В «Легкой кавалерии» вышла серия материалов о деятельности АСПИР, в центре которой – разгромная статья Андрея Тимофеева. «Кавалерийскому» наскоку предшествовало несколько выступлений Тимофеева – на съезде СПР и в соцсетях. Главная претензия: АСПИР сделала свои проекты вместо того, чтобы поддержать уже существующие. Тимофеев не скрывает обиды: «Липки» умерли (или, с учетом их загадочного возрождения, «разложились на плесень и липовый мед»), а занять их место не получается. «Существующие формы не были поддержаны, а был создан собственный литературный мирок. И до сих пор они продолжают в него играть», – говорит он в статье «Молодые писатели в Союзе: результаты и будущее», провоцируя вполне закономерный вопрос в духе некогда популярной песенки группы «Два самолета»: а вы-то кто? Если допустимо называть отлаженную работу крупной организации «игрой в литературный мирок», то почему нельзя сказать то же о деятельности СМЛ?
«Вместо этого АСПИР создала свои дополнительные мастерские. Спрашивается: зачем?» – удивляется Тимофеев. Но почему она должна была поступить иначе? Любая организация, заявляющая о многовекторности, поддержке всего и вся («пусть цветут любые кусты, кроме совсем уж ядовитых»), не может выстраиваться на базе одного из участников, который к тому же имеет ярко выраженные эстетические предпочтения, приветствует определенный тип литературы, сковывает автора рамками и бесконечными «манифестами». Семинар в Химках слишком узок; он лишь фрагмент огромной литературной мозаики, отколовшийся от «Липок» и достигший сопоставимого с ними количественного, но не качественного размаха. АСПИР на этом фоне более свободна и выглядит куда привлекательнее. Желание же Тимофеева быть «равнее среди равных» в новом объединении очевидно противоречит задачам и ценностям АСПИР. То, чего он требует от ассоциации, она изначально не декларировала и никому не обещала.
Вторая претензия: АСПИР возит в резиденции не тех, кого надо. «Они берут туда совсем начинающих. <…> все это обходится, по самым скромным подсчетам, не меньше, чем в 200 тысяч. Так, на 200 тысяч <…> проводят в Самаре фестиваль имени Михаила Анищенко – внимание (!) – на 100 человек».
Я всегда называл среди плюсов резиденций АСПИР заселение в гостиничных номерах по одному человеку, а не по несколько. Быт непосредственно влияет на уважение писателя к своему без того уязвимому статусу – что он не какой-то маргинал, которому род занятий не позволяет даже нормально переночевать. А уж если говорить непосредственно о работе, то комфортная обстановка – важнейшая ценность для автора. АСПИР – единственная организация, которая об этом в принципе задумалась, запустив резиденции. И, что абсолютно уникально, дала такие возможности, наравне с «топовыми» писателями, авторам неизвестным, не имеющим ни связей, ни богатого литературного бэкграунда.
В российском литпроцессе этот опыт вообще не имеет аналогов.
Но на небе только и разговоров, что о море и о закате, а на съездах Союза Писателей России – о деньгах. Претензии к АСПИР – это классические претензии бедных к богатым. И если проблема бедных в том, где достать деньги, богатых – в том, как их потратить. АСПИР пуляет деньгами условно во все стороны: из-за широкого охвата где-нибудь выстрелит. Имеет место не критический, но все же определенный дефицит идей: ассоциация все время ищет новые форматы, не все из которых можно назвать удачными. Но это проблемы роста, которые не нивелируют главной ценности: АСПИР, опираясь на союзы, поддерживает не только их членов, но даже авторов, которые не состоят в них, а то и демонстрируют всяческую отстраненность от литпроцесса или откровенно над ним издеваются.
Запоздалое заявление Тимофеева: «Похоже, именно «Химки» теперь становятся столицей новой литературы», – кажется попыткой даже не заскочить в последний вагон уходящего поезда, а просто помахать вослед. Но даже ушедший поезд еще можно остановить – если убедить в такой необходимости тех, кто контролирует пути.
«Вы знаете, что АСПИР не провело ни одного мероприятия в поддержку СВО», – заявляет Тимофеев. И с этой, третьей претензией сложно не согласиться по существу.
Во времена, когда на фронте сражаются наши сограждане, очевидно неправильно заслоняться от выражения им публичной поддержки. Но это аргумент идеалистический; мы, к сожалению (а для кого-то нет) живем в реальности, где подобное происходит не только в литературе, и можно только догадываться, на каких условиях ассоциация получает финансирование. Если это условие ее стабильного существования, то необходимо отнестись нему с пониманием, потому что очевидной пользы от деятельности АСПИР значительно больше. Надо учитывать и то, что разные союзы придерживаются разных позиций, и предоставлять политическую трибуну нужно всем. Нетрудно догадаться, какой портал в ад в этом случае откроется. Однако сам факт того, что даже глава АСПИР Шаргунов вынужден молчать по темам, на которые активно высказывался с 2014 года, в том числе на «Липках», о чем-нибудь да говорит.
