Мы часто говорим о том, что количество читающих в стране неуклонно сокращается, книги выходят мизерными тиражами. Все громкие явление в русской литературе сводятся к ежегодному осеннему явлению «нового Пелевина», фискальная роль которого – необременительная выплата «культурного налога» средним образованным гражданином. Все остальные «знаковые события» (премии, публикации именитых писателей, «открытия новых имен») имеют значение статистического отклонения. За всем этим скрывается экзистенциальный вопрос: «Для кого тогда мы пишем?» Ответ на вопрос «Справа или слева на условном возрастном графике уменьшается количество читателей?» хорошо известен. Все меньше дружит с книгой молодое поколение. Я провел опрос среди студентов по поводу классики. Выявилась, как раньше говорили, типовая проблема. Классику знают, тоскливо уважают, но не читают. Из примерно ста человек «Войну и мир» прочитали семеро. И это были нормальные, развитые студенты. Сейчас я говорю о девяноста пяти остальных.
Далее я общался с библиотекарями и учителями. И тут меня ждало новое открытие. В школе работает как минимум одно поколение учителей, которое само не читало объемные вещи классиков. Сложилась ситуация, когда одни – «тайно» не читавшие, учат других – явно не читавших, как правильно писать сочинения о «пройденных» текстах, правильно выполнять задания на знание «вершин русской литературы». Есть готовые формулы: «Высокое небо Аустерлица», «Тварь ли я дрожащая или право имею», «Образ лишнего человека». Задача старшеклассника сводится к составлению нехитрого пазла, устраивающего по молчаливому договору проверяющую сторону. Тут мне аргументировано возразят, приведут фамилии конкретных учителей, которые прекрасно знают и понимают русскую классику, проживают вместе со всем классом тексты, превращая их в книги, изменяющие сознание, а значит и жизнь молодого человека. Но сейчас речь идет о «больших батальонах». А в подавляющем числе примеры школьного «освоения классики» работают по формуле, изобретенной Львом Давидовичем Троцким в 1918 году: «Ни войны, ни мира».
Старшеклассники не чувствуют необходимости читать именно классиков. И здесь трудно винить кого-то конкретно: учителей, семью, саму нерадивую, равнодушную молодежь. Можно с осторожностью говорить об общей инертности образовательной системы. Есть ли решение проблемы? Есть. При этом я исхожу из убеждения, что общее представление о тексте куда хуже его полного незнания. Человек, не читавший Достоевского, Толстого, может однажды взять в руки их книги. Для того, кто уже благополучно «прошел классику», «Преступление и наказание», «Войну и мир», «Обломов» закрыты навсегда. Мне кажется, что пришло время задуматься о том, чтобы вывести часть больших текстов русской классики из обязательной школьной программы.
Теперь о позитивной программе, следуя названию романа Николая Гавриловича. Мы забыли, или стыдливо умалчиваем, что освоение книжного слова невозможно без такого качества, как увлекательность. Для того, чтобы у ребенка и подростка сформировалась потребность в чтении, необходимо погружение в книгу. И здесь в первую очередь важны такие элементы, как сюжет, герой и эмоциональная вовлеченность.
В нашей литературе есть такие книги. Как это ни странно звучит, сегодня необходимо максимально сохранить детское восприятие книги. У нас есть великая русская советская литература, которая создала образцовые книги для детей и юношества. Практически полностью можно и следует вернуть в школьную программу Гайдара. Не будем забывать, что та же «Судьба барабанщика» – идеальный детский триллер, который будет прочитан всеми. И там, самое главное, есть о чем говорить со школьниками. От рассказа о предвоенных годах до непростой темы отношения гражданина с государством. Да, сейчас происходят изменения в программе. Возвращены в программу некоторые тексты из советского времени. Но и там не все просто. Мне кажется, что некоторые из них не проходят по ряду критериев. «Молодая гвардия» Фадеева, помимо очевидной рыхловатости, имеет еще один существенный недостаток. Она лишена главного героя. Все молодогвардейцы – герои, но сознание молодого читателя требует Героя. В том же «Гиперболоиде инженера Гарина» максимально точно и понятно показывается, кто такой антигерой. Бьет в точку и потому актуальна «Как закалялась сталь», показывающая эволюцию, становление Павки Корчагина. Потому до сих пор и работают «Капитанская дочка», «Герой нашего времени», «Отцы и дети». Читающие их до сих пор чувствуют и сопереживают. Персонажи перестают быть исключительно таковыми, свершается, то, что Аристотель назвал мимесисом и катарсисом.
Явно необходимо увеличить количество часов, отведенных на чтение поэзии, которая в своих лучших образцах по степени воздействия на сознание в разы сильнее прозы и драматургии. И здесь вне конкуренции опять же советская военная поэзия: от Гудзенко, Наровчатова, Старшинова до хрестоматийных Твардовского и Симонова. Из всего сказанного должна сформироваться привычка к чтению, базовый уровень которого и формируется в школьные годы. Не нужно бояться прямолинейности озвученных задач.
За ней – ясность осознания проблемы.
Теперь о «репрессируемой классике». Она, безусловно, должна сохраняться в программе. У каждого школьника должна быть возможность ходить на дополнительные занятия по литературе. На которых те самые учителя – знатоки и энтузиасты, смогут показать величие «Войны и мира», сложность и трагизм «Преступления и наказания».
И быть может, из этих школьников вырастет поколение будущих учителей литературы.
То, что я сегодня пишу, мне самому не нравится. Редкий случай, говорю без кокетства, когда я бы хотел ошибиться, и был бы рад «надуманности» проблемы. Проще всего оставить все как есть на попечение времени, которое все расставит по местам. Но как раз время играет против нас. Речь идет о том, чтобы вернуть молодое поколение к книгам. К сожалению, без потерь здесь не обойтись. Будем надеяться, что они не безвозвратны. И капитан Тушин вместе с фельдфебелем Захарченко еще ударят по наступающим колоннам французов.