Ленинский литературный стиль и советская культура

Творения Ленина вызывают глубоко волнующее чувство встречи неумирающей мыслью, охватывающей и познающей жизнь в ее многогранности и многоцветности и вместе с тем целеустремленно возглавляющей и ускоряющей могучее жизненное движение. Мысль эта ведет не только к нашим дням, но и дальше, в коммунистическое будущее.

Творения, идеи Ленина – мощная движущая сила современной духовной жизни и культуры социализма. Это очевидное и бесспорное положение требует – именно в силу неисчерпаемых и многообразных идейных богатств, заключенных в ленинских трудах, – многосторонней конкретизации. Думается, один из существенных путей к тому- уяснение значения, которое для нашей культуры имеет литературный стиль Ленина, как великий публицистический стиль. Но для этого необходимо, хотя бы очень кратко, остановиться на самом этом понятии, ибо великие публицистические стили изучены в гораздо меньшей степени, чем стили великих художников. Нужно прежде всего обратить внимание на то, что великий публицистический стиль – одна из самых редких ценностей, сохраняющихся в сокровищнице национальной и мировой культуры. И стоит задуматься над тем, почему такой стиль встречается значительно реже, чем великий художественный стиль.

Сошлемся на историю русской культуры и литературы. От начала XIX века до Ленина можно указать лишь шесть публицистов, в произведениях которых перед нами действительно возникают великие литературные стили.

Белинский, Герцен, Чернышевский, Добролюбов, Писарев, Ленин – вот создатели таких стилей. Великие же художественные стили, сложившиеся в этот же исторический промежуток, известны в значительно большем числе.

Но что же мы понимаем под великим публицистическим стилем, если иметь в виду русскую журналистику XIX – XX веков? Это стиль, являющийся литературной формой передовых идей эпохи и в выразительных средствах которого получают неповторимое отражение характерные черты как передовой мысли, так и народной жизни, разума, чувств и переживаний масс.

Такой стиль, создавая новаторские литературно-публицистические ценности, опирается на богатство лучших традиций национальной и мировой культуры, литературы и публицистики.

В стиле этом вместе с тем отражаются важнейшие черты выдающейся, необыкновенной личности его создателя, великого политического деятеля и человека. Ведь в самой личности такого публициста воплощаются существенные стороны и особенности народной жизни, национального характера, духовной жизни эпохи, ее передовой культуры и мысли.

Такое понимание великого публицистического стиля объясняет – как нам представляется – и причины того, что он возникает сравнительно редко, хотя очевидно, что публицистов и журналистов и в XIX веке было и сейчас существует гораздо больше, чем писателей и художников.

Формирование великого публицистического стиля наталкивается на совершенно особые трудности. Публицист-революционер в гораздо меньшей степени имеет право на субъективность, которую никак не следует смешивать с субъективизмом, нежели великий художник-реалист.

Великий публицист охватывает все основные проблемы и стороны современной ему политической, идейной и народной жизни, независимо от того, в какой мере та или иная сторона ее ему близка. Исходя из предопределенного самой действительностью объективного материала, великий публицист, характеризуя те или иные моменты и черты «живой жизни» ¹, дает последовательно партийный анализ действительности и борющихся в ней сил, формулирует лозунги, являющиеся практическим руководством к действию. Великий революционный публицист нового времени является всегда и великим ученым, виднейшим представителем общественных наук, какими были Чернышевский, Маркс, Энгельс, Ленин.

Именно научность ленинской публицистики, убедительность ее доказательств, вдохновляющая сила ее идей и практических выводов, захватывающая разум и чувства масс и становящаяся тем самым материальной силой, нередко заставляют читателя за покоряющей объективностью содержания забывать о субъективном и в особенности в мощи и многообразии, свойственных выражению этих идей, о форме, о стиле.

Имея в виду объективность идей передовой публицистики, с одной стороны, и значение литературной формы – с другой, Маркс писал в 1842 году: «…Истина всеобща, она не принадлежит мне одному, она принадлежит всем, она владеет мною, а не я ею. Мое достояние – это форма, составляющая мою духовную индивидуальность. «Стиль – это человек» ².

Но проявить свою индивидуальность в публицистике, создать стиль, выражающий политика и человека, в состоянии лишь могучая личность, ни в чем не поступающаяся объективностью истины, верностью характеристики и анализа действительности и тем не менее способная, при всей строгости самоограничения, выразить в стиле черты своего творческого «я». Великому публицисту не дана в этом отношении та ширь и свобода, которая предоставлена художнику, но самую суть своей духовной индивидуальности, своего характера он не может не воплотить в своем стиле, ибо такой необыкновенный человек и мыслитель и пишет и действует всегда «по-своему», совершенно неповторимо. Об этом свидетельствует литературный стиль Ленина.

«…Личность характеризуется не только тем, что делает, но и тем, как она это делает» ³, – эти слова Энгельса помогают уяснить себе, сколь важно определение вклада ленинского литературного стиля в духовную жизнь нашей эпохи.

