Сизифу от «камня»: несколько слов в ответ на письмо о моей рецензии

Обиженное и раздраженное письмо по поводу моей ре­цензии на «Летопись жизни и творчества» Осипа Мандель­штама, подготовленную А. Мецем, написано так, что оче­видным образом ответа не предусматривает. Достаточно обратиться к «Вопросам литературы» (2015, № 1), и ответ перед вами!

Мы и не будем стремиться отвечать. Однако раз уж этот текст появляется на сайте журнала «Вопросы литературы», то его читателям стоит знать, что за текст перед ними.

Начнем с заголовка: «Гонг: наковальней по колоколу». Уже эта часть заголовочно­финального комплекса текста требует пояснения: перед нами пародия на название нашей не столь уж давней и очень резкой рецензии («Наковальней по молоту») на работутого же примерно уровня, что и «Ле­топись»¹.

Таким образом, чтение письма в редакцию не только требует знания моей творческой биографии, но и полно подтекстов, доступных лишь посвященным. Мы себя к та­ким не относим и на провокацию не поддадимся. Наша цель – высказывания прямые и ясные.

Коснемся лишь нескольких главных пунктов, которые могут представлять общественный интерес. И главное –это обвинение, что, ссылаясь на М. Гаспарова и его выступле­ния о текстологии так называемых «Воронежских тетра­дей», мы используем непроверяемые источники.

1.С середины 1990­х годов М. Гаспаров не менее трех раз выступал с соответствующими докладами: сразу по воз­вращении из Принстона,  где  ученый  работал  в  архиве О.  Мандельштама,  в  Центральной  аудитории  РГГУ  и вскоре после того в Московском литературном музее. Бо­лее развернутый доклад был прочитан в той же Централь­ной аудитории, где позже отмечалось 100­летие Н. Ман­дельштам.

В связи с тем, что А. Мец, в отличие от нас, имеет отно­шение к Мандельштамовскому обществу, у него есть воз­можность запросить там указанный текст в магнитофонной записи. Тогда и станет ясно, на чем основана текстология М. Гаспарова, реализованная им в указанной мною книге «красной» «Библиотеки поэта».

Если  же  А.  Мец  проворонил  «воронежские»  работы М. Гаспарова, то не наша вина, что они ему теперь «нож вострый».

2. А. Мец упорно защищает свое право на незнание важ­нейших источников о жизни и творчестве О. Мандельш­тама, в частности громадных Дневников М. Пришвина. В свое оправдание он приводит факт заведомой неполноты «Летописей» последних лет – Ахматовой, Есенина, Цвета­евой: «Для сравнения: на первый опыт Летописи Ахмато­вой имелась рецензия, содержавшая более 120 (ста два­дцати) позиций дополнений».

Непонятно, почему нормальная научная ситуация, когда к первому пилотному изданию «Летописи» А. Ахматовой, созданной не названным А. Мецем В. Черных, добавил свои 120 пунктов также не названный Р. Тименчик², хоть как­тосвязана с нашей историей.Все дополнения Р.Тимен­чика были учтены В. Черных при издании его фундамен­тального труда в окончательном виде. А вот А. Мец посту­пил иначе, о чем и сказано в последнем примечании к нашей недавней статье: составитель «Летописи» бросился в канадский электронный славистический журнал «Toronto Slavic Quarterly», пытаясь по­детски обогнать публикацию в «Вопросах литературы», и там под своим именем напеча­тал в № 50–51 все наши материалы, которые получил еще летом 2014 года для ответа на нашу статью. И Пришвиным дело совсем не ограничилось…

3.А. Мец негодует из­за того, что мы настойчиво пред­лагаем не относиться к книгам Н. Мандельштам как к са­кральному тексту. Сегодня на фоне работ Э. Герштейн, Л. Чуковской и публикации почти 200 писем Н. Мандель­штам к Б. Кузину это и вовсе невозможно. Не говоря уже о коррективах, которые вносит важнейшая публикация Р.Ти­менчика в «Toronto Slavic Quarterly»³.

Позволим себе сказать, что и нам приходилось зани­маться серьезной коррекцией книг Н.Мандельштам. И при­веденный Мецем пример из нашей статьи – лишь очеред­ной в этом ряду.

