Литература новой Германии
И. Фрадкин, Литература новой Германии. Статьи и очерки, «Советский писатель», 1959, 400 стр.
Книга И. Фрадкина имеет подзаголовок «Статьи и очерки». Составляющие ее главы были уже опубликованы – почти все – в журналах и газетах. Дополнив и развернув эти работы, автор включил их в свой сборник. Однако надо сказать сразу: от многих сборников критических и литературоведческих статей книга И. Фрадкина выгодно отличается единством и целеустремленностью. Разумеется, это не монография, и какой бы внутренней цельностью ни обладал сборник, от него нельзя требовать, чтобы он освещал все вопросы, связанные с поставленной темой. Мы не найдем здесь многих имен, без которых невозможна полная картина современной немецкой литературы: здесь почти нет или нет совсем Анны Зегерс, Ганса Фаллады, Эрвина Штриттматтера, Фридриха Вольфа, Кубы, Эриха Вайнерта… Легко этот список продолжить, и как бы он ни был велик, книга И. Фрадкина от этой неполноты не теряет своего значения исследования и критического труда. Цельность ее – в отчетливости и принципиальности авторской позиции, в проникающей все главы ясной концепции.
И. Фрадкин вскрывает глубоко лежащие исторические корни, определившие рост и развитие многих тенденций в идеологической жизни послевоенной Германии. Но он не облачается в лжеакадемическую мантию бесстрастия. Скрупулезный исследователь, он отвергает и утверждает, презирает и восхищается. На страницах книги И. Фрадкина рождаются живые образы людей, которые надолго останутся в памяти читателя. Такова, например, фигура Вольфганга Борхерта – героя превосходного очерка «Поколение вернувшихся», юноши, погибшего двадцати шести лет и, подобно Бюхнеру, Лермонтову или Рембо, оказавшего большое влияние на современников. Автор пьесы «На улице, перед закрытой дверью» писал недолго – с весны 1945 до 20 ноября 1947 года, дня своей ранней гибели, «В течение этих двух с половиной лет, – говорит И. Фрадкин, – Борхерт писал наперегонки со смертью. Писал как одержимый, с фактической страстью, превозмогая голод, жестокого спутника первых послевоенных лет, холод нетопленых комбат и мучительные страдания от болезни, диагноз которой так и остался неустановленным и которая, бывало, неделями приковывала его к больничной койке. Он писал, как бы выполняя обет, данный миллионам погибших ровесников, миллионам калек и одиноких, бездомных бродяг, вернувшихся к остывшим очагам, разрушенным домам, могилам близких людей. Он писал от имени поколения, физически и морально травмированного войной, от его имени он предъявлял неоплатный счет военным преступникам».
Анализ пьесы и рассказов Вольфганга Борхерта вскрывает идейную суть этих странных, волнующих, томительно грустных произведений глашатая раздавленного войной «поколения вернувшихся», писателя, на новой исторической почве продолжившего литературную традицию романов «На Западном фронте без перемен» и «Прощай, оружие!» и создавшего новый образ «маленького человека» («робкие, застенчивые люди, подавленные своим горем, но не решающиеся им докучать кому-либо, не уверенные в своем праве на внимание и участие сограждан»), «человека с тихим голосом», который «мог бы крикнуть на весь мир, а говорит шепотом». Да, И. Фрадкин дает глубокий историко-литературный анализ, Он не скупится на параллели – с Бюхнером, Достоевским, Гоголем, Ремарком и Хемингуэем, экспрессионистской драмой и современной американской прозой; он рассматривает творчество Борхерта на фоне всей современной литературы «поколения вернувшихся», устанавливая принципиальные различия между ним и фальшивым антифашизмом какого-нибудь Вилли Хайнриха, а также черты сходства между Борхертом и его литературными последователями и наследниками – Бёллем, Рихтером, Опнцем, Хорбахом. И в то же время образ Борхерта оживает на страницах исследования, – критик уловил его человеческую и писательскую неповторимость.
Как мы истосковались по истинно художественной литературной критике! Как часто литературоведы забывают о том, что они пишут о людях, писавших о людях. Сколько еще выходит статей и книг, где романы и поэмы изображены этакими зашифрованными теоретическими или политическими трактатами, образная форма которых подлежит совлечению, дабы идея предстала читателю во всей своей откровенной наготе.
Книга И. Фрадкина населена множеством людей. Полоса в истории Германии, которой она посвящена, изобилует драматическими поворотами, немецкая нация пережила в эту эпоху грандиозные потрясения. Потому и судьбы писателей потрясают драматизмом. Ничего нельзя понять в литературе новой Германии, если пройти мимо этих судеб. Удивительна и в то же время глубоко характерна человеческая и литературная судьба, например, Арнольта Броннена. Начавший в 10-х годах с бунтарских экспрессионистских драм, он в 20-х быстро эволюционировал от заигрывания с национал-социалистами к откровенному фашизму, к дружбе с Геббельсом, к полному моральному падению; затем у него стали постепенно открываться глаза на свое трагическое заблуждение. И. Фрадкин с умом и тактом прослеживает извилистый, мучительно тяжкий путь писателя, приведший его к пролетарскому антифашистскому подполью, – писателя, который, по меткому слову И. Фрадкина, «ничего не забыл и многому научился», который в 1954 году подвел итог своему политическому и творческому развитию беспощадно правдивой исповедью, написанной в форме своеобразного протокола допроса самого себя и названной им «Арнольт Броннен дает показания».
