Эрих А у э р б а х. Филология мировой литературы. Эссе и письма / Сост. Маттиас Бормут; перевод с нем. О. Асписовой, Н. Ковалева, А. В. Михайлова, И. Эбаноидзе и др. М.: Культурная революция, 2021. 224 с.

На русском языке это третья книга Эриха Ауэрбаха (1892–1957). Его главный труд «Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе» (1946) на русский был переведен спустя 30 лет (вышел в издательстве «Прогресс» в 1976-м) и неоднократно переиздавался. Написанная в 1929 году книга «Данте — поэт земного мира» на русском вышла в 2004-м.

Оригинальное издание данной книги, составленное немецким культурологом М. Бормутом, вышло в Берлине в 2017 году: «Рубец Одиссея. Горизонты мировой литературы» («Die Narbe des Odysseus. Horizonte der Weltliteratur»). Здесь отражена панорама литературы от Гомера, Библии до модернистских авторов. Русское издание отличается от немецкого, и об этом можно судить уже по названию, измененному в пользу заглавия ставшей центральной в сборнике работы «Филология мировой литературы» (1952; на русском впервые опубликована в журнале «Вопросы литературы», 2004, № 5).

Книга открывается введением Бормута (перевод И. Эбаноид­зе) «Эрих Ауэрбах — филолог в изгнании». Именно этот аспект рассмотрения — изгнанничество — является определяющим для составителя. В первом же абзаце мы видим, что в интеллектуальной истории XX столетия Ауэрбах поставлен Бормутом в один ряд с Ханной Арендт и Вальтером Беньямином. На каком основании?  На них предложено посмотреть как на принадлежащих «к числу великих эмигрантов, чьи культурно-философские идейные построения обсуждаются в наши дни во всем мире»: «Все трое совершенно различным образом демонстрируют в своих текстах, как опыт отторжения, изгнания этих немецких интеллектуалов еврейского происхождения отразился на их мышлении» (с. 5).

Жанровое обозначение — эссе и письма — тоже требует оговорки. В книге представлены первая и последняя главы «Мимесиса»: «Рубец на ноге Одиссея» и «Коричневый чулок» (перевод А. Михайлова). С одной стороны, они эссеистичны, с другой — запомнились и воспринимаются именно как части целого. В немецком издании «Коричневый чулок» в состав книги, подготовленной Бормутом, не входит. В русском он великолепно предваряет идеи «Филологии мировой литературы», где Ауэрбах задается вопросом о том, «какой смысл все еще может иметь выражение «мировая литература» (Weltliteratur) в гетевской трактовке его — в ситуации современности и ближайшего будущего» (с. 146).

Остальные эссе, как и письма, на русском публикуются впервые. В эссе «Писатель Монтень» (1932, перевод Н. Ковалева) Ауэрбах формулирует идеал независимого мыслителя: «По-настоящему он защищал лишь одно: свой внутренний центр, убежище своего духа…» (с. 28). «Эмоциональным, душевным оковам, которые связывают человека целиком, он сопротивлялся столь же ожесточенно и галантно, как и внешним врагам» (с. 29). «Как бы то ни было, сам Монтень — единственная тема «Опытов», и его единственная цель — научиться жить и умирать…» (с. 31). Именно Монтеня Аурбах считает создавшим «новую профессию и новую социальную категорию: homme de letters или écrivain, писателя-мирянина»: «эти миряне стали настоящим духовенством, представителями и руководителями духовной жизни» (с. 33). «Пишет Монтень немного, за 20 лет — около 1000 страниц. Он перечитывает, добавляет, вычеркивает и исправляет» (с.