутреннему миру человека. Это, конечно же, связано с дальнейшим развитием гуманизма в нашем обществе. Одна из форм выражения этих процессов– лирическая проза, явление, получившее довольно широкое распространение и в советской, и в других социалистических литературах. В ней отношение к большим социально-общественным проблемам передано как личное переживание; повествование ведется как доверительный диалог с читателем, носит исповедальный характер.

Вообще исповедальные интонации, личное восприятие жизни– в высшей степени характерная черта в развитии всех наших литератур.

Для многих героев произведений не только советских, но и других социалистических писателей характерны поиски новых путей, утверждение социализма, революционной правды путем раскрытия жизненных явлений именно в указанном исповедальном плане. Я назову, например, «Десять заповедей» Е. Брошкевича, если говорить о Польше, «Пьяный дождь» венгерского писателя Й. Дарваша, «Небо Велеки» болгарского писателя Д. Фучеджиева, «Остановку в пути» Г. Канта, если говорить о ГДР. Это произведения, в которых история, жизненные процессы преломляются через личные переживания героев, как анализ собственного опыта.

Интересно проследить, как меняются черты героя в зависимости от проблематики произведений, от характера конфликтов. Так, скажем, в советской литературе есть много выдающихся произведений, посвященных Великой Отечественной войне. Если говорить о других литературах, в них тоже немало написано о войне, об антифашистском движении. Говоря об этом круге произведений, подчеркнем своеобразие обстоятельств, в которых выявляются судьбы людей,– характерность классово-антагонистического конфликта, Открытого противостояния враждебных сил. Мы здесь сталкиваемся с контрастным соотношением образов, разных идеологий.

И конфликт меняется, когда речь заходит о социалистическом строительстве, о нашей современности. Этому тоже посвящено много произведений. Во многих из них на первый план выдвинуты нравственно-психологические проблемы: труда и чести, черствости и человечности. Важны не только преданность делу, результаты труда, но и средства достижения этих результатов. Это требование нового этапа гуманизма, новых взаимоотношений между людьми. В романе Г. Маркова «Грядущему веку» ясно видим два стиля руководства. В романе чешского писателя Я. Козака «Святой Михал», по сути дела, тоже конфликт двух стилей руководства. И художники убедительно показывают созидательную и объединяющую силу тех руководителей, кто близок к коллективу, чутко прислушивается к нему и сплачивает его в труде.

Болгарский писатель А. Гуляшки написал, на мой взгляд, замечательный роман «Семь дней нашей жизни», главный герой которого Эмилиан Киров– человек, беззаветно преданный делу, живущий большими идеалами коммунизма. Но он пренебрежительно относился к «маленьким» людям, не был внимателен к «мелочам» жизни. Киров считал нормой своего поведения добиваться цели, не считаясь со средствами. Он мог без всяких колебаний жертвовать людьми, раздумья о судьбе отдельного человека были для него излишним сентиментализмом.

В новой обстановке эти черты пришли в столкновение с современным требованием гуманизма: мало быть сильным, умным, деловым, надо быть еще и человечным. И Гуляшки раскрывает борьбу Кирова с самим собой. В изображении этой борьбы и заключен основной гуманистический пафос книги.

Автор развенчивает в Кирове черты индивидуализма, черствости, но ценит в нем размах стремлений, активность действий. И хотя в романе новый синтез человеческих черт не возникает, логика развития характера дает основания полагать, что настоящий герой видится Гуляшки таким человеком, в котором сочеталась бы масштабность помыслов, воли и дерзаний с душевной чуткостью.

В литературу все шире входит тема труда. У нас есть ряд видных писателей, изображающих производственные отношения, сферу труда рабочего класса, крестьянства, интеллигенции. Получили широкое признание читателя романы В. Кожевникова, Г. Маркова, Ч. Айтматова, Д. Гранина, А. Ананьева и др. Наряду с крупномасштабными произведениями, немалую роль играет и художественная публицистика. Документальные очерки о передовиках производства, живо написанные, нередко дают впечатляющий образ нашего современника.

Характерное явление для всех социалистических литератур– деревенская проза. В советской литературе она представлена Ф. Абрамовым, В. Беловым, В. Распутиным и др. Близки деревенской прозе в своем творчестве болгарский писатель Й. Радичков, польский писатель Ю. Кавалец.