И. Фрадкин прав, утверждая, что «все зигзаги и все подчас страшные провалы на его жизненном пути, его мучительные поиски обретенной в конечном счете истины – все это имеет не только индивидуальное значение». Недаром он отмечает черты сходства между биографией Броннена и идейно-художественным развитием таких ныне передовых писателей немецкой демократии, как автор «Патриотов» Бодо Узе, как Рихард Шерингер, Беппо Ремер, Эрнст Никиш, Эрнст фон Заломон…
Перед читателем проходят и другие судьбы, менее противоречивые, но более трагические, – судьбы литераторов, которые в глубочайшем подполье вели антифашистскую подрывную работу. Мы до сих пор еще мало знаем об этих героях – подлинных национальных героях немецкого народа, каждый из которых заслужил себе памятник. Выясняя факты их борьбы и гибели, И. Фрадкин проделал немалую исследовательскую работу в открывшихся ему после войны архивах гестапо.
Нет сомнений, о группе «Красная капелла», об ее основателях Харро Шульце-Бойзене и Арвиде Харнаке еще будут созданы исследования, романы, стихи. И. Фрадкину принадлежит заслуга первого обобщения: никто до него с полнотой и достоверностью не раскрывал борьбы германской интеллигенции в это самое трагическое десятилетие ее истории. Критик проводит тщательные различия между отдельными группами и тенденциями внутри антифашистского сопротивления. Он дает точную политическую квалификацию идейной позиции и либерального автора «Моабитских сонетов» Альбрехта Гаусхофера, и пролетарского Журналиста-подпольщика Иона Знга, и мелкобуржуазного бунтаря сатирика Вернера Крауса, и замечательного поэта Адама Кукхофа. Все они кончили дни на эшафоте. Творчество каждого из них заслуживает глубокого эстетического анализа. В своей книге И. Фрадкин ограничился общей панорамой. Но и последующая задача должна быть выполнена, она – дело будущего.
Вообще же характерной чертой книги И. Фрадкина является сочетание крупных планов с «общими», с Панорамами. Так, в главе о «поколении вернувшихся» выдвинут вперед один только Борхерт. Его наследники и союзники даны суммарным образом. Такой писатель, как Генрих Бёлль, требует более углубленной характеристики, нежели та, что дана в одной фразе на стр. 201: «Плодотворно и значительно… развитие Бёлля от романа «Поезд пришел вовремя» до романа «Дом без хозяина». И. Фрадкин намечает здесь общие тенденции, пробивает просеку своей концепции сквозь лес современной литературы. Это важно и существенно, но читатель досадует порой на чрезмерную беглость и обзорность «общих планов», ему хочется «укрупнений».
В центре книги, однако, несколько крупноплановых характеристик, посвященных виднейшим деятелям сегодняшней литературной Германии. Ее лучший драматург – Бертольт Брехт. Ее лучший поэт – Иоганнес Р. Бехер. Ее лучший исторический романист – Лион Фейхтвангер, Исследователь может охватить взглядом весь творческий путь каждого из этих выдающихся художников и оценить огромный вес, который в современном мире приобрела демократическая немецкая литература. Статьи И. Фрадкина об этих трех ее корифеях не претендуют на исчерпывающую монографичность. Они освещают важнейшую проблематику творчества, они посвящены, если сказать кратко, тому, чем каждый из этих писателей особенно ценен для сегодняшнего дня литературы.
И. Фрадкин стремится определить здесь своеобразие каждого из своих героев. Проследив некоторые этапы творческого пути И. Р. Бехера, он точно и выразительно формулирует эстетический принцип его лирики: «Непосредственные факторы и явления действительности, «все впечатления бытия», предстают в его стихах не в их конкретной, чувственной, единичной форме, а уже в большей или в меньшей степени преображенными силой абстрагирующей мысли, в философски обобщенном виде». И в этой особенности Бехера критик видит источник как многих его творческих побед, так и некоторых художественных слабостей и даже провалов. Констатировав – видимо, очень верно – эстетический принцип Бехера-лирика, И. Фрадкин не снисходит, однако, до того, чтобы приложить этот тезис к анализу текста. Стихи Бехера предстают «не в их конкретной, чувственной, единичной форме, а уже преображенными силой абстрагирующей мысли». И. Фрадкин совершенно прав, замечая по поводу поэзии Бехера, что «иной раз наши недостатки суть продолжения наших достоинств». Как видим, он прав вдвойне: мудрое изречение вполне применимо и к автору статьи о Бехере.
Впрочем, этот упрек не относится к большинству глав книги – к статьям о Бределе, о Фейхтвангере и в особенности о Брехте, которому посвящены лучшие, наиболее глубокие и убедительные страницы. Тонко анализируя текст пьес «Господин Пунтилла и его слуга Матти», «Кавказский меловой круг», «Жизнь Галилея», И. Фрадкин показывает своеобразные черты реализма и иронии Брехта, вскрывает сущность его «эпического театра», природу его условности. «Бертольт Брехт – художник мысли», – так И. Фрадкин определяет позицию великого немецкого драматурга, именуя его «социалистическим просветителем», продолжающим в условиях XX века славные традиции французских энциклопедистов. Здесь едва ли уместно спорить с автором по частным поводам, вызывающим на полемику. Общая концепция безусловно справедлива, и в обеих статьях о Брехте автор продемонстрировал блестящее искусство художественного анализа, которого нам так недоставало в работе о Бехере.
Сборник статей и очерков И. Фрадкина дышит заинтересованностью в судьбах современной литературы. Это не мертвый труд бесстрастного наблюдателя и регистратора фактов, но живой отклик современника.