Художественный перевод и русская литература

Ю. Д. Левин, Русские переводчики ХІХ века и развитие художественного перевода, Л., «Наука», 1985, 299 с.

Монография Ю. Левина – фактически первая серьезная работа, в которой прослеживаются пути развития художественного перевода, изменение принципов перевода, становление и восприятие переводной литературы на протяжении длительного периода – от Жуковского до Вейнберга, который «как бы завершал русский художественный перевод ХІХ века» (стр. 288). Необходимость такого исследования назрела уже давно, что объясняется прежде всего той ролью, которую играл художественный перевод на всех этапах развития русской литературы и вообще общественной мысли России. Перевод литературного произведения заключает в себе диалектическое противоречие: являясь отражением произведения, принадлежащего к определенному литературному ряду, к определенной художественной системе, и стоящей за этим произведением живой действительности, он одновременно представляет собой литературный факт, то есть занимает место в отличном от оригинала литературном ряду, подчиняется законам этого ряда и способен воздействовать на литературные произведения, принадлежащие к отличной от оригинала художественной системе.

Именно тезис о том, что переводные произведения, особенно лучшие образцы, «стали неотъемлемой частью русской культуры» (стр. 4), лежит в основе выдвигаемой автором концепции.

Задавшись целью «проследить в последовательной смене поколений переводчиков становление понятия переводной литературы и эволюцию переводческих принципов в связи с общим развитием русской литературы» (стр. 6), автор сознательно избегает односторонней оценки переводов прошлого века с точки зрения современных требований. Отсюда интерес не столько к сравнительному изучению поэтики оригинала и перевода (конкретный анализ в каждом случае служит лишь средством доказательства более общих положений), сколько к исследованию идейно-эстетических воззрений крупнейших переводчиков, нашедших отражение как в самом отборе переводимых произведений, так и в принципах перевода, пристальное внимание к восприятию переводов читателями и современной критикой, к теоретическим дискуссиям вокруг переводных произведений, к оригинальному творчеству переводчиков. Анализ деклараций переводчиков, откликов прессы, высказываний современников приводит Ю. Левина к мысли о трансформации понятия переводной литературы, обусловившей радикальное изменение принципов перевода: «На более ранних этапах поэт-переводчик в сознании читателей стоял наравне с переводимым автором и даже в какой-то мере заслонял его… В дальнейшем же творческая личность переводимого автора заслоняла собой переводчика, который низводился до роли языкового посредника. Это был сложный, длительный и противоречивый процесс, но переломным моментом в России являлись, по-видимому, 30 – 40-е годы прошлого века» (стр. 172).

Подобный подход позволяет не только осветить историю изменения трактовки основных вопросов науки о переводе, таких, как проблема переводи-мости, критерии качества перевода, проблема сохранения национального своеобразия оригинала и воспроизведения индивидуального авторского стиля, что само по себе имеет очевидное значение как для истории, так и для теории и критики перевода, но и проследить связь принципов перевода с основными литературными (и, шире, эстетическими) веяниями эпохи. Обращаясь к творчеству переводчиков, отличных и по своему художественному дарованию, и по значению для развития русской литературы, Ю. Левин исследует влияние на переводную литературу эстетики классицизма (Жуковский), романтизма (Жуковский, М. Вронченко, Э. Губер), реализма (И. Введенский, М. Михайлов, А. Дружинин, П. Вейнберг). Это влияние проявляется в системе отбора переводимых произведений (наряду с влиянием идеологических, политических воззрений переводчика) и в принципах перевода, прежде всего в понимании целей перевода и решении проблемы сохранения индивидуального стиля автора и передачи национального своеобразия оригинала. Большое значение для изучения проблемы соотношения между принципами перевода и тенденциями развития русской литературы имеет анализ оригинального творчества переводчиков, позволяющий, в частности, прийти к интересным выводам относительно взаимодействия лирического героя оригинальной поэзии ряда авторов и героя их переводов из различных поэтов.