Ведь форма ленинской мысли, ее стиль, воплощая собою огромное жизненное и идейное содержание, дает представление о том, как Ленин мыслил, какими выразительными, литературными средствами характеризовал действительность. В этом стиле мы находим и непроизвольный, но неизгладимый отпечаток особых черт духовной индивидуальности Ленина. В этой индивидуальности мощно и концентрированно отразились своеобразие русской революционной социалистической мысли, ведущие тенденции духовной жизни советского народа и его культуры.

2

Людям, хорошо знавшим и глубоко понимавшим Владимира Ильича, бросалось в глаза его умение видеть жизнь «во всей ее многогранности» (Н. К. Крупская) ⁴, живой интерес «ко всему в мире» (Горький) ⁵. Само общение с Лениным, – об этом вспоминают старые большевики Г. М. Кржижановский и Н. Е. Буренин, – даровало «чувство какой-то полноты жизни» ⁶.

И вместе с тем с не меньшей очевидностью воспринимались неуклонная идейная последовательность Ленина, неизменная партийность постановки и решения им каждого существенного вопроса, решительность, непоколебимость и напряжение его мысли, сочетавшиеся со способностью охватить и объяснить каждый поворот событий, все изменения действительности.

По словам Н. К. Крупской, «обычным, преобладающим настроением» Владимира Ильича была «напряженная сосредоточенность», «колоссальная сосредоточенность» ⁷.

Эти черты, свойственные Ленину, рельефно выступают и в его литературном стиле.

Ленин был мастером точного выражения своей мысли, он выработал целый ряд метких, безошибочных, бьющих в цель, лаконических и доходчивых формул.

Ленин называл Марксову формулу «диктатура пролетариата»»краткой, резкой, точной, яркой» (36, 196). Уже сами эпитеты отражают живость, эмоциональность отношения Ленина к теоретическим тезисам и формулам. Ведь, по его собственным словам, без человеческих эмоций «никогда не бывало, нет быть не может человеческого искания истины» (25, 112).

У Ленина теоретические формулы и положения, публицистические выводы питались острым ощущением жизни, в ее противоречиях, движении и развитии.

Об этом свидетельствует, например, одна деталь «Писем о тактике» (апрель 1917 года). Указывая на необходимость «изучения своеобразия новой, живой действительности» и полемизируя с Каменевым, Ленин рассматривает возможность и последствия перехода власти к Советам рабочих и солдатских депутатов. Он пишет: «Я глубочайше убежден, что Советы рабочих и солдатских депутатов скорее и лучше проведут самостоятельность массы народа в жизнь, чем парламентарная республика…». И Ленин далее говорит о том, какие шаги сумеет «сделать завтра в пользу народа Совет солдатских и рабочих депутатов, если в его руках будет вся государственная власть».

Ленин спрашивает затем: «А что вынуждает такие шаги?» – и отвечает так: «Голод. Расстройство хозяйства. Грозящий крах. Ужасы войны. Ужасы ран, наносимых войной человечеству» (31, 143).

И у нас возникает ощущение, что Ленин с титанической силой обрушивает громадные глыбы самой действительности на своего противника. Изменяется при этом и склад речи.

Теоретическое рассуждение, противопоставляющее два типа государства и их роль в данных исторических условиях, сменяется лаконическим, полным сдержанного пафоса, властным указанием на те явления самой действительности, которые доказывают правильность выдвинутого теоретического положения. Логическая аргументация соединилась с глубоко эмоциональными образами, отражающими переживания масс, с короткими фразами, звучащими, как удары.

Думается, что проиллюстрированная и на таком маленьком примере эта своеобразная черта ленинского литературного стиля, в множестве случаев сочетающего теоретические формулы и тезисы с живыми картинами, характеристиками действительности, обладает исключительно важным воспитательным значением не только для нашей публицистики и литературы, но и для советской культуры в целом.

Духовная жизнь современного советского общества, возможности всестороннего развития, открытые перед человеком, стремление к самостоятельности идей и решений – все это способно возбудить в каждом желание охватить и воспринять все богатство жизни и вместе с тем овладеть мыслью, трезво, проницательно, научно освещающей громадный практический опыт.

1. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 31, стр. 135. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте.[↩]
2. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 1, стр. 6.[↩]
3. Там же, т. 29, стр. 492.[↩]
4. Н. К. Крупская, Воспоминания о Ленине, Политиздат, М. 1968, стр. 473.[↩]
5. »В. И. Ленин и А. М. Горький. Письма, воспоминания, документы», Изд. АН СССР, М. 1958, стр. 233. [↩]
6. Н. Е. Буренин, Памятные годы, Лениздат, Л. 1967, стр. 83.[↩]
7. Н. К. Крупская, Воспоминания о В. И. Ленине, стр. 485.[↩]