Интересно другое: искренен ли сам Тимофеев или просто видит в этой претензии окно возможностей, ахиллесову пяту противника? Предлог отношения к СВО, вовсе не тождественный личному сопереживанию человеческому горю, довольно долго будет поводом для всяких отжатий и перераспределений. Массив СМЛ со временем станет основой обновленного СПР, а Тимофеев – очевидно, его руководителем. Союз борется за то, чтобы стать главной литературной организацией, и расчищать поляну нужно уже сейчас. В общем контексте заявлений Тимофеева упоминание СВО выглядит продиктованным не патриотическими чувствами, а скорее хищническими.
То, что в литературе действительно много лет правили либералы, не давая хода неугодным авторам, а в последнее время и вовсе их публично унижая – действительно факт (посмотрите на проекты, которыми сегодня занимаются люди, ранее ответственные за наши главные премии). Другое дело, что доминирование противоположного полюса тоже не принесет ничего хорошего, и вряд ли те, кто сегодня радуется переменам, отблески которых слышны в пламенных речах Тимофеева, останутся так же довольны ими в «прекрасном будущем». Возможно, интеграция в литературную среду вместе с деньгами государственной модели – патриотичной, но равноудаленной от всех идеологий – не такой уж плохой вариант, но это покажет время. Пока что надсоюзная и разнонаправленная монополия выглядит предпочтительнее, чем монополия одного из союзов (любого, хотя ни один, кроме СПР, на нее не претендует).
Разумное в высказываниях Тимофеева, безусловно, есть. АСПИР могла бы задействовать опыт и возможности СМЛ, успешно интегрировать в свое многообразие, сделать своей активной, деятельной частью. Учитывая финансовые возможности организации, она могла бы даже спонсировать появление подобных объединений у других писательских союзов. Или же (что, на мой взгляд, было бы эффективнее и интереснее) взять подобную функцию на себя. Ведь АСПИРовские региональные проекты больше похожи на передвижное шапито (без негативных коннотаций): пара ярких событий в год и отсутствие жизни все остальное время, в то время как события СМЛ – далеко не яркие, зато стабильные, даже рутинные. «Низшими литературными лигами» в регионах занимается только Тимофеев; плюс в том, что это вообще делается, минус в том, как это делается.
Но чтобы рассуждать о несостоявшемся сотрудничестве Тимофеева с АСПИР, нужно понимать, какие предпринимались попытки с обеих сторон, делались предложения, выдвигались условия. При этом закрадываются сомнения, что некоторые фигуры, ассоциируемые с АСПИР, любят и верят в то, чем занимаются, – скорее демонстрируют высокую лояльность, используя возможности организации как трамплин для собственного восхождения (что, впрочем, не препятствует высоким результатам ее деятельности). Тимофеев же отличается тем, что безусловно искренне верит в свои проекты.
Справедлив и его посыл о необходимости встреч читателя и писателя. АСПИР уделяет мало внимания этому вопросу – на тех же мастерских можно проводить встречи с читателями, работать со СМИ и блогерами, устраивать коллективные творческие вечера. Но всем понятно, что современный читатель не бросается на молодых авторов как на дефицитный товар. Возможно, ассоциации требуется накопить сил, чтобы грамотно выйти «к людям».
Надо зафиксировать, что нынешние нападки на АСПИР – это не что иное, как открытый конфликт. «Завалить» сильного конкурента – задача заманчивая, но архисложная, и поэтому Тимофеев в своих речах и статьях обращается вовсе не к самому АСПИР, а к силам, которые ее поддерживают: мол, прошу обратить внимание. Как всегда, литературный процесс дробится, словно в самой его сути лежит неприятие любого объединения, мирного существования под солнечным небом, совсем как у скорпиона из притчи, жалящего перевозящую его лягушку на середине озера: «Просто такова моя природа».
Но вот что важно. Евгений Замятин еще в 1921 году (сто лет назад!) писал: «Главное в том, что настоящая литература может быть только там, где ее делают не исполнительные и благонадежные чиновники, а безумцы, отшельники, еретики, мечтатели, бунтари, скептики». Много ли потребуется времени для ответа на вопрос, какая из структур предлагает подобным авторам больше возможностей – АСПИР или СМЛ/СПР? Думается, по-настоящему имеет значение только это.