Сборник статей грузинского критика

Г. Маргвелашвили, Литературно-критические статьи, изд. «Заря Востока», Тбилиси, 1958, 265 стр.

Что прежде всего хочется поддержать в талантливой книге статей Г. Маргвелашвили? Первая (самая крупная по объему) работа, опубликованная в сборнике, называется «Подлинное богатство поэзии». На большом фактическом материале автор исследует особенности творчества нескольких известных поэтов Грузии: современная грузинская поэзия по праву гордится такими очень не схожими друге другом и очень талантливыми мастерами, как Галактион Табидзе, Георгий Леонидзе, Симон Чиковани, Ираклий Абашидзе и др. Г. Маргвелашвили чувствует себя в поэтическом хозяйстве этих поэтов уверенно и свободно, что дает ему возможность характеризовать индивидуальное своеобразие каждого тонко и точно. Читая статью, мы начинаем глубже ощущать н понимать лирически душевную, по-дружески открытую интонацию стихов Ираклия Абашидзе – в отличие от строгого, чуточку рационалистического, но согретого огнем напряженной мысли стиля однофамильца Ираклия – Абашидзе Григола; читая Г. Маргвелашвили, мы отчетливее воспринимаем стремительность стиха К. Каладзе, пафосность поэзии Алио Мирцхулавы, близость к народным мотивам творчества И. Нонешвили и Р. Маргиани. А особенно отчетливо различие двух замечательных поэтов Грузии – Симона Чиковани и Георгия Леонидзе. Муза Леонидзе, показывает критик, – вся порыв, везде, даже в трагизме, восторг поэтический, хочется даже сказать «по-старинному»: пиитический восторг; его стихи – это всегда крик души, несдерживаемый, свободно рвущийся, это постоянная молодость жизневосприятия. «Могут возразить, – пишет Маргвелашвили, – что и полнота жизни, и ее неувядаемая юность не составляют монополии леонидзевского вкуса. Разумеется. Но это его единственная любовь. Ведь есть поэты, любящие дождливый рассвет или сумерки, а не жгучий полдень; зеленые побеги нивы, а не ее налив; зимний, летний, осенний речной пейзаж, а не весеннее половодье? Ведь есть поэты, в стихи которых не просится грозный рев десяти тысяч рек, а ждут своего поэтического воплощения скромные ручейки, зеркальная ладь озер, чистые родники, плавно и гордо несущая свои воды полноводная река или горный поток, одиноко пробивающий себе путь через скалы? А тут именно десять тысяч сумасшедших рек застыли в грозном ожидании, еле сдерживая рев, готовые рвануться, хлынуть – все вместе — в поэтову строфу. И она выдержит, эта строфа. Вздыбится, изогнется, напряжет все мускулы, но выдержит, устоит…»

Может быть, это вкусовщина, «красивости» вместо науки? Неправда, Г. Маргвелашвили добился своей цели – он передал своеобразие Леонидзе, заставил нас ежиться в его поэтику.

Муза Симона Чиковани – другая. Как правило, она уравновешена и внушает вам, что «поэт осторожен и скуп», что «избалованной лиры прилив и отлив он умеет вводить в берега». Чиковани стремится к точности – в смысле точного соотношения между силой переживаемого чувства и силой высказываемого слова. Если метафоричность Леонидзе возбуждающая, то у Чиковани, как показывает критик, она аналитична и, будучи почти всегда найденной однажды, «открытой», неожиданной, имеет цель «подчеркнуть внутреннее, невидимое родство между, казалось бы, весьма отдаленными предметами и явлениями». И в другом месте Г. Маргвелашвили очень верно и тонко пишет о С. Чиковани: