Действительно, не надо упрощать!

Дискуссия по проблемам русского народничества, организованная редакцией журнала «Вопросы литературы», вызывает заслуженный интерес не только в литературоведческих кругах, но и среди историков общественного движения в России.

Историко-литературный анализ идейных явлений, конечно, имеет свою специфику. Тем не менее и для литературоведения, и для исторической науки сохраняют одинаковое значение общие методологические вопросы, без решения которых немыслимо ни собственно историческое, ни историко-литературное исследование. К числу таких проблем относится поднятый в дискуссии вопрос о соотношении идейного наследия 60-х и 70-х годов – иначе говоря, вопрос о месте революционных народников в истории русского общественного движения.

Основная ценность выступления А. Белкина на страницах «Вопросов литературы» заключается в понимании необходимости пересмотреть представления о народничестве, укоренившиеся на протяжении более чем двадцати лет. Стремление восстановить во всей полноте ленинскую концепцию народничества нашло свое отражение и в работах историков.

Большой разговор о народничестве дал свои первые результаты: участники дискуссии пришли к выводу о необоснованности как противопоставления, так и отождествления идейного наследия 60-х и 70-х годов. Но в связи с этим встал другой вопрос: в чем заключается и насколько велик был тот «шаг назад», который отличает семидесятников от деятелей предшествующего десятилетия, в частности от Чернышевского.

А. Белкин ищет ключ к решению этого вопроса в соотношении демократических идей и идей утопического социализма. Исходя из представления, что в народничестве следует различать отсталый, реакционный социализм и передовой, революционный демократизм, он приходит к выводу: «Чем большее место занимали демократические идеи и чем меньше было утопически-социалистических идей, тем более плодотворно это было для революционизирования сознания передовых кругов общества…»

С другой стороны, по мнению Я. Эльсберга, «своеобразие развития народничества 70 – 90-х годов и заключалось в противоречии и даже разрыве между революционной практикой и теорией, которая не была революционной». Я. Эльсберг считает, что «теория эта пыталась повернуть революционную мысль и революционную практику на ложный путь и рисовала неверную, ложную картину действительности».

Наконец, Ф. Кузнецов, отмечая общность «народнических и революционно-демократических основ у шестидесятников и семидесятников», ищет причину «шага назад», сделанного революционерами 70-х годов по сравнению с Чернышевским, в социально-экономических процессах. Он отмечает, что с развитием капитализма углублялось противоречие между реальной действительностью и ее идеологическим осмыслением.

Такой подход представляется нам наиболее верным. Автор рассматривает идеологические явления в связи с изменениями, происходившими в социально-экономической обстановке России 60 – 70-х годов, К сожалению, Ф. Кузнецов не коснулся вопросов, характеризующих идейную эволюцию народнического мировоззрения от 60-х к 70-м годам: усиление анархистских идей (несвойственных Герцену и Чернышевскому), изменения во взглядах революционеров на значение политической борьбы и их отношение к формам власти и т. д.

Несмотря на диаметральную противоположность точек зрения А. Белкина и Я. Эльсберга, они характеризуются одинаковым подходом к проблеме: оба автора рассматривают демократические воззрения шестидесятников и семидесятников как существующие отдельно от их социалистических взглядов и приходят к выводу, что социалистические взгляды революционеров того и другого десятилетий – реакционны, а демократические – прогрессивны. При этом А. Белкин делает акцент на революционно-демократических воззрениях семидесятников, в то время как Я. Эльсберга революционно-демократические и социалистические воззрения народников в первую очередь интересуют с точки зрения соотношения народнической теории с революционной практикой.

Однако исходные положения А. Белкина и Я. Эльсберга опровергаются теми самыми цитатами из ленинской работы «Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1906 – 1907 годов», которые приводятся для доказательства своей точки зрения каждым из авторов.

А. Белкин призывает вдуматься «в важнейшую мысль Ленина» из этой работы. Между тем она заключается именно в том, что, критикуя, и справедливо критикуя, «трудовое начало» и «уравнительность», «как отсталый, реакционный, мелкобуржуазный социализм…», нельзя забывать, что по своему реальному содержанию «…эти теории выражают передовой, революционный мелкобуржуазный демократизм, что эти теории служат знаменем самой решительной борьбы против старой, крепостнической России» ¹. Совершенно ясно, что у Ленина идет речь об одних и тех же идеях, а не о соотношении между ними. Ленин прямо пишет, что «…народнические теории, будучи нелепы и реакционны с точки зрения борьбы за социализм против буржуазии, оказываются «разумными» (в смысле особой исторической задачи) и прогрессивными в буржуазной борьбе против крепостничества» ².