Современные социалистические литературы, изображая самые различные жизненные процессы, отличаются необычайным многообразием проблематики, которая в свою очередь обусловливает многообразие выразительных средств. Многие проблемы находят в произведениях талантливых писателей свое неповторимое образное выражение, и это, несомненно, связано с индивидуальным вкладом каждой творческой личности в общий процесс художественного освоения мира, без чего нельзя понять непрерывное наращивание богатства социалистической культуры. Вот почему так принципиально важен анализ форм и стилей, поисков эстетических, образных решений. Симптоматично, что советский критик А. Бочаров издал книгу, которая называется «Бесконечность поиска». Само название соотносится с широтой изобразительных возможностей социалистических литератур. Бесконечность художественного познания, естественно, ведет к бесконечности художественных поисков, форм художественного изображения.

Различные подходы художников к выбору проблем, разнообразие форм их образного раскрытия привлекают сегодня пристальное внимание многих критиков и литературоведов. Я также участвовал в обсуждении указанных вопросов. Здесь коснусь только одного аспекта.

Хотелось бы подчеркнуть динамическую и синтезирующую энергию метода социалистического реализма. Это выражается, например, в удивительном разнообразии способов художественного обобщения. Вспомним «Судьбу человека» Шолохова, роман-хронику «Живые и мёртвые» Симонова, фронтовые повести Бондарева и Бакланова, где дан глубокий анализ обстоятельств жизни суровыми, так сказать, рембрандтовскими красками. В этом русле находятся и романы-эпопеи Караславова, романы Зегерс и многие другие произведения. Этот испытанный богатой традицией тип художественного обобщения продолжает плодотворно развиваться, приобретая новые черты.

Свое законное место в современной советской литературе занимает и романтический тип обобщения с характерными для него образами-символами. Один из самых ярких его представителей– О. Гончар (романы «Циклон» и «Твоя заря»).

Ряд писателей широко используют в своем творчестве миф, легенду, фольклор, фантастику, и эти выразительные средства успешно служат им для раскрытия многих социально-общественных и нравственных проблем. С поэтикой мифа и фантастики связаны произведения крупнейших писателей социалистического реализма– Ч. Айтматова, Й. Радичкова, П. Вежинова, Л. Мештерхази.

Можно говорить и о других способах художественного обобщения. Они проявляются не в абсолютно чистом виде– речь может идти о доминантных чертах. Нередко наблюдаем взаимопроникновение различных стилевых тенденций, что может сказаться в рамках одного произведения. И в этом смысле принципиальный интерес вызывает жанрово-стилевая структура романа Ч. Айтматова «Буранный полустанок» («И дольше века длится день»).

Известно, что роман этот вызвал множество откликов. В общем, он высоко оценен нашей критикой. И вместе с тем были высказаны и разноречивые отзывы о романе, связанные как раз со своеобразием его поэтики. В романе пересекаются три стилевые тенденции, «три пласта», как пишут критики: первый «пласт» – о жизни Едигея– принимается всеми, второй– мифологический– подвергается иными авторами сомнению, а вот третий– фантастический– многими вовсе не принимается, потому что в нем отсутствует изображение конкретных реальных обстоятельств. Но требовать такого изображения в данном случае означает не сообразовываться с проблематикой автора и со спецификой средств выразительности.

З. Кедрина, на мой взгляд, справедливо пишет: «Создавая свой фантастический, условный пласт повествования, Айтматов волен отказаться от сугубо конкретизированной почвы реальных обстоятельств» ³.

Выше я остановился лишь на некоторых объединяющих нас вопросах развития теории и практики социалистических литератур. Мы говорим об общности такого развития, имея в виду, прежде всего, общность социалистических идеалов, принципов социалистического гуманизма. Но общность не значит– одинаковость. Каждая национальная литература имеет свой, отличный от других, облик, связанный с традицией, с историей и современным бытием своего народа, со своими выдающимися художниками. На этом основывается закономерный процесс взаимообогащения наших литератур. И не только самих литератур, но и литературной критики и теории. В этом и состоит значение и смысл наших совместных обсуждений актуальных идейно-эстетических проблем.

БУЙ ХИЕН (СРВ)

В те дни, когда советский народ вместе с народами социалистических стран и всем прогрессивным человечеством торжественно отметил 40-ю годовщину Победы над фашизмом, Вьетнам отпраздновал 10-ю годовщину со дня полной победы над американскими империалистами и освобождения Южного Вьетнама, а через несколько месяцев– свое 40-летие.

