Один относительно молодой поэт писал верлибры и предъявлял их в литстудиях. Зачастую он получал следующие отзывы: фрагменты лирического дневника с конкретными деталями, интересными только самому автору, да и вообще это не стихи, а записанная в столбик проза.
Среди предоставляемых на суд публики текстов был и такой:
Внимание персоналу! У главного входа между фонтаном и аквариумом найден мужчина 73 лет. Зовут Степан Николаевич. Одет в серый пиджак, синие брюки, голубую рубашку. В руках полотенце. Ждет встречи с родителями и старшей сестрой на центральной информационной стойке iА. Васецкий. Внимание персоналу! // Арион. 2016. № 1..
Точная картинка, изображающая персонаж, увы, впавший в детство. Реалистичность ситуации очевидна. Больше ничего из текста не выжмешь. Но только если воспринимать описанное как происходящее в реальном мире. А если герой умер и очутился на том свете?..
Другой автор, средней генерации, вывесил в соцсетях стихотворение, внешне посвященное искусству третьей охоты:
В местах живописных некогда
красиво произрастали
один к одному, толпясь
на залитых солнцем утренним
лесных полянах, опушках,
грибы, грибочки, грибки.
Всплывают в размытой памяти
такие виды из детства,
когда все было вокруг
отчетливости немыслимой,
невероятных размеров
и время еще не шло.
А нынче грибная братия снялась, разобщилась, скрылась подальше от глаз людских вневзрачных урочищ пазухи, непроходимые дебри, дремучих чащ полумрак.iМ. Амелин. В местах живописных некогда / М. Амелин. Четыре стихотворения // Октябрь. 2017. № 7.
Тотчас френдлента автора наполнилась комментариями в духе: «И не говорите — сейчас гриб пошел не тот», «Места знать надо!», «А вот мы в прошлом году насобирали…» — и фотографиями грибных уловов.
Но о грибах ли речь? Точнее — только ли о них?..
Что если перед нами сжатая до трех строф своеобразная антиода (курсив мой. – А. С.), где представлена аллегория исчезнувшего богатства — культурного ли, человеческого ли, а скорее всего — и того и другого вместе?..
Третий поэт, из старшей генерации, еще раньше опубликовал стихотворение, содержащее глубокое психологическое и социокультурное наблюдение:
А самое-самое: дом за углом,
смерть в Вязьме, кривую луну под веслом,
вокзальные бредни прощанья –
присвоит минута молчанья.
Так русский мужчина несет до конца, срамя или славя всесветно, фамилию рода и имя отца – а мать исчезает бесследно… iС. Гандлевский. А самое-самое: дом за углом / С. Гандлевский. Два стихотворения // Знамя. 2010. № 1.
Кажется, так и не было отмечено, что перед нами палимпсест — текст, написанный «поверх» иного текста. Знание литературного источника позволяет прочесть новейшее сочинение под иным углом зрения. В данном случае источником выступает классическое восьмистишие, с которым, оказывается, современный автор вступает в скрытую полемику: «Великое чувство! У каждых дверей, / В какой стороне ни заедем, / Мы слышим, как дети зовут матерей, / Далеких, но рвущихся к детям. / Великое чувство! Его до конца / Мы живо в душе сохраняем, — / Мы любим сестру, и жену, и отца, / Но в муках мы мать вспоминаем!»
Художественный текст от любого другого вида текста отличается неоднозначностью, присутствием второго смыслового (или даже третьего, четвертого…) плана. Именно он заставляет по-иному посмотреть и на первый, часто кажущийся единственным и понятным при беглом прочтении. Но чтобы увидеть второй, символический или литературный план, желательно хотя бы знать о возможности его существования.
Автору нужен адекватный читатель. Иначе эстетическое событие не случится.
«Чтобы понять писателя, надо его прежде всего правильно прочесть» (Ходасевич).
А поэта — тем более.