Азиз Несин

Стамбул в моих глазах – город выдающегося современного сатирика с мировой известностью Азиза Несина, с которым бродили мы по улицам, заходили в мечети и музеи старинного этого города. Сколько смешного и горестного рассказал писатель об этом огромном мультинациональном поселении, сколько гнева и надежд звучало в его словах.

– Скажите, – спросил я однажды моего турецкого друга, – Азиз Несин – это ваше настоящее имя или псевдоним?

– Видите ли, – сказал он, – в 1933 году у нас вышел закон, по которому каждый турок должен был принять фамилию… Мне не досталось красивой фамилии, которой я мог бы кичиться, и я взял себе фамилию Несин, означающую: «Что ты?» Мне хотелось, чтобы каждый раз, когда назовут мою фамилию, я задумывался над тем, кто я и что я.

– Сатира – это дар, художественный дар, а не приобретение. И потому, думается, качество это более устойчиво и долговечно, – заметил я в ходе нашего разговора.

– Сатира остается наиболее незатейливой игрой ума. Я, однако, придерживаюсь на этот счет другого мнения, ибо, как представляется, осмеять низкий порок столь же сложно, как и вознести высокую добродетель. И то и другое не составит труда лишь в том случае, когда сам предмет изображения зауряден.

– Кто же из писателей не хотел бы обладать даром вызывать смех и слезы, даром, признаваемым высшим проявлением искусства слова. Каким в этой связи вы видите смысл жизни?

– Жизнь есть постоянный путь к совершенству, нравственному совершенству…

– Но неизбежно возникает вопрос: что же нравственно?

– Нравственно то, что соответствует человеческому чувству прекрасного и идеалам, в которых оно воплощается. Основанием нравственности служит художественное чувство в человеке, проникнутое истинным гуманизмом.

– Литературное творчество должно иметь значительность содержания, красоту и задушевность, – добавил я в свою очередь.

– Меняется в наши дни мера сознания, мировосприятия, миропроникновения, нравственное понимание жизни. Художник, к примеру сказать, не должен поддаваться соблазну крайностей, когда чрезмерно акцентируется впечатление мрачности, подавленности, трагичности или буйство страстей, безудержная эмоциональность, экстаз… Ибо в попытках людей пускать в ход бурные эмоции едва ли не всегда содержится тлетворный оттенок неискренности… Не простая это тема – осознание человеком своего личного места в мире, понимание смысла существования, утверждение нравственного отношения к обществу, к окружающей реальности. Скажу вам по личному опыту: чтобы глубоко растрогать других, человек должен сознательно увлечься, выйдя за границы обычного своего эмоционального настроя. Не забывайте, что ценность чувства не подвержена сомнению, но как хрупка эта ценность!

– Художник человеческой души, насколько могу судить, он также художник человеческих эмоций. Он проникает глубже и дальше, ибо цель его – достичь самого источника смеха и слез.

– Кому-то принадлежат слова о том, что человеческие поступки могут вызвать у нас и одобрение, и сожаление, и чувство уважения. И отнюдь не бесчувствен тот, кто сдержанно, лишь вздохом отдает им должное. Не всегда уместны и оправданны всхлипывания, подчеркнутая эмоциональность и зубоскальство, которые часто оказываются фальшивыми. Во всем есть своя мера: в смехе, в иронии, в негодовании и в восторге, в слезах и отчаянии.

– Нередко ирония применяется ради самой иронии. Тогда она обесценивается легкой усмешкой. И только…

– Ирония, гротеск, гиперболические обобщения, метафоричность должны проистекать всегда от опыта, реальности, самой жизни; и все это в заостренной форме позволяет выразить существенные стороны жизни.

– Иными словами, проверка впечатлений от бегущего дня памятью сердца, когда слова и мысль сливаются друг с другом органично, становятся нерасторжимы?

– Верно, в основе такого взгляда – мера пристальности, сосредоточенности на самом существенном, типическом. Ведь изображаемая жизнь может заключаться в границах зримого, внешнего мира либо же – в пределах невидимых человеческих чувств.

– Не находите ли вы, что жизнь все же милосерднее, добрее к нам, чем может показаться? Человеку присуще чувство надежды, веры…

– Смею думать, что юмор и оптимизм помогают людям справляться с давящим гнетом существования, многосложной их жизни. Помогают человеку самозащищаться, оберегают его, словно выработанный иммунитет.

– Я понимаю это в том смысле, что ирония порождает у человека своеобычный иммунитет, придает его взгляду некую высоту, ощущение уверенности и превосходства. Не так ли?

– Не забывайте все же, что в произведениях сатирика по-своему преломляется душевный опыт художника, который знает, что любит, а что презирает; и в этом не изменяет себе ни при каких обстоятельствах. В его глазах мир словно бы преломляется сквозь призму сатиры.

Я, конечно, отдавал себе отчет в том, что сатирические стрелы Несина без промаха достигают своей цели, разят тех, против кого они направлены. Да, смех – грозная сила, свидетельство оптимизма, признак душевного здоровья.

Нет, не всякий писатель и не всякое сочинение воспринимаются нами с пониманием и глубоким волнением. Художник слова интересен нам, привлекает и чарует нас, когда он предстает перед нами в своей неповторимости, когда обнаруживает свой щедрый талант, особое зрение, придающее его творчеству непохожесть, уникальность. У Несина, в моем восприятии, свои мотивы, круг проблем, свой тип излюбленного героя, всегда определенный угол зрения. Да, Несину никогда не изменяет чувство смешного. Юмористические его рассказы – это сам писатель, его зрение, мир его чувств и опыта. И самое бесценное, пожалуй, в том, что за происходящее вокруг, в жизни и судьбах своей родины, Несин считает себя ответственным, лично, писательски ответственным. Он стремится к тому, чтобы лучше осмыслить глубину современного бытия турецкого народа, своего современника. В этом источник движения его творчества. Несиновские истории – всегда умные, парадоксальные, ироничные.

Огромен и пестр Стамбул. Здесь роскошь на каждом шагу соседствует с нищетой. На улицах Стамбула малолетние дети, торгуя водой, зарабатывают себе на хлеб.

В мире насчитывается сейчас четыреста пятьдесят пять миллионов безработных или не полностью занятых, – сообщил генеральный директор Международной организации труда Фрэнсис Бланшар в своем выступлении на специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке в конце августа 1980 года. Он отметил также, что для обеспечения полной занятости к концу этого века нужно создать около одного миллиарда новых рабочих мест, в том числе 800 миллионов – в развивающихся странах.

Массовая безработица – одно из народных бедствий, национальных трагедий. И если на улицах Стамбула нищенствующие дети продают прохожим воду, то в Лиссабоне, по сообщению газет, торгуют детьми. Торговля детьми – самое гнусное проявление бедности в цивилизованном западном мире. И до сих пор меня преследуют жалобные голоса детей, умоляющих прохожих на Галатском мосту купить у них кружку питьевой воды…

…Беседа наша с Несином происходила в небольшом флигеле на территории будущего комплекса Фонд Азиза Несина. В шестидесяти километрах от Стамбула писатель купил участок земли на берегу небольшой реки. Вокруг хлебные поля.