Наша революционная, боевая литература, имевшая крепкие корни еще в период подполья, начала успешно развиваться вместе с рождением независимой и свободной родины. В процессе творческого созидания, следуя методу социалистического реализма, мы создаем новые художественные ценности, одновременно усваиваем накопленный положительный опыт, как собственный, так и братских социалистических стран.

Темы революционной борьбы, а затем и героического труда стали центральными во вьетнамской литературе после Августовской революции 1945 года. Вьетнамские писатели сумели создать типические образы воина и труженика, воплощающие в себе безграничную любовь к Родине, ненависть к врагу, высокое благородство и богатство духовного мира. Вместе с тем образы эти были по-настоящему индивидуализированы; через них писатели поднимали серьезные общественные, социальные, моральные и философские проблемы, раскрывали взаимоотношения личности и коллектива (причем в положительном плане).

Ошибочна концепция, согласно которой никакой подлинно художественной: литературы о войне во время самой войны создано быть не может, что только спустя некоторые время могут возникнуть произведения, которые по праву можно отнести к жанру эпопей.

Литература, рожденная в огне войны, разумеется, не избежала недостатков; конечно, писатели смогли не обо всем рассказать. Сколько еще неизвестных проявлений героизма таила в себе страна! СКОЛЬКО потерь, понесенных народом! Какие богатства человеческой души! И все это еще предстояло увидеть, обо всем этом еще надо было рассказать.

Литература последних лет стремится как можно ярче и полнее раскрыть эти стороны действительности минувших десятилетий. Здесь в полной мере и встал вопрос, с одной стороны, изучения сущности, закономерностей войны народной, освободительной, а е другой– углубленного изображения моральной, философской проблематики через психологию героя, активного участника революционной борьбы. Одновременно вставали вопросы гуманизма, взаимоотношений между личностью и обществом. Существует точка зрения, согласно которой раньше, во время войны, общество доминировало над личностью, а сейчас, мол, литература в интересах гуманизма должна сосредоточить свои усилия на освобождении личности, развитии ее роли и качеств. Данные взгляды высказывались во время дискуссии, в которой приняли участие и писатели и критики. При этом как-то забывалось, что история убедительно доказала: судьбы Родины и личности неотделимы друг от друга, правда и счастье каждого человека нераздельно связаны с правдой и счастьем всего общества, всего народа (особенно ярко это проявилось в войне против империалистов). В этом залог развития коммунистической морали, являющейся важнейшей гарантией всестороннего развития человеческой личности.

В начале 60-х годов появилось множество произведений, отражающих строительство социализма в северной части Вьетнама. Некоторые из них пользовались известным успехом благодаря новизне темы и авторской позиции. Тем не менее– и это надо откровенно признать– действительно значительных достижений в данной области не было. С 1975 года строительство социализма развернулось по всей стране– это первый этап переходного периода, этап, который в силу ряда общественных и субъективных причин отмечен определенными трудностями. В этих сложных условиях, когда страна вставала на единственно верный путь развития, не все писателя смогли сразу избавиться от сомнений и колебаний, некоторые проявляли растерянность, допускали ошибки.

В результате идеологической работы эти ошибки и отклонения были осознаны и исправлены. В последние пять лет писатели, обратившиеся к теме социалистического строительства, обрели более плодотворную позицию, став непосредственными участниками описываемых событий,– на долгое время они связали свою жизнь с жизнью рабочих, крестьян, интеллигенции, оказавшись непосредственно в самых горячих точках трудового фронта, и тем самым вооружили себя реальным оружием– знанием жизни.

Не стараясь уйти от противоречий, негативных сторон действительности, осознавая собственную ответственность за происходящее, писатели открыто заявили о своей позиции решительной поддержки социализма. В результате появились произведения, которые завоевали симпатию и любовь читателей.

Наряду с основными темами: освободительной войны, революции, строительства социализма и защиты Родины,– наша литература освещает также тему защиты мира, устранения опасности новой войны, разжигаемой силами империализма и реакции, тему дружбы между народами, пролетарского интернационализма. Они в равной степени актуальны, как и вопросы отношений между людьми в процессе повседневной жизни.

