Д. Портнов а. Далеких радостей пунктир. М.: <б. и.>, 2019. 180 с.

Центральное место в небольшой книжке воспоминаний Далилы Портновой занимает глава, посвященная родному дяде — Юрию Домбровскому. Она же представляет главный интерес для исследователя, а потому, опуская прочие мемуарные сюжеты, остановимся на ней. Значение этой, по сути, мини-биографии переоценить сложно, ведь полноценного жизнеописания Домбровского до сих пор, спустя более чем сорок лет после его смерти, не существует. Это кажется несправедливым, особенно в сравнении с двумя другими выдающимися лагерниками — Шаламовым и Солженицыным.

Не случайно Домбровского называют потаенным классиком ХХ столетия.

Откроем ли мы его по-настоящему в нашем веке?

За прошедшие со дня смерти годы издавалось многое: мемуарные сборники друзей, дневники, письма — главным образом усилиями вдовы Клары Турумовой-Домбровской [Косенко 1990; Вульфович 1992; 1997; Домбровский 2005; Письма… 2009]. Были напечатаны исследования, в том числе одна монография в Англии [Doyle 2000] и даже одна документальная повесть [Кузьмин 2010]. Досадно, но в этом увековечивающем ряду не появилось книги воспоминаний самой вдовы, а между тем ее ждали. «Письма намного выразительнее…» — однажды сказала вдова в телефонном разговоре. Так она объяснила свой отказ издателю браться за этот труд. Вот почему впервые опубликованные в «Новом мире» в 2017 году воспоминания Портновой [Портнова 2017] стали событием — вроде выхода потерянного романа.

Главное открытие Портновой — это семья Домбровского и его ранние годы: «Несправедливое умалчивание обстоятельств жизни и нежелание знать о них и тем более выносить на суд человеческий говорят лишь об одном — о равнодушии к истории семьи и личности матери Домбровского. Обидно, что из печати и многих интервью можно узнать, восхититься и низко поклониться героическим подвигам его жены — Клары Файзуллаевны <…> А все, что связано с домом матери, с детством, с родственниками, с многими событиями его лагерной и ссыльной жизни, его пребыванием в Москве в те годы, — все обрублено на корню» (с. 86).

Вдовой, на самом деле, сделано много, но все-таки о детстве, юности, а также последующем высыльно-лагерном житье тоже писали, причем еще в 1970–1990-е (статьи И. Шенфельда, А. Арцишевского и других). После 1990-х инициатива биографов стала убывать и убывать.