Павел Басинский опубликовал интересную заметку о псевдонимах.
«Я заметил, что в последнее время наши писатели почти перестали использовать псевдонимы. Псевдонимы ушли в Сеть, превратившись в «никнеймы», или сокращенно – «ники»…»
Делается небольшой увлекательный экскурс в историю псевдонимов в русской литературе. И следует печальный вывод: «История русских литературных псевдонимов огромна и увлекательна. Жаль, что она, похоже, закончилась. Все вдруг стали такие серье-е-зные!»
Можно, конечно, немного поспорить: псевдонимов в современной русской литературе совсем не мало.
И Захар Прилепин, вообще-то, не Захар. И Линор Горалик – не Линор. И Сергей Солоух – по паспорту не Солоух. И Николай Байтов – не Байтов, и Евгения Вежлян – не Вежлян, и Александр Снегирев – не Снегирев, и не Александр. И проза Вячеслава Курицына выходила под псевдонимом «Андрей Тургенев»… Да и аз, грешный, тоже прозу и стихи публикую «псевдонимно».
Но что-то действительно в «истории русских литературных псевдонимов» на глазах меняется.
Исчезает псевдоним-мимикрия, бравшийся с целью «не выделяться», превратиться в более привычного на фоне среднерусского ландшафта «пильняка», «каверина», «самойлова»… И тут, скорее, стоит порадоваться. Но все меньше замечаю противоположного – псевдонимов-вызовов, псевдонимов, привлекающих внимание. Вроде упомянутых Басинским Горького и Северянина. Еще не так давно такие игровые псевдонимы встречались чаще. Особенно среди андеграундных поэтов: упомянутый выше Байтов, Ры Никонова, Бонифаций; брали себе псевдонимы и поэты помладше – Дельфинов, Морс, Делаланд. Да и у прозаиков еще случались игровые псевдонимы. Фигль-Мигль, например (хотя тут игры, на мой взгляд, было чуть с перебором).
Но все это девяностые – нулевые. А дальше… Дальше, действительно, новые псевдонимы почти не возникают.
Возможно, как об этом и пишет Басинский, причина в том, что «псевдонимы ушли в Сеть».
Я бы лишь уточнил, что Сеть бывает разной; псевдонимность стала опознавательным знаком именно массовой литературы, представленной в Сети. Три года был ридером в одной сетевой – довольно приличной – премии, «Электронная Буква» (даже писал о ней в «Кавалерии»). Почти каждая вторая книга – с игровым псевдонимом. Милана Шторм, Юана Фокс, Алан Чароит, Эдвард Скай, Kristen Soul, Ирэн Виньяно…
Срабатывает закон сообщающихся сосудов. В массовой поэзии преобладает силлаботоника – в не-массовой все больше верлибров. В массовой прозе перебор фэнтези – не-массовая все более тяготеет к «правде жизни». Вот и с псевдонимами, возможно, та же история.
Может быть и другое объяснение, не исключающее предыдущее.
Игровой псевдоним – признак игрового отношения к литературе. А игровое – как это объяснил еще Михаил Бахтин – существует только рядом с чем-то строгим, серьезным, иерархичным. Без этого оттеняющего фона оно просто лишается смысла.
Превращение литературы в профессию – в 1810–1830-е годы, с развитием книжного и журнального дела и ростом чтения – шло рука об руку с ростом серьезного к ней отношения. Как к «значительной отрасли промышленности», по известному пушкинскому определению. И все литературные игры – игровые псевдонимы, игровые жанры, вообще игровое поведение – приобретали смысл именно на фоне жестких законов литературного цеха, важности его иерархий; серьезного отношения к печатному слову…
Сегодня вся серьезная литература все менее серьезна – поскольку все менее похожа на профессию. Так что недавний тезис Алексея Алехина: «Мы присутствуем при депрофессионализации литературы» – никого, похоже, и не удивил: ну да, присутствуем, и уже давно. Редактора все больше превращаются в простую передаточную инстанцию между автором и верстальщиком; критики – в авторов коротеньких откликов, не сильно отличающихся по уровню от простых читательских.
Исключения есть, но их все меньше.
Все стало игровым, перформансным. Нет, само писательство пока еще остается тяжелой и серьезной работой. Но литература – не одно писательство, это и среда, цех. И тут все меньше серьезного, все больше игрового, невсамделишного. И вручения премий – перформансы, и авторские вечера, и книжные ярмарки; про фестивали уже не говорю. Развлекаемся. Правда, веселья в этих забавах все меньше.
Исчезло – как-то тихо и незаметно – то, что забавляло прежде. Не помню, когда встречал сатирические эпиграммы кого-то из современных авторов. Или пародии. Когда-то выходили целыми сборниками и расхватывались как пирожки. Сейчас, похоже, сохранились только на «Стихи.ру» и в «Литературке». В усохшем и не очень забавном виде.
Из этой же серии – и игровые литературные псевдонимы.
Впрочем, сейчас все пришло в движение. Слово опять стало восприниматься серьезно. Стало вызывать нешуточные административные, репутационные и прочие последствия. Лучше бы, конечно, не вызывало, но… Так что, возможно, нас ожидает очередная «новая серьезность». А значит, и компенсирующая ее «новая несерьезность» – с оживлением всех имеющихся в литературном арсенале забав и резвостей. Включая и игровые псевдонимы. Возможно.