Причем художественные решения избранной темы, которые предлагают нам писатели, могут быть совершенно различными. Поясню свою мысль на примере двух романов, удостоенных премии Союза писателей. Это– «Встреча в конце года» Нгуен Кхая и «Стоя перед морем» Нгуен Мань Туана.

Нгуен Мань Туан многие годы был механиком, взялся за перо в 1975 году. Роман «Стоя перед морем» вводит читателя в жизнь одного рыболовецкого предприятия на Юге Вьетнама. В романе смело и открыто решаются многие насущные жизненные проблемы, особенно касающиеся организации и управления производством. Молодой автор стремится показать, каким он видит образ нового руководителя предприятия в конкретных условиях современного южновьетнамского города, где происходит преобразование экономики и перевод ее на социалистические рельсы. Роман написан в традиционной манере, о событиях рассказывается подробно и в хронологической последовательности. Психологическое развитие героев тщательно анализируется невидимым, но всегда присутствующим рассказчиком. Легко ощущаешь, что автор «вживается» в своего центрального героя– директора предприятия. Актуальность поставленных проблем, правдивость и жизненность характеров плюс авторский пафос обеспечили произведению большой успех. На многих предприятиях, особенно на Юге, происходят дискуссии по поводу этого романа, где оживленно обсуждают изображенный пласт Жизни, методы решения проблем, с которыми сталкивается тот или иной герой.

Нгуен Кхай– писатель-фронтовик, начал свое творчество во время войн Сопротивления против французских колонизаторов. Его произведения уже давно завоевали, симпатии читателей благодаря глубокому содержанию, умению автора философски размышлять, своеобразному стилю. «Встреча в конце года» является его новым успехом. Почти все двести страниц произведения состоят из диалогов, к тому же эти диалоги протекают в течение нескольких часов и на ограниченном пространстве– в одной гостиной, за одним столом. Есть в романе своеобразный герой– маленький, на вид робкий и жалкий человечек, на самом же деле остроумный, способный заставить выговориться других так, что читателю сразу становится ясна цена каждого из персонажей. В признаниях героев, в перепалках между собеседниками встает страшная и бессмысленная картина общества, которое хотели бы создать эти герои,– общества неоколониального типа. Достаточно нескольких штрихов– и эти люди, представители прежде высших слоев, сразу предстают перед нами во всей своей сути. И пусть они самонадеянны и не желают приспособиться к новому строю, они вынуждены признать свою обреченность.

За последние годы многие крупные произведения, прежде всего писателей социалистических стран, были переведены на вьетнамский язык. Это не только обогатило наших читателей, но и позволило извлечь серьезные творческие уроки вьетнамским писателям. Хорошей школой для нас является и участие в конференциях литераторов социалистических стран, в первую очередь в Советском Союзе, где обсуждаются многие идейно-эстетические проблемы, особенно актуальные проблемы литературы социалистического реализма. Все это обогащает наши творческие искания, реально помогает обретению новых путей.

С. ШЕРЛАИМОВА

Доклад Д. Маркова, которым началось сегодняшнее обсуждение, охватил широкий круг проблем, связанных с развитием социалистических литератур. Я хотела бы остановиться на одном аспекте этой проблематики: на вопросе о характере единства современных литератур социалистических стран.

Мы сознаем со все большей ясностью, что наши литературы представляют единство не только политическое и мировоззренческое, хотя, конечно, именно таково оно в первую очередь, но и эстетическое. Единство иного рода, чем это виделось некоторым теоретикам начала 50-х годов, более сложное, динамичное, не без внутренних противоречий, но, тем не менее, подлинное единство. Знаменательно, что в последние годы проблема общности социалистических литератур все чаще оказывается в центре внимания литературоведов и критиков разных социалистических стран. Важную роль сыграли в этом плане монографии Д. Маркова о генезисе и теории социалистического реализма. Вопросы взаимодействия социалистических литератур на теоретическом уровне стремится осмыслить в своих книгах словацкий ученый Д. Дюришин. Уже создано большое количество коллективных трудов, рассматривающих эту проблематику на конкретном материале художественного развития социалистических стран. Здесь можно было бы назвать труды ИМЛИ, труды Института славяноведения и балканистики, а также Центрального института истории литературы АН ГДР, Института литературоведения САН и других институтов.