История художественного перевода в русской литературе ХІХ века понимается исследователем как смена трех методов перевода: классицистического, романтического, реалистического. Такая концепция, развиваемая Ю. Левиным на протяжении ряда лет, несомненно плодотворна как для определения места переводной литературы в литературном процессе, так и для решения «вечных» проблем теории перевода – критериев качества перевода, вопроса перцепции перевода, проблемы дозволяемой степени отклонения от оригинала и др.

Ориентируясь в первую очередь на наиболее характерные образцы русской переводной литературы и деятельность крупнейших переводчиков, автор приходит к справедливому выводу о том, что в первой трети ХІХ века «отсутствие разработанных средств адекватной передачи национальных и индивидуальных особенностей оригинала приводило к тому, что можно назвать наивно-романтическим буквализмом» (стр. 38), в то время как реалистический перевод, как более высокая ступень развития переводческой мысли и практики художественного перевода, предполагает активное творческое осмысление оригинала. Вместе с тем связь метода перевода и решения переводчиком проблемы допустимой меры отклонения от оригинала не столь однозначна. Романтический перевод, как это показано и в предшествующих работах Ю. Левина, стремится приблизить произведение к некоторому идеалу, «потенциальному контексту», и, следовательно, не только не исключает, но прямо предполагает активную переработку оригинала, привнесение в переводное произведение несвойственных оригиналу оборотов и выражений, изменение стилистической окраски произведения, новую по сравнению с оригиналом трактовку образов, появление новых идей. Таковы многие переводы Лермонтова, Кюхельбекера, таков рассматриваемый в монографии «Фауст» Губера. Реалистический метод перевода также не обусловливает однозначного решения указанной проблемы, поскольку на практике может быть связан и с переводческим своеволием (И. Введенский), и с тенденцией к буквализму (Фет).

Достоинством рецензируемой книги является стремление автора соотнести историю развития художественного перевода с идеологической жизнью общества, эволюцией русского общественного сознания. Эта связь носит двусторонний характер. Во-первых, идеологические, социальные, политические взгляды переводчика не только во многом определяют выбор переводимых произведений (это положение достаточно глубоко разработано советской историей и теорией перевода), но и накладывают отпечаток на трактовку отдельных образов произведения, подчас приводя к изменению идейной направленности перевода по сравнению с оригиналом. Так, истолкование «Фауста» в духе религиозного смирения, присущего мировоззрению Губера, «обусловило некий налет ортодоксальной христианизации, обнаруживаемый в переводе» (стр. 60); отклонения от оригинала связаны здесь именно с несвойственной оригиналу теософической трактовкой центрального образа трагедии. Ярко проявилось влияние идеологических воззрений переводчика на перевод в творчестве Дружинина. Усиление «верноподданнических чувств» в трактовке образов персонажей «Короля Лира», в особенности образа графа Кента, прямо связано с политическим кредо переводчика. Выбор «Кориолана» Шекспира «был продиктован не общекультурными (как при переводе «Короля Лира»), но совершенно определенными политическими мотивами. Из всех произведений Шекспира «Кориолан» легче всего поддается антидемократической интерпретации… Передавая на русский язык гневные диатрибы римского патриция против народовластия, Дружинин вкладывал в них все озлобление русского консерватора против растущей молодой демократии» (стр. 160). Таким образом, переводная литература не только испытывает влияние идеологической жизни общества, но и наравне с оригинальной литературой сама влияет на развитие общественного сознания, нередко являясь аргументом в политической борьбе. Очевидна «революционная направленность переводческой деятельности Михайлова» (стр. 198): «свое творчество, как оригинальное, так и переводное, поэт посвящает в основном делу революционной пропаганды» (стр. 197). Примечательны приводимые в книге свидетельства резкой реакции на переводы Михайлова со стороны царских властей, подвергавших переводы поэта цензурным гонениям.

Эволюция принципов перевода в России на протяжении значительного периода, восприятие переводной литературы русским обществом, связь оригинальной и переводной литературы, взаимоотношения художественного перевода и иных форм общественного сознания – таковы основные вопросы, освещаемые в рецензируемой монографии. Уже в силу универсальности рассматриваемых проблем книга Ю. Левина, безусловно, представит интерес не только для историков перевода, но и для специалистов в иных областях литературоведения и, шире, истории культуры.