В последнее время от разговоров об отсутствии критики мы наконец перешли к спорам о новой критике (кто новее, кто первее) и к раздаче коврижек.
У себя в фейсбуке о новой критике постоянно говорит Анна Жучкова, говорит очень важные вещи, а в прошлом выпуске нашей рубрики она попыталась дать картину критики за последние десять лет. Однако картина у Жучковой сложилась скорее как у литературоведа, чем как у критика. И вовсе не в обиду это сказано, ведь Анна — один из ведущих критиков, но с целью дополнить и скорректировать.
Жучкова провела такие преемственные связи, о которых мы никогда не думали и даже не предполагали, что отталкиваемся от этого. Я имею в виду Левенталя и рецензии на сайте Нацбеста, которые якобы повлияли на новый формат, в чем-то предопределяя его. Нет, новая критика растет совсем не из «премиальных рецензий», какими бы свободными по типу высказывания они ни были. Я бы даже сказал, что сам формат рецензии для новой критики самый нежелательный, по крайней мере для «Легкой кавалерии». Роман Сенчин как один из авторов рубрики уловил это совершенно четко: «У нас тут не место для рецензий«.
Говоря о современной критике, Жучкова отдает пальму первенства литературным сайтам: «Родился новый формат <…> Этот формат существует на сетевых площадках: «Лиterraтура», «Текстура», «Формаслов», «Артикуляция», «Прочтение», «Горький»«.
Однако некоторые из этих площадок мы знаем достаточно давно, чтобы сказать, что их главная новизна была совсем в другом. Если о чем и шла речь, когда появилась та же «Лиterraтура», то не о формате критики, а о формате литературного сайта как такового — это и было новое. В остальном те же рецензии, те же обзоры и проблемные статьи. То же и с тем же экспертным пафосом, с которым писал для «толстяков», Борис Кутенков продолжил писать и для этих литературных площадок. К тому же первые годы «Лиterraтура», как известно, занималась републикациями, причем преимущественно из тех же традиционных «толстяков». О заслугах новых сайтов, которые появились недавно, и смысла говорить не имеет — они пошли по уже проторенной дороге.
«Хотя и журналы (толстые — И. Д.) могут меняться», — пишет Жучкова, но «хотя» — это слишком снисходительно сказано.
Давайте вспомним, когда и как появилась «Легкая кавалерия».
Случилось это не на литературном сайте, а в традиционном журнале — в «Новой Юности», а затем рубрика перешла под эгиду «Вопросов литературы». Анна, кстати, участвует в рубрике с самого первого выпуска, когда о новой критике мы еще только мечтали, а общая ситуация была довольно печальной — наблюдался и всеми отмечался застой.
Что интересно, на Западе проблемы в критике были все те же самые, причем не только в мире литературной критики, но и в мире художественной (арт-критики). Любопытен недавно изданный перевод круглого стола «Текущее состояние художественной критики»1. Там также говорят о засилье наукообразности (сближении критики с академической наукой), о безличности стиля и окукленности в журналах. Возникло разделение на институциональную и так называемую «беллетристическую» критику, «которая, претендуя на художественность, ценится за эмоциональность и увлекательность2». Такая критика, мне кажется, и появилась в «Легкой кавалерии», а также в блогах и затем на литературных сайтах.
Роберт Сторр:
«Я имею в виду не уровень критики, а доступную форму критики, голос. Одна из задач критика состоит в том, чтобы постоянно искать места, где можно попробовать сделать что-то новое <…> Этот выход в неизведанные стилистические воды дает свежий взгляд. Я понимаю ваш протест против беллетристической модели, если она сводится к разновидности благопристойного письма, но она может стать и чем-то гораздо большим».3
Так вот наша рубрика как раз создавалась с четко определенными целями:
…О чем писать, каждый выбирает сам. <…> Острота, скорость и резкость, стилистическая заостренность, концептуальность и всяческая раскованность и отчаянность («гусарщина») — приветствуются. Мы делаем эту рубрику для того, чтобы появились дополнительные возможности для критического разговора — более неформального в сравнении с традиционной критикой. 4
Так новый формат родился там, где его вряд ли кто-нибудь ожидал увидеть, ведь «толстый журнал в силу завершенности своих границ слишком тяжел — и лежит кирпичом на дне«. Это был 2018 год, и как раз с этого момента ситуация начинает меняться — а там появляется и объединение «субъективистов» («Лаборатория критического субъективизма» — 2020 год), и прочие, уже даже несимпатичные нам люди.
В итоге отбросим лишнее — литературные площадки, конечно, сыграли роль, но не в создании формата, а в осознании нового способа подачи, примерно так же, как соцсети натолкнули нас на мысль о том, что сегодня надо писать короче и свободнее. И все-таки роль соцсетей намного больше, и не случайно «Кавалерию» иногда помещают рядом с блогерами, хотя блоги на момент появления рубрики еще оставались на любительском уровне критического мастерства. На литературных сайтах шли аналогичные процессы, но четкого формата, который бы символизировал современную критику и отличался от того же «круглого стола», обзора или ревью они так и не изобрели.
Вот почему «Кавалерия» стала явлением — новый формат в ней кристаллизовался и был полноценно проявлен. «Кавалерия» достойна собственного термина и, конечно, это «кавалеризм». Вместе с «Кавалерией» в критику вернулась индивидуальность, вернулось «я» и прямое высказывание. Для такой критики, и тут я снова поспорю с Анной, важна объективность не в смысле литературоведческого анализа, а в смысле интуиции и точности собственного понимания, доверенного критическому слову. Это тоже путь к пониманию художественности, но обретенной средствами самой литературы, к которой критика стоит в близком родстве.