Предпринимаются попытки выявить закономерности движения социалистических литератур, исследовать в них общее и особенное, наметить периодизацию послевоенного литературного процесса в рамках не только одной страны, но и всего социалистического содружества. И при любом подходе неизменно встает вопрос: что же объединяет сегодня социалистические литературы, что в них общее и как оно проявляется.

Даже при самом поверхностном взгляде на текущий литературный процесс наших стран можно порой обнаружить совпадения, просто удивительные и сразу бросающиеся в глаза. Приведу один пример. Недавно почти одновременно у нас и в Чехословакии вышли два романа: «Игра» Ю. Бондарева и «Конец игры» молодого словацкого писателя Д. Митаны. И в том и в другом героем выступает режиссер: кинорежиссер, телережиссер. И в том и в другом погибает молодая женщина и на главного героя падает подозрение в убийстве. Правда, на этом сходство кончается. Герой Бондарева– глубокий и честный человек, который, разумеется, никого не убивал; герой Митаны– малодушный приспособленец и прагматик, которому удается скрыть действительно им совершенное преступление и даже извлечь из него пользу для собственной карьеры. И, тем не менее, совпадение– от названия, профессии героев до сюжетных ходов– наглядное и дает возможность для эффектных критических построений. Конечно, это не более чем случайность. Подобные частные совпадения возможны, о чем-то они говорят, но, разумеется, вопрос о единстве литератур наших стран решается совсем на другом уровне.

Ленинский тезис о том, что литература является такой частью общепролетарского дела, которая менее всего поддается механическому равнению, господству большинства над меньшинством, необходимо всегда иметь в виду, если мы задумываемся над вопросом об общности социалистических литератур. Это интеграция промышленного производства требует унификации станков и деталей, но нет ничего более унылого в литературе, чем типовой герой и типовой конфликт. В прошлом была отдана дань такому упрощенному пониманию единства, но это осталось далеко позади. В искусстве вообще не имеет смысла повторение ни по вертикали, ни по горизонтали.

Социалистические литературы– литературы самобытные, каждая из них опирается на свои национальные культурные традиции, имеет свою специфику в области тематики, излюбленных жанров, поэтических форм. Современное открытое понимание социалистического реализма в полной мере учитывает многообразие художественных поисков писателей, стоящих на общих позициях социалистического мировоззрения и марксистской эстетики. Социалистические литературы– литературы разные, тем они и интересны. Но при всем том, художественное развитие социалистических стран характеризуется общностью основной направленности и принципиального содержания, которое меняется во времени. Что же касается нынешнего этапа, то в данной области как раз можно проследить некоторые общие черты, связанные с движением социалистического общества к большей зрелости.

Сегодня, когда перед народами и государствами открываются новые исторические перспективы, в высшей степени характерно стремление заново определить свое место в истории. Это сказывается в повышении активности исторической и философской науки. Этим определяется усиление исторического подхода в литературной критике и теории. Большое внимание в разных литературах уделяется проблеме национальных культурных традиций. В качестве примера можно было бы назвать публикации «Веймарер байтреге» – на мой взгляд, одного из самых интересных и инициативных литературно-критических журналов социалистических стран.

Но и в других странах идут дискуссии и споры о культурном наследии, причем особое место занимают здесь попытки осмыслить путь, пройденный социалистическими литературами после 1945 года, то есть уже собственную историю социалистической литературы.

О восприятии послевоенного периода в историческом ключе свидетельствует и создание во второй половине 70-х и в 80-е годы трудов по истории литературы в нескольких социалистических странах.

Общепризнано, что для понимания истории литературы необходимо изучение гражданской истории. Но столь же справедливо и обратное: необходимо изучать историю литературы, в том числе и для того, чтобы глубже и точнее понять историю народа. Ведь даже за нашим «круглым столом» есть критики и писатели, которые являются непосредственными участниками революционных событий и социалистических преобразований в своих странах. Но дело не только в этом. Литература участвует в сотворении истории и своими произведениями. Изучая литературную историю наших стран, можно яснее представить себе пройденный ими путь.

Усиление исторического подхода наблюдается и в современной художественной практике. Удивительный ренессанс пережил в 70-е годы исторический роман: писатели стремятся заново ‘ осмыслить прошлое, чтобы лучше понять современность. Но можно опять же сказать и наоборот: наше более верное осознание современности помогает лучше и по-новому понять прошлое.

