В октябре 2021 года премия «Поэзия» выложила премиальные листы в номинациях «Стихотворение года», «Критика» и «Поэтический перевод» за 2020 год. В ноябре назвали и лауреатов. Неожиданно для многих в номинации «Стихотворение года» из ста претендентов лауреатом была выбрана Мария Малиновская с верлибром «бело-красно-белый флаг». Но пока не о нем. Поговорим о самой премии вообще и о списке лучших стихотворений в частности.
Конечно, эта идея с премиальным листом – самая классная придумка в премии «Поэзия». Особенно для указанной номинации. Получается моментальный, во многом случайный, но при этом достаточно широкий срез современной поэзии. И сразу проявляются какие-то общие тенденции, смысловые и образные совпадения, образующие общую картину. Может быть, неожиданную даже для самих соавторов.
Пандемия ли тому виной, либо есть и иные причины, но в этом сезоне в премиальном листе очень много стихов о смерти. Большая часть. И что интересно, отношение к смерти меняется от того, относит ли лирический герой себя к традиционной национальной культуре.
И как-то так получается, что там, где этой традиции нет, смерть в мире героя тоже отсутствует. Как, например, в советском государстве. В стихотворении Ирины Евсы «Восьмидесятые» указанный исторический период все никак не может завершиться, и пока он длится, наступает и никак не может наступить смерть.
и гласные в затверженных азах бессильны без наличия согласных, и мальчики кровавые в глазах пожизненно коней купают красных.
Не замечают смерти и «Беспечные ездоки» Александра Дельфинова. Вокруг все то же советское государство, но они не замечают и его, слушая западную музыку и гоняя на байках.
Не только, впрочем, советское время ассоциируется с бессмертием. В стихотворении Дмитрия Данилова фактически бессмертным миром оказывается мир социального и технического прогресса, который, по мнению поэта, ожидает нас в ближайшем будущем. Об освобождении от смерти, а заодно от всех институций патриархального общества говорит и известное стихотворение Галины Рымбу. Бессмысленной и пустой вечностью оказывается смерть в стихотворении «Кукушкин мед» Аллы Горбуновой. Образ кукушки как птицы, избавляющейся от своих птенцов, как мне кажется, здесь тоже выступает как символ отречения от традиционного общества.
А вот обращение к традиционному, а если конкретно, к национальному, – напротив, означает принятие собственной смертности. Растопка бани по-черному вызывает в памяти женский образ у героя Андрея Гришаева (а женские образы у Гришаева – это, как правило, образы смерти). Вот и эта Зоя – не случайно ведь, что она «из запредельного А».
Но есть и мужские воплощения. В стихотворении Ярослава Голованя смерть является в образе мужчины «с кровавой рожей», оставляющего после себя «пустое место». И хватает мужества ответить ему только у лирического героя «из Челябинска».
Все это может показаться натяжкой, но вот в стихотворении «Вне цикла» Дмитрия Воденникова этот сюжет показан максимально последовательно. В стихотворении, о котором часто вспоминали при обсуждении премиальных итогов, изображен как раз побег главного героя от традиционных поминок – к бессмертию, туда, «где не русская земля» (!). Побег оказывается успешным, но превратившийся в кощея герой «в белом венчике из роз» (символизирующем наступление вненациональной советской эпохи) все равно возвращается в рамки традиции, чтобы вернуть назад свою смерть.
В стихотворениях победителей предыдущих сезонов, что у Дмитрия Веденяпина и Екатерины Симоновой, что у Юлия Гуголева, речь шла примерно о том же: о глубинной связи принадлежности к семье, роду – и ощущения человеческой смертности.
Тема развивается. Там, где герой признает, а не отрицает смерть, она может быть не концом пути, но и выходом, новой жизнью, доступной даже для любви. В стихотворении Алины Дадаевой героиня не узнает умершего кота в красной розе, а у Филиппа Николаева герой-индиец узнает умершую жену в крысе. Освобождением оборачивается смерть у Владимира Губайловского в «Мосте Луи-Филиппа» и протянувшейся через столетие жалостью – у Алины Кудряшовой в стихотворении «Золото». На фоне европейских пейзажей смерть сменяется воскресением в стихотворении Марии Галиной «Горьенна».