Та же мысль проводится и в других ленинских трудах. В работе «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве» Ленин как раз и критикует Струве (как позднее критиковал меньшевиков) за то, что его характеристика народничества «…слишком абстрактна, идеалистична, указывая господствующие теоретические идеи народничества…», он не указывает «…ни его «сущности», ни его «источника» ³. Касаясь, например, точки зрения Струве на «теорию самобытного экономического развития России» как якобы «основную идею» народничества, Ленин пишет: «Философствование о возможности «иных путей для отечества», это – только внешнее облачение народничества. Содержание же его – представительство интересов и точки зрения русского мелкого производителя, мелкого буржуа» ⁴. Ленин таким образом подчеркивает две стороны народничества как единого явления.

В более поздней работе «Две утопий» (1912), говоря о ложности народнического демократизма «…в качестве социалистической утопии», Ленин подчеркивает, что «этот демократизм есть истина той своеобразной исторически-обусловленной демократической борьбы крестьянских масс, которая составляет неразрывный элемент буржуазного преобразования и условие его полной победы» ⁵.

Такую характеристику народнического мировоззрения Ленин дает во многих своих работах и относит ее ко всему народничеству как идейному течению, начиная от «старых» народников и кончая «трудовиками». Только в статье «От какого наследства мы отказываемся?» Ленин особо выделяет утопическое, реакционное «внешнее облачение» народничества, не касаясь почти его реального содержания. Но в этом случае это диктовалось определенной политической задачей – задачей «очищения» демократических идей от их специфически народнической окраски.

Общность отправных позиций А. Белкина и Я. Эльсберга не мешает им прийти к совершенно различным выводам. А. Белкин справедливо видит в революционных народниках 70-х годов представителей поступательного движения русской освободительной мысли, отмечая их известный отход от идейного уровня Чернышевского. Я. Эльсберг, напротив, говоря о своеобразии развития народничества в 70 – 90-х годах, по существу ставит знак равенства между революционными и либеральными народниками двух разных исторических периодов. Своими выводами он сводит на нет собственные возражения против упрощенного противопоставления революционных демократов народникам, против недооценки революционного народничества. Несмотря на некоторые верные мысли Я. Эльсберга, через его статью красной нитью проходит тенденция отстоять установившийся с конца 30-х годов взгляд на народничество как на «грехопадение» (выражаясь словами А. Белкина) русской освободительной мысли. Объединяя народников 70-х годов с народниками 90-х годов, автор по существу противопоставляет их революционерам 60-х годов, в частности Герцену и Чернышевскому.

В развитии народнической идеологии Я. Эльсберг не видит закономерного процесса, и это объясняется прежде всего тем, что он упустил из виду ту эволюцию в социально-экономических условиях России, которая определила процесс вырождения народничества.

Я. Эльсберг почему-то решил иллюстрировать народническую теорию, на которую опирались революционеры 70-х годов, лишь – воззрениями Г. Елисеева и Н. Михайловского, то есть заведомо либеральных народников, умолчав при этом о таком, например, властителе дум революционной молодежи 70-х годов, как П. Лавров. Между тем Ленин решительно возражал против попыток рассматривать Михайловского в качестве идейного вождя революционных народников 70-х годов. В «Замечаниях к статье Рязанова «Две правды» Ленин писал: «Характеризуется утопический социализм революционеров (70-х годов), смешиваемый с направлением Михайловского» ⁶. В другом месте «Замечаний» Ленин подчеркивал, что «….глупо смешать разнос Михайловского с «забрасыванием грязью поколения революционных социалистов 70-х годов» ⁷. Если бы Я. Эльсберг привлек Елисеева и Михайловского только как пример того, что и в 70-х годах было в народничестве либеральное течение (а по существу и раньше – в 60-х годах), – это не вызывало бы возражений, а служило бы подтверждением ленинской мысли о двух тенденциях в народничестве. Но Я. Эльсберг, односторонне использовав эту мысль, пришел к выводу о разрыве народнической теории с практической деятельностью революционеров-народников, допустив таким образом обобщение, которое не подтверждается ни ленинскими работами, «ни историческими фактами.

Такому же одностороннему обобщению подверг Я. Эльсберг – ленинскую мысль о нереволюционности, иллюзорности, отсталости и т. д. народнической теории.

1. В. И. Ленин, Сочинения, т. 13, стр. 214.[↩]
2. Там же, стр. 215.[↩]
3. Там же, т. 1, стр. 375.[↩]
4. Там же, стр. 460 – 481.[↩]
5. Там же, т. 18, стр. 329.[↩]
6. В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 403.[↩]
7. Там же, стр. 402.[↩]