Выпуск №5, 2021

В нашей литературной семье выработана довольно определенная и прозрачная концепция, которую, однако, нелегко донести до литераторов и филологов обоего пола. Мы считаем, что женщина-писатель обладает всеми правами писателя как такового. Но при этом у нее есть дополнительное право на самоидентификацию в качестве представительницы «женской прозы».

Все былые представления о мужественности признаны сегодня в лучшем случае смешными, в худшем — опасными. Что придет им на смену? Ответ на «мужской вопрос» ищут исследователи гендера, социологи, психологи. Критика ищет «маскулинность в современной поэзии» и «нормальную мужскую прозу», социология занимается «мужиковедением» (И. Кон), читатели требуют героя, «чтобы мы могли гордиться собой» (А. Мелихов).

Никого в нашем мире сегодня уже не удивляет то, что женщины с успехом осваивают мужские профессии: они и полицейские, и водолазы, и таксисты, и пожарные, и даже кузнецы! «Притчей во языцех» остаются только писательницы, которым непременно зачем-то надо быть «писателями».

Женская проза… Что-то в подсознании (может быть, тоска по Égalité) априори подсказывало относиться к этому понятию с долей скепсиса, как к условной конструкции. Но сознание плюс воспоминания опрокинули эти ощущения.

В разные годы на Соловках сидели академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, философ и священник Павел Флоренский… Но наша история не про это, а про актуальное художественное высказывание с глубоким смыслом… Смысл книги Захара Прилепина довольно прост: в соловецком лагере невиновных не было.

Тексты пишут руками. Мужские ли, женские — кто тут сможет определить? Между женской прозой и прозой женщин долгое время разница возводилась как между пидором и гомосексуалом: второе не значило первое, и первое указывало на место в ценностной иерархии, маркируясь чаще при этом как часть языка вражды (кроме разве что тех случаев, когда представители уязвимых групп присваивали бывшие оскорбления — вспомним мерч Саши Казанцевой с гордым «пидорка» на футболке).