Что мы знаем об Иване Петровиче Белкине?

Виктор Есипов
ЧТО МЫ ЗНАЕМ
ОБ ИВАНЕ ПЕТРОВИЧЕ БЕЛКИНЕ?

Роль Ивана Петровича Белкина, подставного автора пяти пушкинских повестей, давно уже является предметом полемики между пушкинистами. В свое время Аполлон Григорьев поставил Белкина в центр пушкинского прозаического цикла, ему вторил Достоевский, считавший, что «в повестях Белкина важнее всего сам Белкин» ¹.

Противники этой точки зрения, напротив, считали и считают Белкина лицом чисто композиционным, не находят в повестях «ничего белкинского», а само объединение повестей под его именем называют случайным². Более подробно эта полемика рассмотрена С. Бочаровым в его статье «Пушкин и Белкин»³.

И действительно, как отмечают противники преувеличения роли Белкина: «Белкинская» манера письма вполне согласуется со стилем Пушкина-прозаика, образцами которого являются «Арап Петра Великого», «Пиковая дама», «Капитанская дочка». В этом легко убедиться каждому, прочитав начало «Выстрела», рассказ о Вырине в Петербурге, финальный эпизод «Станционного смотрителя» ⁴.

Добавим к этому перечню и наши наблюдения. Так, в предисловии к повестям «От издателя», которое не может принадлежать перу Белкина, находим стилистическую фигуру, аналог которой содержится в повести «Выстрел». Подобные текстовые совпадения имеются в «Дубровском» и «Барышне- крестьянке», «Записках молодого человека» и «Станционном смотрителе». Для наглядности располагаем тексты из «Повестей Белкина» в левой части страницы, а тексты им аналогичные из других произведений Пушкина – справа от них ⁵ :

«ВЫСТРЕЛ»:

«…простреленная картина естьпамятник последней нашейвстречи…» (8, 73)

«ОТ ИЗДАТЕЛЯ»:

«Помещаем его безо всяких перемени примечаний, как драгоценныйпамятник благородногообраза мнений…» (8, 59)

«БАРЫШНЯ-КРЕСТЬЯНКА»:

«Это был настоящий русскийбарин» (8, 109)

«Промотав в Москве большуючасть имения своего… уехал онв последнюю свою деревню…»(8, 109)

«…продолжал проказничать,но уже в новом роде» (8, 109)

«ДУБРОВСКИЙ»:

«…жил старинный русскийбарин…» (8, 161).

«…с расстроенным состояниемпринужден был выдти в отставкуи поселиться в остальномсвоей деревне» (8, 162).

«…в продолжительных пирах,и проказах, ежедневнопри том изобретаемых…» (8, 161)

«СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ»:

«…а я занялся рассмотрениемкартинок, украшавших егосмиренную, но опрятную обитель.Они изображали историюблудного сына…»(8, 98-99).

«ЗАПИСКИ МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА»:

«Я благодарил, и занялся рассмотрением картинок,украшающих его смиренную обитель.В них изображена историяблудного сына» (8, 404).

Перечень текстуальных совпадений в «Повестях Белкина» и других прозаических произведениях Пушкина можно продолжать и продолжать, что, на наш взгляд, подтверждает невозможность серьезного разговора о какой-либо «белкинской» манере письма, «белкинском» литературном стиле.

Кроме того, намерение напечатать повести под именем Белкина и связанное с этим замыслом предисловие к повестям появились после того, как все пять повестей были уже написаны, и, таким образом, все рассуждения о Белкине как повествователе, о его литературных способностях, стиле и образе мыслей и с этой точки зрения лишены, по нашему мнению, серьезных оснований. Как показывает детальный анализ автографов и косвенных источников, предпринятый Н. Петруниной, предисловие к повестям, вопреки существовавшему некоторое время назад представлению, было закончено не к 14 сентября 1830 года, когда были написаны две из пяти пушкинских повестей, а не ранее 20 октября одновременно с названием и эпиграфом оконченной в этот день «Метели», последней из повестей цикла ⁶.

Но и после этого Пушкин еще долго колебался, решая, следует ли издавать повести под именем Белкина. Так, уже летом 1831 года он писал Плетневу: «Я переписал мои 5 повестей и предисловие, т. е. сочинения покойного Белкина, славного малого. Что прикажешь с ними делать?..» (14, 186).

Даже при прохождении рукописи повестей через цензуру предисловие еще отсутствовало. Пушкин еще не решил его судьбу, и Плетнев в письме от 5 сентября 1831 года, сообщая о получении цензурного разрешения на издание повестей, тревожился: «Не задержишь ли ты издания присылкою Предисловия…» (14, 222).

Все это говорит не в пользу художественной нераздельности предисловия с повестями, не в пользу их органической связи.

Известна и причина, по которой Пушкин решил издать повести под чужим именем, она названа им самим в письме к Плетневу от 9 декабря 1830 года, когда еще предполагалось издать повести анонимно: «Под моим именем нельзя будет, ибо Булгарин заругает. И так русская словесность головою выдана Булгарину и Гречу!»

Литературную ситуацию 1830 года следующим образом прокомментировал в свое время В. Гиппиус:

1. «Литературное наследство», 1965, т. 77, с. 96.[↩]
2. А. Искоз, «Повести Белкина». – А. С. Пушкин, Собр. соч. в 6-ти томах, т. 4, СПб., 1910, с. 186.[↩]
3. С. Г. Бочаров, Поэтика Пушкина, М., 1974, с. 105-185.[↩]
4. В. Е. Хализев, С. В. Шешунова. Цикл А. С. Пушкина «Повести Белкина», М., 1989, с. 35.[↩]
5. Все цитаты даются по изданию: Пушкин, Полн. собр. соч. в 19-ти томах, М., 1997. Ссылки даются в тексте; курсив везде наш. – В. Е.[↩]
6. Н. Н. Петрунина, Проза Пушкина, Л., 1987.[↩]