Как новый момент в развитии литературы можно отметить и утверждение исторического подхода по отношению к недавнему Прошлому, к первым годам существования европейских социалистических государств. Я назвала бы здесь интересную книгу чешского писателя К. Мисаржа «Окраина». Автор в 40– 50-е годы был гимназистом (он родился в 1934 году), затем студентом, на собственной судьбе испытал исторические перемены, но в освещении тех лет ясно ощущается историческая дистанция, различие тогдашнего и современного восприятия жизни. Первым послевоенным годам посвящены романы известного словацкого писателя Л. Баллека «Помощник» и «Акации», в которых можно проследить близость к историческому жанру. В описываемый период автор был ребенком (родился в 1941 году), так что он может опереться не столько на личные впечатления (хотя и на них), сколько на современное, уже историческое изучение того времени.

Освещение начального периода становления братских стран, как и истории их литератур, представляет большую сложность и для ученых, и для художников. По отношению к этому времени Особенно живучими оказываются разного рода предрассудки и штампы, усиленно поддерживаемые противниками социалистической литературы. Однако писатели и критики занимаются этой темой с возрастающей настойчивостью и смелостью.

Большой успех во всем социалистическом содружестве имел роман Айтматова «Буранный полустанок». Как можно судить но материалам обсуждения этой книги на страницах «Веймарер байтреге», на страницах чешского журнала «Литерарни месичник», по откликам и рецензиям, появившимся в других социалистических странах, роман привлек внимание прежде всего масштабностью взгляда на человека и историю. Философия истории и человеческого существования присутствует здесь не в виде эссеистских отступлений, а пронизывает всю художественную ткань произведения, нисколько не ослабляя реалистическую силу и пластичность образов. Что же касается самой по себе фантастической линии романа, то, может быть, ее смысл еще далеко не полностью понят и раскрыт критикой. Мне, в частности, представляется, что роман Айтматова было бы интересно сравнить в этом плане с романами К. Чапека. При некотором сходстве приемов здесь обнаружились бы весьма примечательные различия, отражающие грандиозность изменений, происшедших в мире в XX веке.

Социалистические страны приняли на себя особую ответственность за будущее мира. Создавая новый образ жизни, формируя нового человека, социалистическое общество в интересах всего человечества ставит своего рода небывалый эксперимент. Отсюда своеобразие подхода нынешней литературы к человеку: с точки зрения того, каким должен быть достойный член общества развитого социализма. Важно, что писатели ищут ответа на этот вопрос не на пути абстрактных конструкций, а в исследовании реальных процессов. Здесь можно наблюдать «отталкивание от противного», резкое– вплоть до гротеска– обличение отрицательных типов. Таковы, например, произведения И. Эркеня в венгерской литературе или тот же «Конец игры» Д. Митаны в литературе словацкой. Одновременно мы видим попытки создать образ, близкий к идеалу не в смысле исключительности или всесильности, но в смысле умения отличать истинные ценности от ложных. Таков в чешской литературе роман Я. Козака «Адам и Ева», в литературе ГДР– роман Ю. Брезана «Портрет отца».

Последние двадцать лет в литературах социалистических стран прошли под знаком прозы, под знаком романа, который доказал свои огромные идейно-эстетические возможности и занял ведущее место в художественном процессе. Мне кажется, однако, что сегодня появились признаки нового возрастания удельного веса поэзии с ее способностью по-особому, изнутри, через воздействие на сферу эмоций, моделировать личность современника. Во всяком случае, к такому выводу можно прийти, изучая изменения в современной чешской литературе. Наряду с такими крупными мастерами, как И. Скала и М. Флориан, все большую популярность завоевывают поэты более молодого поколения, творческое созревание которых пришлось на 70-е годы: К. Сыс, М. Черник, Й. Петерка, Я. Чейка и др. Для этих поэтов характерна некая особая доверительность в разговоре с читателем, подчеркнутый автобиографизм. Они говорят о своей жизни, о своей семье, точно называют место и время действия. Но, конечно же, на самом деле это разговор не только о себе. Поэтов беспокоит все тот же вопрос: каким быть современнику, каковы его нравственные критерии? В их стихах густо представлена проза жизни с ее суетой, неустроенностью, ошибками и срывами, но при всем том они убеждены– и убеждают читателя,– что жизнь можно сделать, как говорит в одном стихотворении М. Черник, понятной и более человечной. В других странах– другая поэзия, но она также становится необходимой людям, если ей удается установить с ними контакт, использовать присущую поэзии способность быстро реагировать на меняющиеся обстоятельства, в звонких строчках формулировать то, что беспокоит всех.