Примечательно, что действие каждого из перечисленных выше стихотворений происходит в рамках традиции чужой – восточной или западной. Но не в нашей. А вот возвращение к нашей традиции не факт, что и возможно. Именно о желанности и невозможности такого возвращения, о восстановлении порушенных связей с собственным прошлым – верлибр «Дом» Григория Медведева. И первый шаг к такому восстановлению лежит именно через смерть – через возвращение имен убитых, которые когда-то «постарались забыть».
Эти мотивы – страх смерти и способ взаимодействия с ней через обращения к родовому и национальному – проступают во многих стихотворениях. И это наводит на многие мысли.
Но остановимся. И поговорим о стихотворении-победителе – верлибре Марии Малиновской «бело-красно-белый флаг». Как ни странно, оно тоже о смерти. Символически смерть в нем воплощает адресат мужского пола.
На это указывает множество косвенных признаков. Он за границей – и, боюсь, не только государственной. Он – обитатель царства мертвых. Где отлетает железная шпилька (все мифы говорят о том, что там железа не существует) и где в реках плавают змеи. И сам он – живет в воде (поет песню про дождь, а ссориться с ним все равно что ворочать камни «под водой»).
Мало? Продолжим. Он – бесстрастен, «обезличен». Он останавливает кровь и рядом с ним невозможно дышать. С героиней он смотрит «Зеленую милю» (помним ведь, о чем кино?). Он приходит на помощь ее отцу в ситуации ДТП (а на символическом уровне считывается, что он выносит его из царства мертвых). Он знает, когда будет «достаточно» при ударе дубинкой. И еще он отказывается от полноценных отношений с героиней и отпускает ее в большой мир, куда ему самому хода нет.
Да, все это вполне жизненные ситуации. Но их же очень легко можно рассмотреть и как символы. И если одну-две таких детали можно было бы назвать случайностью, то в таком количестве они рисуют картину настолько цельную, что ни о какой случайности, конечно, речь не идет.
Примечательно, что в своей новой жизни героиня не думает о нашем герое. Смерти для нее практически не существует. Как и счастья. Шикарная фраза: «я как эта заторможенная страна».
Потому что можно ведь и сказать наоборот: настоящая жизнь была у героини только в том, прошлом мире, и это чувствуется по стихотворению. Потому что настоящая жизнь, настоящее счастье оказываются невозможными без этого осознания смертности.
И для того, чтобы вернуть свою жизнь, ей надо вернуться туда, в царство смерти. Пусть и мысленно. Ей надо вспомнить отца, вспомнить свою «заторможенную страну» и обрести – конечно, лишь символически, под видом цветка – национальное. Свой красно-белый флаг. И в финале стихотворения это происходит.
А вот теперь поговорим о том, что такое поэзия. По моему мнению, поэзия возникает тогда, когда стихотворение воздействует одновременно и на сознание, и на подсознание.
Вот и здесь, на сознательном уровне – это личная история с политическим окрасом. А вот на уровне подсознания – это миф. Еще один вариант сюжета о схождении в царство смерти с целью воссоединения с возлюбленным. И я практически уверен, что именно сила этого мифа воздействует на всех без исключения читателей. И именно сила этого мифа делает этот текст поэзией. Может быть, скорее эпической, чем лирической.
Мне кажется, эмоциональное воздействие мифа и вызывает столь полярные, но яркие чувства, которые высказало литературное сообщество после объявления результатов премии. Будем честны, просто верлибр на политическую тему таких эмоций бы не вызвал. Какие бы премии он ни получил. Подсознание всегда чувствительнее сознания, и подключение к сюжетам столь древним вызывает соответствующую эмоциональную реакцию.