4. А. Мец приводит небольшой список из 15 (по его под­счетам) текстов «анти­кациссианы». Но один из них (неко­его А. Френкеля из Еврейского общинного центра СПб) во­обще не имеет отношения к Мандельштаму, другой – о по­этессе Риве Балясной – связан с нашими работами по исто­рии советской идишской поэзии (кстати, наш ответ указан­ный Мецем сайт не напечатал) и т. д. Не будем говорить, что и у М. Эдельштейна есть далеко не один отзыв на наши работы…

Вообще говоря, этот пассаж со «ссылками» на «анти­ка­цисиану» имеет ту же структуру, что заголовок и эпиграф письма Меца в «ВЛ», и т.д. Как и в первом случае, мы ка­тегорически отказываемся от участия в этой игре псевдо­нимов и умолчаний. Она внятна узкому кругу посвящен­ных, но, погруженная в литературный быт, к научным про­блемам текстологии и биографии Осипа Мандельштама от­ношения не имеет. Следовательно, и ответ наш может быть только открытым, ясным и конкретным.

5. Лишь на одно замечание А. Меца стоит ответить чуть подробнее, так как оно требует хоть каких-­то рассуждений. Опровергая нашу датировку выхода в свет книги «Стихо­творения» началом июня 1928 года, он пишет, что сам факт поднесения этой книги П. Лукницкому, датированный кон­цом августа в Ялте, где Мандельштам был с весны 1928 года безвыездно, полностью подтверждает правоту Н.Ман­дельштам (которая датирует время выхода книги на полме­сяца ранее, чем «Вечерняя красная газета» и сам Лукниц­кий в письме от начала июня, не говоря уже о «Книжной летописи»с ее опозданием на месяц). Кстати, споря с нами, в своих подсчетах Мец ошибся в направлении течения вре­мени: оно течет все­таки вперед, а не назад, поэтому и пе­ресчеты по указанной нами записи в «Книжной летописи» его не спасают… Но дело куда хуже.

Итак, по мнению Летописца, не выезжая из Ялты, поэт никак не мог получить свою вышедшую позже отъезда книгу, иначе чем привезти ее с собой. С этим трудно согла­ситься. По такой логике и сама Н. Мандельштам не могла регулярно читать «Вечернюю красную газету» с текстами мужа, однако сам О. Мандельштам высылал ее жене регу­лярно по почте, отмечая это специально в письмах. По­этому до выражения столь безапелляционной уверенности в своей и Н. Я. правоте А. Мецу стоило бы подумать о том, что мешало с «мая 18» по «августа 25» 1928 года получить поэту эту книгу и с нарочным, и по почте, и т. д., да и пути получения книги Олеши, переданной Лукницкому, тоже стоило быизучить. Стоитпомнитьио том, что книгастатей «О поэзии» датируется и вовсе «июня не позднее 27». Вы­шла из печати книга «»О поэзии» (Книл № 27, 25 июня – 1 июля)», а ее Мандельштам надписал Лукницкому всего через три дня после «Стихотворений» – «августа 28. Ялта». Но ведь эту книгу Мандельштам точно, даже и по Н. Я. с Мецем, с собой в Крым не привозил и Бухарину не надпи­сывал… Здесь проще предположить, что поэт получил обе книги много позже их фактического выхода в свет. Жаль, что Мец не прочел свою же «Летопись» в достаточном для отповеди нам объеме. До нужного места оставалось ведь всего несколько строк!

6. И наконец, чтобы эта реплика имела хоть какой­то научный смысл и объясняла наше отношение к морально­этической стороне дела, приведем наше письмо в «Toronto Slavic Quarterly», которое редакторЗахарДавыдовпечатать отказался. Здесь читатели сайта в краткой форме и на од­ном конкретном примере легко увидят все то, из чего со­стоит наша рецензия – от тона (в нем вовсе нет ничего фе­льетонного!) до методологии:

Глубокоуважаемый господин Главный Редактор!

В юбилейном 50­м номере Вашего замечательного жур­нала, автором которого и я имел удовольствие быть, опуб­ликована работа А. Меца «Летопись жизни и творчества Осипа Мандельштама. Дополнения. Вып. 1. – Составил А.Г. Мец при участии Д.И. Зубарева, М.А.