Близкое прошлое

Беседу вел журнал «Вопросы литературы»

Аза Алибековна Тахо-Годи — филолог-классик, доктор филологических наук, профессор, переводчик и комментатор ряда древнегреческих текстов. Окончила Московский педагогический институт им. В. И. Ленина; в 1949 году была изгнана из аспирантуры (кафедра классической филологии) как дочь врага народа, в том же году защитила кандидатскую диссертацию «Поэтические тропы Гомера и их социальный смысл» в Московском государственном университете. Автор более 300 научных работ, в том числе монографий: «Греческая мифология» (1989), «Платон» и «Аристотель» (в соавторстве с А. Ф. Лосевым, 1993); автор биографии А. Ф. Лосева в серии «ЖЗЛ» (2007).

— Аза Алибековна, в Ваших недавно вышедших в серии «Близкое прошлое» мемуарах «Жизнь и судьба» Вы с любовью рассказываете о своем детстве и детском чтении. Не могли бы Вы поделиться этими воспоминаниями и с читателями нашего журнала?

— Мой отец, Алибек Тахо-Годи, идеалист, революционер-романтик, мечтатель о счастливой жизни маленького народа страны гор, в 1929 году переехал из родного Дагестана в Москву. До революции он здесь учился на юридическом факультете Московского университета. Теперь, в 30-е годы, стал заместителем заведующего отделом школ и учебных заведений ЦК ВКП (б) и заведующим сектором начальных и средних школ ЦК ВКП (б). Когда в 1937 году отца арестовали, эти должности нам, его детям, только мешали. Никуда не принимали, ни в какие высшие учебные заведения. Поселились мы, приехав в Москву, на 3-й Звенигородской, в доме № 5, на пятом, последнем этаже.

У нас в детской был книжный шкаф. У меня была бóльшая половина, потому что старший брат Хаджи-Мурат уже чаще обращался к книгам из отцовской библиотеки. Я тоже туда заглядывала. Зачитывалась «Сборником сведений о кавказских горцах» — серией, известной всем историкам Кавказа. Однажды залезла в Спинозу и удивилась, что там какие-то теоремы. А на полках, ближе к потолку, обнаружила издания «Красного архива»: книжки о царской семье, их ссылке в Тобольск (с фотографиями), о доме Ипатьева, да еще замечательная переписка на английском языке императорской четы — Николая и Александры. Английский я уже знала и читала с замиранием сердца. Меня мучил вопрос: почему все исчезло, зачем революция, куда делись принцы и принцессы? Судя по роману Альфонса Доде, даже в какой-то условной Албании в XIX веке был переворот и королевскую семью изгнали. Я читала с большим интересом о бедном больном мальчике-наследнике в романе Доде «Les rois en exil» («Короли в изгнании»). Виктор Гюго с его «Девяносто третьим годом» и «Повесть о двух городах» Диккенса мне уже были известны. Чтобы глубже разобраться, брала из отцовской библиотеки книги о Великой Французской революции — страшные страницы. Мне жаль поэта Андре Шенье, я на стороне Шарлоты Корде, убившей Марата, глубоко переживаю судьбы королевской семьи и наследника, отданного сапожнику…

— А когда Вы научились читать?

— Я читаю с трех лет. Ясно помню, как, сидя на сундуке, держит в руках книжку моя няня. На книжке написано «Принц и нищий», 1925 год, и картинка: над связанным мальчиком какой-то злодей занес нож. Потом я упросила маму, Нину Петровну Семенову, отдать меня в школу. Конечно, никто бы меня не взял, этакую малолетку, но приняли из-за отца. Мама, приводя меня в класс, не уходила — присаживалась неподалеку, наблюдала. Я все время с восторгом поднимала руки — не одну, а две, хотела на все одна ответить за всех, пересказывать за всех, читать стихи. Кончилось тем, что по ночам я начала бредить школой, и мама забрала меня оттуда: вредно для здоровья малютки и непедагогично.

— С каких книг началось Ваше чтение в детстве?

— Мое детское чтение началось с книжек так называемой Bibliotheque rose, трогательных романов madame de Segure (урожденной графини Ростопчиной), с журналов «Светлячок», «Задушевное слово», «Гулливера», сказок Андерсена и Гауфа, «Робинзона» (английского и швейцарского, был такой). Одной из любимых была книга «Робин Гуд» Эскорта Линна — собрание всех историй о Робин Гуде. Мир природы открывался через Сетона Томпсона. Помню, как увлеченно строили вигвамы по томпсоновским «Маленьким индейцам». Читалась и «Хижина дяди Тома» Г. Бичер-Стоу, и Марк Твен, и «Песнь о Гайавате». Захватывали приключения юных буров из Трансвааля наряду с «Леди Джен, или Голубой цаплей» Сесиль Джемисон или «Маленькими женщинами» Луизы Олкотт. Вся серия приключений: неизменные Жюль Верн, Майн Рид, Луи Буссенар, Фенимор Купер, Луи Жакомо, Конан Дойль с Шерлоком Холмсом. И, конечно, бессмертный Дюма. С одним из его романов вышел забавный казус. У нас дома не было его знаменитого «Графа Монтекристо». Мама умолила своего брата, Леонида Петровича Семенова, прислать из Владикавказа для прочтения два драгоценных тома. Затем книгу попросила под страшной клятвой наша приятельница, Ксения Александровна Самурская, а потом книга исчезла — видимо, кто-то еще взял с клятвой ее почитать… Мы все тяжело переживали эту драму. Как оправдывалась мама перед братом-профессором, не представляю.

— Вы уже в детстве читали на разных языках. Кто Вас учил и нравились ли Вам эти занятия?

— Французскому языку меня учила мадам Жозефина. Помню ее с благодарностью всю жизнь. Мы с мадам очень дружили, читали, разговаривали, гуляли, часто сидели на берегу Москвы-реки с книгами, в парке. Иной раз переводили рассказ Тургенева на французский язык, а для развлечения читали по-английски «Остров сокровищ» Стивенсона, пока меня не наставил по-настоящему мой двоюродный брат, англоман Юрий Семенов, сын маминого брата Всеволода Петровича. Он подарил мне первый учебник английского языка для тренировки речи. Автор носил странную фамилию Нурок. Очень скучная, но полезная книга. Юрий был старше, поступил в открывшийся ИФЛИ (Институт философии, литературы, истории), о котором я только могла мечтать. Однажды подарил мне «Искушение святого Антония» и «Воспитание чувств» Флобера.

Когда я стала постарше, мы вместе с мадам Жозефиной перечитали массу книг: романы Гектора Мало, Альфонса Доде, Флобера, Гюго, Теофиля Готье, французов XVII века — Корнеля и Расина, поэтов, особенно так называемых парнасцев — Леконта де Лиля, Франсуа Коппе, Эредиа и др. Чтение очень серьезное.