А. Кузичева. Чехов: Жизнь «отдельного человека»

А. Кузичева. Чехов: Жизнь «отдельного человека». М.: Молодая гвардия, 2010. 847 с. (ЖЗЛ).

Книга А. Кузичевой — третья версия чеховской биографии в популярной серии. Первые две написаны в другие эпохи теми, кто числились «литературными генералами»¹.

Личность самого Чехова предлагает достаточно биографических трудностей. Это писатель, пришедший в русскую литературу к тому моменту, когда уже было выстроено здание русского романа. Чехов вырос на южной окраине России, формировался вне столичной и усадебной культуры. Однако, придя со стороны, он занял в русской литературной классике одно из центральных мест.

Особую повествовательную форму А. Чехова, похожую на манеру импрессионистов, отмечали все. Владимир Набоков в «Лекциях о русской литературе» писал: «Унылые пейзажи, увядшие ивы, склоненные вдоль удручающе грязных дорог, серые вороны, прорезающие серое небо <…> всю эту трогательную тусклость, всю эту чудную слабость, весь этот чеховский воркотливо-невзрачный мир стоит беречь среди блистания могучих наглых миров…»².

В работе А. Кузичевой чеховский «воркотливо-невзрачный» мир представлен глубоко и всесторонне. Повествовательная манера оправданно близка к «импрессионистичности» — отдельными мазками воссоздать жизнь Чехова день за днем. «Эффект присутствия» возникает во многих случаях, особенно когда автор рассказывает о поездке Чехова на Сахалин и о путешествии в Венецию в 1890 году. Воссоздавая посещение Венеции, А. Кузичева показывает контраст «молчаливого» Чехова в воспоминаниях современников и «разговорчивого» в собственных письмах: «Италия навсегда осталась его любимой страной. «Восхитительную голубоглазую Венецию» он вспоминал всю жизнь. Многое в Венеции за эту неделю Чехов осмотрел не однажды. Например, «домик Дездемоны», с белыми ажурными каменными балкончиками…» (с. 260).

Книга А. Кузичевой — вдумчивое исследование жизни «отдельного» человека, отношений с окружающими близкими и дальними людьми, профессионального становления и роста. Исследователем привлекается огромная мемуарная литература, дневники, переписка, вводится в оборот новый, доселе неизвестный архивный материал.

Общие места чеховской биографии — отсутствующее детство, «неведомая юность», период Антоши Чехонте, кабальная зависимость от издателей — выступают в новом, порой неожиданном свете. За беглостью, отрывистостью повествования А. Кузичевой выстраивается безрадостная картина детства писателя: «В одном из писем он обронил фразу о том, что его «драли». В другом, что «секли из-за религии». Однажды назвал несчастьем то, что у него, его братьев и сестры с детства не было «своего угла», своего дома. Никто из них не рассказал подробно о том, как встречали Рождество или Пасху. Никто не запомнил радости ожидания праздника» (с. 8). А. Кузичева не стремится предоставить читателю возможность выбора между разными версиями происходящего, подчиняя логике собственного исследовательского поиска.

На протяжении всей книги автор задает вопросы, тем самым актуализируя сознание читателя: «Что делать? Оставаться в Таганроге?» (с. 32). «На что жить?» (с. 33). «На кого оставить больного Николая, стареющих родителей? » (с. 97). Иногда эти вопросы кажутся частно-дробными и не принципиальными. Может быть, не так важно установить, сколько раз Чехов болел перитонитом (с. 46) и «употреблял ли Чехов бранные выражения?» (с. 120).

Рассказ о чеховском творчестве органично вплетен в повествование о жизни писателя, границы жизни и литературы размываются. Исследователь порой выдает переживания героев чеховских произведений за подлинные мысли самого автора. Так, в финале работы приводятся цитаты из рассказа «Архиерей» (с. 841) без учета эстетической дистанции, как будто речь идет об автобиографии Чехова. Этот взгляд кажется архаичным. Филологический анализ текста оказывается на периферии исследовательских сюжетов книги. Но это вполне объяснимо, поскольку перед автором стоят иные задачи.

В целом, книга А. Кузичевой — скрупулезное, объективное исследование. Автору удалось удивительно тонко воссоздать личность А. Чехова, открыв читателю пушкинский путь восприятия — оставить «любопытство толпе» и быть «заодно с Гением»³.

Е. АБРАМОВСКИХ

г. Самара

1. Ермилов В. Чехов. 1860-1904. М.: Молодая гвардия, 1949; Бердников Г. Чехов. М.: Молодая гвардия, 1974. Как известно, книга Г. Бердникова была удостоена премии В. Белинского и переиздана в 1978-м.[↩]
2. Набоков В. В. Лекции по русской литературе. М.: Независимая газета, 1996. С. 330. [↩]
3. Из письма А. Пушкина П. Вяземскому 1825 года // Пушкин А. С. Полн. собр. соч. в XIX тт. Т. XIII. М.: Воскресение, 1994. C. 243.[↩]