Творчество Велимира Хлебникова в контексте мировой культуры XX века

После вышедшего в Астрахани сборника докладов предыдущих чтений под общим названием «Велимир Хлебников и мировая художественная культура на рубеже двух тысячелетий» (2000) громкость заголовка нынешнего издания выглядит уже неизбежностью. Мероприятию как будто окончательно придан государственный статус и размах. Масштаб дарования Хлебникова делает его заложником собственного имени – при том, что тираж его нового Собрания сочинений составляет всего полторы тысячи, а тираж чтений сопоставим с крученыховскими выпусками «Неизданного Хлебникова» – 125 экз. Между тем организаторы конференции во главе с энергичным проректором Г. Г. Глининым сами оказались зависимыми – от качества присылаемых текстов.

Не считая вступительного слова В. Маканина, с его мнением о том, что Хлебников был взрывом, «а взрыв не имеет формы» (по Маканину, Хлебников подобен Сократу, который не оставил законченных текстов, но породил философское направление), в программе конференции было заявлено 76 докладов. Из них 34 (!) приходятся на астраханские (включая три сообщения из Элисты, где родился поэт), 11 – волгоградские (с Волгоградским университетом у АГУ прочные научные связи), 10 – московские, по три – от Петербурга и Казани… Международными чтения сделал лишь один доклад профессора Олбанского университета (штат Нью-Йорк) Хенрика Барана.

Больше половины первой части сборника отведено разделу «Поэтика Велимира Хлебникова», затем идут статьи под грифом «Велимир Хлебников и мировая культура», где читатель был бы вправе ожидать обещанных компаративистких исследований. Ничего подобного! Сопоставления (подчас, впрочем, весьма «далековатые») делаются исключительно на отечественном материале: Анненский, Бабель, Л. Рейснер, Брюсов, Мандельштам, Пастернак, Андрей Белый, Павел Флоренский, Блок, Гоголь, современный русский роман и… «рок-поэзия» Б. Гребенщикова. Публикация письма к Максиму Горькому начинающего Хлебникова в статье А. Парниса «Неизвестная пьеса Хлебникова «Елена Гордячкина»: к истории литературного дебюта» в данном разделе оправдана, видимо, желанием не обидеть «заслуженного» хлебниковеда включением его во вторую, отдельно изданную (под шапкой «Сообщения») тонкую часть сборника. В этой второй части можно найти хронологически родственные теме А. Парниса заметки Ю. Биряльцевой о казанских мотивах в произведениях Хлебникова с ценными архивными сведениями о его учебе в гимназии и университете Казани. Отмечу также добротно проиллюстрированное и четкое сообщение директора Музея Велимира Хлебникова А. Мамаева «Семейный фотоальбом Хлебниковых». Пятьдесят процентов второй части сборника занимают рисунки скульптора Степана Ботиева (автора памятника поэту в Элисте) к повести Хлебникова «Есир».

Обилие писательских имен в заголовках работ объясняется тем, что о Хлебникове пытаются писать не хлебниковеды, а специалисты по этим писателям. Смущает то, что знание ими его творчества, судя по ссылкам, нередко ограничивается популярным томом «Творений» 1986 года. В работах же литературно-теоретической и общефилософской направленности авторы и вовсе обходятся без Хлебникова, компилируя готовые формулы и цитаты «классиков» хлебниковедения. Последняя статья первой части сборника – «В. Хлебников и филологический эксперимент» К. Степаненко (г. Волгоград) – сбивается уже на «исповедальную» публицистику: экспериментаторство «требует <…> особого строя души. Художник, отважившийся на него, должен готовить себя к трагической судьбе. Жизнь и личность В. Хлебникова подтверждают эту истину» (с. 224).

Такая наивная, но и опасная приватизация истины (к тому же по «патриотическо-воспитательной» линии), выраженная в сборнике со стороны преподающих литературу в региональной школе, на данной конференции представлена в основном волгоградским «десантом».