В искусстве не имеет смысла повторение, и наше литературное единство– это единство разного и многообразного. И все же сила социалистических литератур именно в единстве. Единстве высоких целей и гуманистического понимания мира и человека, единстве служения искусства социалистическому обществу.

В. РОГОВСКИЙ (ПНР)

Польская литература сегодня уже достигла определенной стабилизации в самом лучшем смысле этого слова. Писательская организация, опираясь на политику нашей партии, уже построила и будет укреплять дальше основы для нормальной творческой деятельности во имя служения народу. Однако еще не так давно у нас существовали группировки, раскол в оценке общественных и политических явлений, в оценке трагических событий 1980 года.

Возрожденный, созданный на новых политических основах Союз польских писателей, насчитывая в своих рядах более 700 человек (после того, как по решению СП переводчики образовали свое собственное объединение), укрепляет патриотическую, творческую деятельность. Как известно, и во время контрреволюционного взрыва значительная часть писателей сохранила верность социализму, верность Народной Польше. Особенно это касается писателей– членов ПОРП. Благодаря этому был возможен достаточно быстрый, хотя и нелегкий, процесс оздоровления ситуации. Словом, процесс политического отрезвления литераторов, возвращения их на гражданские позиции приближается к плодотворному завершению. Укрепление социализма в стране, работа партийной организации писателей здесь действуют как хороший лекарь. Но, конечно, нельзя закрывать глаза на то, что ряд польских литераторов враждебно относятся к осуществляемым преобразованиям,– и наше отношение к этим писателям определенно и однозначно.

Союз польских писателей развертывает международную деятельность, укрепляет контакты,– а они чрезвычайно важны для успешной творческой работы,– с Союзами писателей социалистических стран, прежде всего с СП СССР.

Укрепляется материальная база Союза писателей. Создан Литературный фонд, который распределяет творческие стипендии, присуждает литературные премии. Члены СП активно сотрудничают с ним. Разработаны новые правила выплаты авторского гонорара. И хотя главной проблемой является недостаточность средств, предназначенных для развития полиграфии, хотя еще очень длителен срок нахождения рукописей в печати, книгоиздательское дело неуклонно развивается.

Союз писателей интересуется каждым из писателей, творчество которого представляет собой идейно-художественную ценность. Мы хотели бы бороться за такого писателя, если он колеблется, и помочь ему, одновременно не допуская в наши ряды противников социалистической Польши, ведя решительный спор с чуждыми идеями. Мы хотим объединить на основе патриотизма и демократизма деятелей культуры, готовых принять социалистические идеи. Такую задачу ставят перед собой редакции «Аргументов», «Месенчника литерацкого», «жиче литерацке», нового еженедельника «Культура». Служение высоким общественным идеалам всегда было в традициях передовой польской литературы. И мы продолжаем идти этим путем. Важно только, чтобы, следуя ему, мы создавали подлинные художественные ценности. Разумеется, это заставляет очень взвешенно, продуманно строить издательскую политику, конкретно подходить к решению каждого единичного случая. Наверно, у людей ошибавшихся должен быть шанс для возвращения на позиции социализма, ведь через закрытые двери никто не сумеет войти. Это, конечно, не означает идеологических уступок, отступления с завоеванных позиций. Точность политического анализа, дискуссии, в которых принимают участие широкие круги общественности, конструктивные действия и особенно политика партии в области культуры обеспечивают упрочение стабилизации и консолидации в среде польской интеллигенции. Проблемы, связанные с ее положением, рассматривались на специальном XIX Пленуме ЦК ПОРП в мае 1985 года. На нем был дан анализ ситуации, сложившейся на тот момент, были выдвинуты деловые предложения, сделаны определенные выводы. На Пленуме отмечалось, что в свое время по Отношению к творческой, научной и технической интеллигенции были допущены ошибки, недооценивалась роль интеллигенции в строительстве социализма, тогда как место интеллектуального труда в Создании и развитии Народной Польши очень велико,– вспомним Значительные достижения в сфере культуры, научного прогресса, Просвещения. Вместе с тем подчеркивалась необходимость бескомпромиссной борьбы с антисоциалистическими влияниями и буржуазной реакционной пропагандой извне, дальнейшего укрепления связи интеллигенции с рабочим классом. Участие интеллигенции в ликвидации последствий кризиса 1980 года, говорилось на Пленуме, должно быть более широким и более активным. Интеллигенция в борьбе за укрепление социализма в Польше будет партнером рабочего класса, служа народу своей мыслью и творчеством. Служение обществу– в этом заключен самый глубокий смысл традиции польской культуры и в этом самая большая сегодня обязанность художников. Эта идея была положена в основу программы, предложенной XIX Пленумом ЦК ПОРП польской интеллигенции.

Л. НОВИЧЕНКО

Обстоятельный доклад Д. Маркова, выступления других участников «круглого стола» дают, по-моему, благодарный материал для размышлений и сопоставлений различных (в нашем случае, как Правило, взаимодополняющих) точек зрения.

Хочу сразу же присоединиться к высказанной С. Шерлаимовоймысли о том, что времена почти безраздельной «диктатуры прозы» во главе с его величеством Романом, кажется, подходят к концу во многих наших литературах. Говорится это, разумеется, не в обиду любимому и почитаемому жанру, в дальнейшие успехи и достижения которого крепко верится. Но воздух времени, его тревоги и надежды, накал его противоречий таковы, что явно возрастает объективная потребность и в психологически непосредственных, эмоционально насыщенных, концентрированных по своему образному смыслу формах художественного выражения– то есть в слове поэтическом. «Человечеству хочется песен», как писал лет тридцать назад Л. Мартынов, песен если и не победительных, то проникнутых верой в победу, верой в человека, его дух и разум, способных одолеть отнюдь не метафизические силы современного зла, замышляющего тяжкие преступления против народов, против самой жизни на Земле.

Думается, что и сама поэзия (говорю, прежде всего, о советской многонациональной) находится сейчас в фазисе вызревания, скажем так, внутренней готовности к выходу на новые рубежи. Преодолена, судя по господствующему творческому настроению, вязкость той инерции, которая тянула назад, к бескрылому традиционализму, к слову экстенсивному и чисто повествовательному. С другой стороны, стали ясными крайности некоторых экспериментов, не обеспеченных серьезными содержательными задачами, ведущих в своем логическом продолжении к бесплодию «чистой формы», к герметизму и нравственной глухоте. Поэтическое новаторство обрело, по крайней мере в литературном сознании, свои надлежащие права (сегодня мой старый друг, видный советский поэт, уже не сказал бы в простодушной запальчивости, как он говаривал в начале 60-х годов: «Уж эти мне неоноваторы»,– приставкой «нео» как бы возводя в квадрат свое подсознательно недоверчивое отношение к слову «новатор»). Кажется, нет уже и былой легкости в обращении с этим понятием,– оно теперь все глубже осознается в своем истинном, ответственном и трудном значении.

Мне могут сказать: как же так, ведь именно сегодня со всех сторон звучат жалобы на вроде бы затухающий интерес массе кого читателя к поэзии, на то, что многие сборники новых стихов безнадежно залеживаются на полках магазинов? Да, это верно, однако лишь в том смысле, что плохих и посредственных стихов ныне выпускается, пожалуй, больше, чем когда-либо раньше (весьма сомнительный «рекорд» для наших издательств!). Чрезмерная массовость поэтической продукции явно отрицательно сказалась на ее качестве и отсюда– на читательском к ней интересе. Но к настоящей поэзии это не относится,– ведь на моей памяти сравнительно недавний факт, что сотрудницы солидного академического института в Киеве на машинке перепечатывали с книжки большой стихотворный роман Лины Костенко «Маруся Чурай» (вскоре после этого он был издан вторым, массовым тиражом в 100 тысяч экземпляров и так же быстро разошелся). Как и десять и пятнадцать лет назад на Украине не ослабевает интерес к стихам Б. Олейника, И. Драча, Д. Павлычко, М. Винграновского, недавно ушедших от нас М. Бажана и В.

1. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 2, с. 145– 146.[↩]
2. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 29, с. 492.[↩]
3. «Дружба народов», 1983, N 5, с. 227.[↩]